Погасив свет, Келзи распахнула дверь и застыла на пороге.

Тейт лежал, погрузившись в ванну с гидромассажем, и рассеянно водил пальцем по кромке бокала с шампанским, стоящего на красном пластике. Рядом с его бокалом стоял другой, явно приготовленный для Келзи. В комнате было темно, если не считать подсветки под водой.

— Я не стал тебя дожидаться, — сказал Тейт, делая глоток из бокала с шампанским. — Надеюсь, ты не обидишься.

— Вовсе нет. Хм… — Келзи растерянно смотрела на бурлящую в ванне воду, надеясь, что Тейт догадался залезть туда в плавках, а не голым.

— Принести тебе полотенце? — предложила она.

— Уже здесь, — сказал Тейт, приподнимая с кафельного пола стопку махровых полотенец. — Они обо всем позаботились.

— Если ты хочешь вытянуться как следует, я могу…

— Лучше иди сюда, Келзи. Вода просто замечательная.

Сделав несколько робких шагов в сторону ванной, Келзи почувствовала, что у нее дрожат колени и кружится голова. Прежде чем она успела справиться с собой, Тейт встал в полный рост. На плавках, плотно облегавших его бедра, лопались пузырьки, по плечам и груди стекала вода. Не замечая облегчения Келзи, он протянул ей руку.

— Давай спускайся ко мне.

— Я и так качусь по наклонной плоскости, — сказала Келзи. — Уже докатилась — принимаю ванну со своим начальником.

Опершись на руку Тейта, она шагнула вниз, колени ее тут же подогнулись, и через несколько секунд Келзи уже лежала, погрузившись в воду, а вокруг головы плавали ее распущенные волосы.

— Это просто неприлично, — прошептала Келзи, давая струям воды вытолкнуть на поверхность ее руку.

Тейт с неохотой отпустил ладонь Келзи и с улыбкой поднял бокал, словно желая произнести тост.

— Может быть, но мне кажется, что мы первые обитатели номера для молодоженов, которые влезли в эту штуку в купальниках.

Рассмеявшись, Келзи погрузилась с головой, чтобы Тейт не мог видеть румянец, заливший ее щеки.

— Не торопись с выводами. Я почти уверена, что мы не первые оказались в подобном положении.

— По-моему, очень приятное положение, разве нет?

Они полежали в ванне еще полчаса, даже не замечая, как бурлящая вода избавляет их от усталости и напряжения сегодняшнего дня, помогает расслабиться.

Прежде чем принесли ужин, Тейт облачился в махровый халат, а Келзи надела персиковый пеньюар, который Тейт выбрал для нее в Миннеаполисе. Шелк приятно холодил кожу, а цвет ткани подчеркивал румянец, играющий на ее щеках. Глядя друг на друга поверх бокалов с шампанским, оба вдруг забыли обо всем, что происходило между ними до сих пор.

— За успех серии «Только для рыжих», — объявил Тейт, чокаясь с Келзи.

— За серию «Только для рыжих», — согласилась Келзи, медленно поднося бокал к губам. Но, взглянув в глаза Тейта, она сразу же поняла, что он думает сейчас не о шампанском, не о шампуне и, конечно же, не о тех ролях, которые они должны играть для пользы дела. Келзи видела перед собой мужчину, игравшего в китайский бильярд в аэропорту Денвера, бесстрашного лихача, гнавшего взятую напрокат машину к вершине Халеакала, улыбавшегося Келзи, уговаривая ее примерить юбку из травы.

Тейт давно успел стать для нее не просто одним из руководителей фирмы «Элсет индастриз». Он стал ее другом, с которым она могла поделиться своими мыслями и переживаниями. Келзи успела рассказать ему о себе, о своей семье, о своих мечтах куда больше, чем рассказывала самым лучшим подругам.

Они почти одновременно сделали по глотку из бокалов.

— Спасибо тебе, Тейт, — сказала Келзи. — Спасибо за все.

— За что? За то, что мы оказались на Омахе без номера в отеле?

Келзи пожала плечами. Оба прекрасно понимали, что она имела в виду совсем не это. Келзи взглянула через плечо Тейта на диванчик. Он успел накрыть его простыней, но постель выглядела не очень уютно. Келзи представила, как будет лежать сегодня ночью на большой кровати и прислушиваться к мерному дыханию Тейта. Она вполне могла представить его спящим — во время их длительных перелетов Тейт несколько раз дремал у нее на плече. Грудь его мерно вздымалась, и он клал под щеку одну руку, совсем как ребенок. Веки Тейта иногда вздрагивали, словно подсознание спешило напомнить ему о тысяче дел, которые еще необходимо было сделать. В эти моменты он всегда выглядел таким беззащитным, что Келзи хотелось держать его на руках и баюкать.

