— Элиза? — Суровый тон Лестера означал самое ужасное.

— Да, — прошептала она.

— Можешь завтра не приходить помогать мне в офис. Вообще, мне больше не потребуются твои услуги. Я пришлю тебе твою зарплату и найду кого-нибудь другого для этой работы, кому можно будет больше доверять.

Он повесил трубку раньше, чем она успела что-нибудь ответить. Через два дня он уехал.

Говард сдержал обещание. Он пригласил Элизу на ужин, а потом предъявил ей свой дом, как фокусник, вытаскивающий кролика из шляпы. С первого взгляда было ясно, что будущая хозяйка всей этой роскоши должна быть утонченной и изящной, чтобы вписаться в такое дорогое окружение.

Что ее поражало, когда она бродила по дому, в должном порядке восхищаясь всем увиденным, так это почему он решил, что она обладает этими качествами? Или он слеп и не видит, что по своей природе она не в состоянии находиться среди этих вещей?

Они вернулись в гостиную с огромным, до полу, окном, выходящим на задний, невероятной опрятности сад. Говард сунул ей в руку бокал с напитком и попросил сесть. Как ей понравился дом? Ему хотелось узнать ее мнение, он так гордился своим жилищем, как будто построил его собственными руками. Элиза щедро расхвалила дом, не догадавшись, что он примет это как знак ее согласия принять его в качестве мужа. То, что он именно так это понял, дошло до нее внезапно, когда он взял у нее из рук пустой бокал и сел совсем близко к ней, придвинувшись вплотную.

Он обнял ее, откидывая назад на подушки, и начал ласкать, так же методично и внимательно, как все, что он делал. Это было лишенное страсти, механическое занятие, которое требовало от нее только терпения и стоической выдержки. В качестве первого опыта в познании мужских желаний, это было ужасающе и отвратительно.

Но она смотрела на это по-другому. Она подумала, что смогла бы ответить ему, но чего-то не хватает в ней самой. Она начала отчаиваться. Наконец, к ее бесконечному облегчению, он остановился.

— Что ж, хорошо, — пропыхтел он, прикладывая платок к взмокшему лбу. — Всему свое время.

По ее просьбе он отвез ее домой. Когда она не пригласила его зайти, он сказал:

— Скоро нам уже нужно будет покупать кольца. Надо сделать наши отношения официальными.

Элиза сделала отцу чашку чая, и он спустился из своей комнаты. Выглядел он усталым, однако, тяжело опустившись в кресло, он заметил, что дочь его сама испытывает какие-то страдания и что она не меньше его нуждается в утешении.

— Что случилось, малышка? — Он говорил намеренно обыденным тоном, чтобы не создалось впечатление, что он выуживает у нее признание.

Она покачала головой.

— Ты уезжала с Говардом? Ну и как? Чем вы занимались?

Она пожала плечами:

— Были у него дома. — Затем наступила краткая пауза. — По-моему, он пытался продать его мне с собой впридачу, как очень выгодное спецпредложение.

Отец засмеялся, словно обрадовавшись случаю разрядить напряжение.

— Папа, — произнесла Элиза и замолчала. Она посмотрела на его лишенное эмоций лицо, успокоилась и продолжила: — Он хочет жениться на мне. — Снова пауза. — А я не знаю, что ему сказать.

Отец помолчал, прежде чем ответить. Молчал он, правда, так долго, что говорить снова пришлось ей:

— У него очень красивый дом, много денег, хорошее положение. По натуре он кажется мне верным, солидным, надежным… — Тут голос изменил ей.

Наконец заговорил отец:

— Это все, конечно, прекрасно, моя милая, но ведь замуж выходят не за кирпичи и известь и не за деньги. Ты выходишь замуж за человека, а не за его положение в обществе или имущество. Ты должна спросить себя — подходите ли вы друг другу в интеллектуальном плане, есть ли у вас общие интересы, перестает ли мир существовать, когда вы вместе? Ты знаешь, о чем я говорю, Элиза. Привлекателен ли он для тебя физически? Когда ты не с ним, есть ли у тебя ощущение, что ты живешь только наполовину?

