Лифт все еще стоял с открытыми дверьми, но Андо не спешил заходить внутрь. Придерживая двери лифта рукой, он перегородил вахтеру проход, так что тот тоже при всем желании не мог попасть в лифт.
– Вы заходите или нет? – слегка раздраженно спросил вахтер.
Вместо ответа Андо задал встречный вопрос:
– А вы уверены, что не видели ее всю эту неделю? – с этими словами он опустил руку, и лифт, закрыв двери, уехал вниз.
– Если бы я ее видел хоть раз за последнюю неделю, мы бы с вами сейчас здесь не стояли. Уж поверьте мне! – Похоже, вахтер начинал сердиться.
Получается, что в течение недели Маи не появлялась не только на занятиях (чего раньше никогда не бывало), но и дома. Она не ответила ни на один его звонок. Ее почтовый ящик был до отказа забит газетами. Все указывает на то, что она ушла из дома в прошлый четверг... Но! Но Андо тем не менее был уверен, что дело обстоит совсем иначе. Эта квартира... С ней что-то не так. Ну не похожа она на квартиру, хозяин которой отсутствовал целую неделю! Слишком уж там было тепло. Не в смысле температуры – просто в воздухе буквально ощущалось чье-то присутствие. Как будто тот, кто находился в комнате Маи, вышел за секунду до того, как туда вошел Андо.
– Знаете, я пожалуй вернусь в номер 303. Мне надо еще кое-что проверить, – наконец произнес он, пристально глядя на вахтера. Тот сперва удивился, потом забеспокоился, а под конец даже как будто испугался, но быстро справился с собой и с независимым видом принялся звенеть ключами.
Андо успел заметить мимолетный страх, отразившийся на лице старого вахтера. «Э-э-э, да старик, похоже, чего-то боится», – подумал он.
Вахтер протянул Андо ключ от квартиры со словами:
– Когда будете возвращаться, занесите ключи мне на вахту. – Глаза его, однако, говорили совсем другое: «Хочешь еще раз осмотреть эту комнату – пожалуйста, осматривай сколько угодно, только меня не впутывай».
Андо хотел спросить у старика, что он думает по поводу квартиры 303, но решил не приставать к человеку с лишними вопросами. Все равно вахтер навряд ли сможет внятно ответить на этот вопрос. Андо пришло в голову, что и он сам, если бы его спросили, не смог бы толком описать ощущение, оставшееся у него после посещения комнаты Маи Такано.
– Обязательно занесу. – Андо взял у вахтера ключ и решительно направился в сторону нужной двери. Медлить было нельзя. Секундное замешательство может привести к тому, что он испугается и бросит всю эту затею. Перед тем как открыть дверь, Андо пообещал себе убраться отсюда, как только поймет, что в этой комнате ему не нравится.
Он повернул ключ, дверь открылась. Он с удовольствием оставил бы дверь открытой на все то время, что ему придется провести в квартире, но увы – дверь закрылась автоматически, стоило ему ее отпустить. В тот самый момент, когда дверь закрылась, воздух в комнате стал неподвижным. Андо снял ботинки и подошел к окну. Закрыв окно, он раздвинул кружевные занавески так широко, как только было возможно.
Окно выходило на юг. За окном стоял погожий ноябрьский день. Самое начало четвертого. Андо развернулся и, освещаемый со спины мягкими солнечными лучами, еще раз осмотрел комнату. Странная комната. Не сразу понятно, мужчина здесь живет или женщина. Только кресло с пингвинами наводило на мысль о женщине.
Андо опустился на пол рядом с креслом и взял в руки трусики, лежавшие на спинке. Поднес их к лицу, понюхал. Потом снова понюхал, но уже держа на вытянутой руке. Трусики пахли молоком. Точно так же пахли распашонки Таканори, когда он еще был грудным младенцем.
Андо положил трусики обратно на спинку кресла и продолжил осмотр. Наконец его взгляд упал на видеодвойку. Внизу горел красный огонек. Это могло означать только одно – внутри была видеокассета Андо нажал на кнопку «eject», и видеомагнитофон выплюнул кассету. На наклейке Андо прочел:
Лайза Миннелли, Фрэнк Синатпра, Сэмми Дэвис-мл. 1989
Надпись была сделана тонким черным фломастером. Крупные, не очень тщательно выписанные буквы – непохоже, чтобы это было написано женской рукой. Андо вынул кассету из видеомагнитофона и внимательно ее осмотрел. Кассета была перемотана на начало. Он еще несколько секунд повертел ее в руках и засунул обратно в видеомагнитофон. Он был уверен, что это не случайное совпадение. Сначала рассказ Маи про Асакаву, расспрашивавшего про какую-то видеокассету. Потом – видеомагнитофон в машине....