— Это уладилось, как и все остальное, — сказала Келзи.

— Это ты уладила вопрос с отелем, причем гораздо быстрее и проще, чем я мог от тебя ожидать, — тихо произнес Тейт, отрезая кусочек мяса.

— Я хотела, чтобы ты мог мной гордиться.

— И я горжусь тобой. Знаешь, я не предполагал, что все так обернется. Я рассчитывал, что это будет обычная рекламная кампания — куча тяжелой работы, большие надежды. Но сейчас все совсем по-другому — и не только потому, что мы сидим в номере молодоженов, окруженные цветами и сердечками. — Он повертел в руке бокал.

— Цветы и сердечки — маленькие неожиданные радости, украшающие нашу жизнь.

За едой они болтали о разной чепухе. Оба очень устали сегодня, но их так окрылял успех рекламного тура, что они все еще испытывали радостное возбуждение.

Они закончили ужин, Тейт собрал посуду на поднос и выставил его за дверь. Когда он вернулся, Келзи разлила по бокалам оставшееся шампанское.

— Ты уверена, что стоит его допивать? — спросил Тейт.

— Жаль было бы оставить бутылку недопитой.

— Но я хорошо помню, что способны сделать с тобой несколько гавайских коктейлей.

Прикрыв глаза, с бокалом в руке Келзи подошла к кровати и поставила на нее одно колено.

— Я знаю, нам пора ложиться, — сказала она. — Но мне почему-то не хочется спать.

— Да? — Взгляд Тейта скользнул по телу Келзи и остановился на ее полных губах и полуприкрытых глазах. Ее распущенные волосы, которых давно не касались руки Брюса, напомнили Тейту их первую встречу. Слова Келзи звучали как приглашение, и ему приходилось все время напоминать себе, что он должен непременно отказаться.

— Ты уже насладилась видом из окна?

Келзи встала и подошла к Тейту. Номер находился на шестом этаже, и сверху Келзи видела ярко освещенную главную улицу. Прислонившись к стеклу лбом, она смотрела, как к отелю подъезжают машины и их пассажиры заходят внутрь. Тейт положил руку ей на плечо.

Он притянул к себе голову Келзи, не видя ничего, кроме изгиба ее бровей и накрашенных коричневой тушью ресниц. Заметив веснушки вокруг носа Келзи, Тейт с нежностью подумал: сколько в ней еще сохранилось детского.

«Скажи ей, Тейт, скажи ей, ради всего святого!»

— Знаешь, о чем я жалею уже несколько недель?

Келзи повернулась к Тейту лицом. Ее зовущие губы и затуманенные глаза были всего в нескольких дюймах от него. От девушки приятно пахло свежестью.

— Так о чем же? — спросила она.

— О том, что я так быстро прервал наш поцелуй тогда, на пляже. Наверное, я просто был в таком же шоке, как и ты.

— Тейт, тебе не надо…

— Нет. Но я так хочу тебя, Келзи. Каждый вечер, провожая тебя до номера и возвращаясь к себе, я представляю, что было бы, если бы я вошел…

Келзи остановила Тейта, положив руку ему на грудь. А потом она сделала еще более странную вещь. Во всяком случае Тейт не ожидал от нее ничего подобного. Келзи продела свою руку под его и подняла голову, подставляя губы и словно предлагая ему забыть обо всем в ее объятиях. Она поняла, как сильно хочет ее Тейт, когда он властно проник языком между ее зубов.

Тейт крепко прижал Келзи к себе. Она чувствовала, как напряглось его тело, слышала его порывистое дыхание. Руки Тейта поползли от плеч к талии Келзи. Халат его чуть распахнулся, и Келзи почувствовала кожей жесткие волосы, покрывавшие его грудь. Оба они сгорали от страсти.

— Келзи… — имя ее вырвалось у Тейта словно само собой, он крепко прижал к себе ее бедра, по телу его прошла дрожь. Тейт не отстранился, но и не стал прижиматься к ней сильнее. Он снял с плеча Келзи тесемку пеньюара, теперь тонкая шелковая рубашка держалась только на выпуклом соске девушки. Она выглядела так соблазнительно, что Тейт чуть было окончательно не потерял голову при мысли о ее мягком и податливом теле. Он хотел обладать этой женщиной, хотел насытиться ее покорностью, сгорая от наслаждений, которые сулила ему их близость.