-Корабли над садом! - возвестил Саландр и тотчас же переплёл материю своего заклинания с пеленой, вытканной Шоэнном. Маленький пятачёк накрыло куполом односторннего защитного поля.
-Давай! - скомандовал Э-Тхор, вытягивая вверх руку с реликвией. - Давай же, ну!
Саккх от ладони правителя осторожно потянулась выше, чтобы коснуться статуэтки. Может быть, это всё сказки? - крутилось в её голове. - Сейчас я коснусь реликвии, и всё будет так, как хочет Э-Тхор... Но кого я больше боюсь? Организацию, обманутую в обещаниях, своего мужа или...
...или боюсь навеки потерять способность любить...
-Давай же, Саккх, помоги мне! Твоя любовь усилит меня! Ты должна, Саккх, ты должна!
-Не-е-еет!!
Оттолкнув руку правителя, Саккх бестолково рванулась прочь, на полупрозрачную переливающуюся, как крылья дракона, плёнку защитного поля. Э-Тхор резко развернулся на пятках, и голубоватый луч, ударивший из навершия статуэтки, полетел в спину дракон. Споткнувшись на ровном месте от сильного толчка, Саккх нелепо взмахнула руками, как неокрпший птенец, вздумавший отправиться в автономное плавание по воздуху, и рухнула лицом в траву. Мельтешение купола немедленно погасло. Правитель приблизился к супруге, носки его сапог почти уткнулись в лицо дракон.
-Ас-Сант, - голос правителя прозвучал с эффектом грозового раската. Э-Тхор низко нагнулся и твёрдо произнёс почти в самое ухо Саккх: - Ты слышишь, Саккх? Я приговариваю тебя к Ас-Сант. И, знаешь, что самое интересное, девочка моя? Мне тебя совершенно не жаль... - от рывком выпрямился и, не глядя больше на некогда самое дорогое существо в мире, решительно зашагал в сторону дворца.
Подоспешие солдаты подняли на руки бездыханное тело правительницы и понесли его в противоположную главному входу во дворец сторону. Их сопровождал неожиданно серьёзный советник. Казалось, взгляды его, вскользь бросаемые на достаточно опасную в здравом уме соперницу, ни на драконью чешуйку не были настороженными. Он словно был уверен в полной дальнейшей покорности великой дракон.
-Эй! - Калиф вытянул шею, поводя головой из стороны в сторону. - А о нас кто-нибудь позаботится?!
-Да! - вякнул падальщик. От дикого голода в его голове перемешались все достойные разумного существа мысли, но ошмётки сознания пока ещё сохранили способность выдавать односложные фразы.
-А как же, - мрачно заверил их Шоэнн, переплетая пальцы и с хрустом демонстративно разминая суставы.
Корабли, не шелохнувшиеся во время происходящего на земле, через пару минут получили спешную команду брать курс на Организацию. Начальник Фокс, в какую-то секунду обнаруживший свалившихся прямо из воздуха на свой знаменитый стол недостающих смертников, мигом смекнул, что ни о каком новом договоре не может быть и речи, и решил не искушать судьбу дальнейшим пребыванием на чужой и чуждой земле. Дома всё-таки было намного спокойнее. Всё, хватит с него межпланетных и межгалактических приключений: назад, в свою родную тюрьму, гонять своих родных преступников! И, главное, поскорее сдать с рук на руки Конвойным дико верещащего о "сломанном об эту надгробную плиту копчике" наёмника, пока на него, Фокса, на самого не повесили Параграф 4 о четверном убийстве! Потому что одним эта хамская физиономия не отделается!!!..
* * *
Это чувство было странным до отупения...
Непонтным до полной потери рассудка...
Как будто из тебя последовательно тянут жилку за жилкой, попутно выворачивая наизнанку...
Да нет, боль была вовсе не та, что бывает при жестоких пытках! Она была глухая и безжизненная. Заставлявшая думать, что и ты такая же глухая и безжизненная. Бесчувственная. О да, именно это слово - бесчувственная! Как пустая оболочка. Кукла. Без способности переживать, страдать... любить...
Вот оно, это слово, упрямо отказывающееся всплывать из глубин подсознаниня - любовь!..
-...Забудь, навеки забудь, что она когда-либо существовала! Ты не имеешь на неё права! Её нет для тебя!..