Андо нажал на кнопку «play».
Первые две-три секунды экран словно был залит какой-то вязкой чернильной жидкостью. Затем на черном, мутном фоне появилась светящаяся точка. Ярко вспыхнув, она стала перемещаться туда-сюда по экрану. Потом остановилась и начала расти. Андо мгновенно почувствовал дискомфорт. Это было очень, очень неприятное чувство.
Точка росла и росла, и в тот самый момент, когда она, судя по всему, должна была превратиться во что-то другое, неожиданно началась телевизионная реклама. Андо отметил про себя, что он уже несколько раз видел эту рекламу по телевизору. Причем совсем недавно.
Впечатление, которое производил переход от чернильной тьмы с мечущейся по ней светлой точкой к набившей оскомину банальнейшей рекламе был настолько ошеломляющим, что Андо несколько минут не мог прийти в себя. Он весь как-то обмяк и вяло продолжал смотреть в экран.
На экране один за другим шли рекламные ролики, пока Андо наконец не встряхнулся и не поставил видеомагнитофон на перемотку. Реклама закончилась, и началось какое-то утреннее ток-шоу. Андо нажал на «play» и немного послушал молодого ведущего, который, уставившись неподвижным взглядом в камеру, рассказывал очередную сплетню про очередной развод очередной поп-звезды. Потом снова перемотал вперед, пытаясь найти хоть что-нибудь мало-мальски имеющее отношение к надписи на наклейке. Но ничего такого не было. «Наверное, – подумал он, – эту кассету перезаписали».
Глядя на мельтешащий на экране видеоряд, Андо потихоньку стал успокаиваться. В общем-то, он особо и не рассчитывал увидеть запись концерта американских певцов. Он почти не сомневался, что на кассете должно было быть что-то пострашнее Лайзы Миннелли. Но после нескольких первых поразивших его кадров шла запись самой обычной телевизионной передачи. К тому же утренней – что может быть банальней?
Ток-шоу закончилось, и после рекламного блока начался набивший оскомину исторический сериал, так называемая «самурайская драма». Андо остановил кассету и немного перемотал назад, чтобы еще раз просмотреть прогноз погоды – крохотный фрагмент эфира, встроившийся где-то между ток-шоу, рекламой и сериалом.
Отыскав нужное место, он выключил перемотку и нажал на «play». Женщина на экране улыбнулась и сказала: «А сейчас я познакомлю вас с прогнозом погоды на сегодня – вторник, тринадцатое ноября...» Андо нажал на паузу, и улыбающаяся женщина застыла, глядя с экрана в одну точку.
...13 ноября?..
Сегодня пятнадцатое. Значит, кассета была записана два дня назад. Значит, здесь был кто-то, кто включил видеомагнитофон на запись. Но кто?!
...Неужели Маи? А кто еще мог быть здесь позавчера утром?..
Но как тогда объяснить забитый газетами почтовый ящик? Может быть, она просто забыла о газетах?
«А может...» – Андо принялся рассматривать рабочую панель видеомагнитофона, пытаясь разобраться, не был ли он запрограммирован на тринадцатое. Мало ли – вдруг Маи запрограммировала его неделю назад, перед тем как уйти из дома, а во вторник он автоматически включился и принялся записывать утренний эфир.
И вдруг Андо услышал звук капающей воды. Он обернулся и посмотрел в сторону кухонного блока. Кран был закрыт – он его собственноручно закрутил полчаса назад. Пришлось подняться с пола и пойти в ванную. Дверь туда, как и раньше, была немного приоткрыта. Он включил свет и попытался открыть дверь пошире, но у него ничего не получилось – мешал унитаз. Тогда Андо протиснулся в щель. Прямо перед собой он увидел небольшую ванну, в которую можно было поместиться только сидя, подтянув колени к груди. Пластиковая занавеска свисала с потолка и загораживала ему обзор. Он отодвинул занавеску и посмотрел наверх. Вода капала с потолка[10]. Капли с характерным звуком шлепались в воду на дне ванной. Пока Андо остолбенело стоял и глядел на происходящее, с потолка упали еще несколько капель. По воде пошли круги.