Она так отчаянно трясла головой в ответ на все его вопросы, что он перестал их задавать и вынес вердикт:

— Тогда ответ такой — нет, три тысячи раз нет. — Он подался вперед, сложив перед собой ладони. — Послушай, Элиза, ни в коем случае не думай, что я хочу, чтобы ты уехала от нас. Этот дом принадлежит тебе, так же как и мне. Не думай также, что я хочу тебя здесь удержать. Если ты когда-нибудь найдешь человека, которого полюбишь — именно полюбишь, — ты так же свободно можешь идти, как птичка, которая порхает в небе и летит, куда ей вздумается, когда приходит ее время.

— Но папа… Мне кажется, я не стану хорошей женой ни одному мужчине. — Она спрятала лицо в ладонях, стараясь не видеть стоявшее перед ее глазами лицо Лестера.

Отец подошел к ней и положил руку ей на голову.

— Дорогая моя девочка, ты говоришь совершеннейшую чепуху. Ты такая же нежная и любящая, такая же добрая и отзывчивая, как твоя мама. Она была самой замечательной женщиной — и женой, — какую только может найти мужчина.

— Прости, — прошептала она. — Прости, что сваливаю на тебя свои беды. Но спасибо, что выслушал — и за то, что помог.

Он наклонился и поцеловал ее в макушку. Идя к двери, он заметил:

— Так для того отцы и существуют, разве нет?

На следующий день вечером Элиза была у себя в спальне, потерянная для мира, в стереонаушниках, плотно прижатых к ушам, когда вошел Роланд, тащя за собой Клару.

— Мы помолвлены, — заявил он, когда Элиза освободилась от шнуров и проводов. — Мы объявляем об этом официально.

Девушки обнялись и засмеялись, а Роланд продолжил:

— Мы хотим устроить вечеринку, чтобы отпраздновать это. Так, запросто — напитки и закуски. — Он с надеждой посмотрел на сестру. — Завтра. Я знаю, надо было предупредить заранее, но, как ты думаешь, мы управимся?

Клара держалась за его руку.

— Я же тебе сказала, дорогой, что еду я обеспечу.

— Клара, давай займемся этим вместе, — предложила Элиза.

На том они и порешили — что Клара приедет пораньше и поможет с приготовлениями.

— А кто придет?

— Некоторые коллеги Роланда, — ответила Клара, — и их партнеры. Пара моих друзей. А ты сама, Элиза? Тебе же тоже нужен будет кавалер. Может, пригласим Лестера?

— Он уехал, — отрезала Элиза.

— Да все равно, — пожал плечами Роланд, — они заклятые враги, так что это даже к лучшему. А как насчет Говарда?

Элиза состроила гримасу.

— Но тебе нужен спутник, Элиза.

— Да, нужен, — засмеялась Клара, — иначе я представляю, что получится. Она в разгар вечеринки выскочит за дверь и закроется у себя в комнате.

— Хорошо, — ворчливо согласилась Элиза. — Тогда, наверное, придется пригласить Говарда.

Когда она ему позвонила, он с готовностью согласился:

— Я привезу что-нибудь выпить. Я тут как раз подумал: а что, если нам объявить о своей помолвке одновременно с ними?

Она почувствовала себя загнанной в ловушку. Снова он шел напролом, как танк, он подбирался все ближе и ближе.

— А… э-э… нет, пока не надо, Говард.

— Что значит — пока не надо? Сколько ты еще собираешься ходить вокруг да около, притворяясь, что можешь еще ответить мне «нет», когда я прекрасно знаю, что ты скажешь «да»?

— Нет… просто, — приходилось соображать быстро, — просто это Роланд с Кларой устраивают вечеринку, это их помолвка, и, мне кажется, получится не очень хорошо, если мы примажемся к ним, понимаешь?

Он вздохнул:

— Ну как хочешь. Тогда устроим нашу вечеринку чуть позже.

На следующий день Клара приехала вскоре после обеда.

— Посмотри, какое кольцо подарил мне твой чудесный брат.

Два бриллианта сверкали в красивом платиновом обрамлении.

— Какая прелесть! — воскликнула Элиза. — Вообще, у моего брата хороший вкус не только в этом.

— А это уже грубая лесть. Но я обожаю комплименты. А теперь давай за дело… Мне так хочется, — сказала она вдруг, пока они вместе работали, — чтобы ты тоже была так же счастлива, как я. Мне так хочется сделать для тебя то же, что сделала ты для меня. — Когда Элиза озадаченно на нее посмотрела, она пояснила: — Жалко, что у меня нет брата, с которым я могла бы тебя познакомить!