...но почему? Почему нет? Она ведь есть! Вот она, я её чувствую - любовь! Кто сказал, что её у меня можно отнять?! Кто только подумать мог о таком святотатстве?! Я же живое существо!!!..
-...И отныне ты - живое существо, лишённое способности любить! Во имя Драконьей Крови! Во имя твоего долга! Во имя силы и могущества, которое ты отныне даруешь только другим, но никак не себе!..
...За что? Я согласна отдать всё: власть, могущество, силу - всё! Не отнимайте! Не лишайте! Иначе мне останется одно - умереть! Да-да, умереть! Лучше так, чем... Лучше так...
-...Что? Что случилось?! - Э-Тхор с такой силой рванул советника за плечо, разверачивая его к себе лицом, что рукав треснул по шву, повиснув на одно ниточке. Правителю и того показалось мало: не дожидаясь сбивчивыз объяснений, он хорошенько встряхнул Саландра за воротник. Мантия была безнадёжно испорчена.
-Она... - голова перестала болтаться, но воздух по-прежнему застревал в сдавленном горле.
-Да говори же ты - что?!! Что - она?!!
-Она умерла... - вытолкнул из себя первый советник и обречённо повесил голову, готовый к казни немедленно и прямо на этом месте. Просто разжавшиеся пальцы Э-Тхора повергли Саландра в ещё больший столбняк, и он покорно осел на скользкий пол, потеряв вынужденную опору. Сил смотреть вслед дракон, подошедшему к самому краю бассейна, над центром которого безжизненно повисло тело Саккх, не было тем более. Конец...
-Наверное, так лучше, - печально согласился с кем-то - то ли сам с собой, то ли что-то витало в воздухе - Э-Тхор и, протянув руку, отдёрнул её, словно обжёгся, и направился к дверям, который Саландр, наученный горьким опытом, плотно запечатал изнутри заклинанием.
Эпилог
Рыжий лепесток, при известном вооражении похожий одновременно и на цветущую вишню, и на рыбацкую лодочку, с мелодичным звуком, никоим образом не раздражавший слуха, спикировал вниз. Калиф только поморщился, когда он ткнул остриём его в нос, и тряхнул головой. Лепесток продолжил торжественное падение под пристальными взглядами троих смертников, в сей благословенный вечерок на закате устроившихся на лавочке в чудесном саду. Падальщик с нарочитой медлительностью (сказывалась постоянная сытость, чувство которой неотрывно следовало за Гийомом на протяжении пребывания на воле) клацнул зубами, промахнулся и без сожаления откинулся назад, любовно поглаживая себя по туго набитому, однако по-прежнему практически плоскому, животу. Обмен веществ в организме падальщика прохожил куда быстрее, в чём и была основная причина жуткого голода.
Лепесток упал в раскрытую ладонь Яра. Вампир поднял "лодочку" до уровня глаз и прищёрился.
-Блаженство! - хмыкнул наёмник, закидывая руки за голову и направляя очи к малиново-сливовым небесам. - И, что самое интересное, дорогой наш товарищ Фокс лично приложил к этому свою ручку!
-Если бы ты не пригрозил прихватить с собой на тот свет его стол... - восторженно вскинулся Гийом.
-Да, я такой! - вскинул подбородок спаситель несправедливо осуждённых. - Дар убеждения, живоглотик мой, одна из профессиональных черт скромного наёмника, который не желает остаться без последних штанишек, надутый не слишком щедрым работодателем! На эту тему я даже мог бы написать целый трактат! Одолжишь туалетной бумажки, пока у тебя ещё не переварилось? - невинно поинтересовался он у падальщика. Гийом кивнул, охотно кинувшись хлопать себя по многочисленным карманам (несмотря на былое недовольство собственным видом, бывший заключённый буквально влюбился в образ парикмахера герцогини де Сангре, на прощание распотрошив тюремную костюмерную, чем на долгое время обеспечил оставшихся в застенках заключённых поводом повеселиться). Внезапный взрыв искреннего хохота мигом остудил его пыл.
-Пуфф... - смешно выдохнул падальщик, надувшись одуванчиком с "пухлыми щёчками и то-о-оненьким стебельком", и демонстративно скрестил руки на груди.
