Под потолок взлетел неожиданно громкий клокочущий раскат храпа, эхом отозвавшийся в ушах богов. Однако он так же внезапно прекратился, сменившись причмокиванием и сонным бормотанием. Совет с поразительным единодушием бросился к трону и навис над опрокинутым отцом всех богов. Ра, с трудом подняв тяжёлые золотые веки, сурово взглянул на выстроившиеся в ряд головы детей своих и ещё больше нахмурился.
-И что же вы это тут творите, пока царь ваш погружён в глубокие раздумья?! - всё же грозно прозвучал голос великого Ра. - Дворец громите, негодяи? У-у, стая пустынных демонов, хоть в дом вас не пускай! Верните мне нормальное положение! Распустились тут без меня...
Общими усилиями было достигнуто подобие порядка. Боги расселись по местам, спешно убрав следы самовольного пребывания, и с почтением и интересом замолчали, следя за отцом всех богов. Ра достаточно долго выдерживал паузу, то устраиваясь удобнее в кресле, то с недовольством озирая неубранные зёрна ржи, то пронзая детей своих укоризненным взглядом. В конце концов, первый приступ вредности прошёл, и верховный владыка начал речь:
-Я собрал вас сегодня здесь... собрал здесь... Ах, да! Вот в чём, оказывается, дело! Неспокойно, дети мои, стало на земле. Приближается важный момент, когда новая Охранница заступит в свои права, и только благодаря нашему вмешательству мир не будет повержен в первозданный Хаос. Нун достаточно правил, теперь настало наше время, время великих богов... Во-о-от... Ну, теперь вы что-нибудь скажите, зря, что ли, пришли!
-Отец мой, ты можешь быть спокоен, - окинув беглым взглядом притихший совет, впервые заговорил Джехути. - Мы проследим за всем, и, будь уверен, ничто не ускользнёт от нашего внимания, как от Ока твоего.
-Мудрые речи ты говоришь, хитроумный Джехути, и ни разу ещё слова твои не расходились с делом!.. кажется... Итак, на том и остановим свои умы! - величественно стукнул посохом в пол Ра. - Поручаю Джехути, мудрейшему из богов, следить за... тем, о чём я уже говорил... кажется... И да не осмелится новая Охранница противиться воле могущественных та-кеметских богов!.."
* * *
-Вы знаете, Пиопи, а мне нравится в этом городе, - принцесса отогнула в сторону легчайший полог паланкина и блеснула глазами на разморённого писца, вяло покачивающегося меж горбов верблюда.
-О, принцесса, - едва шевеля губами, протянул почтенный Пиопи, всем своим видом показывая, что вот-вот растает под палящими лучами полуденного солнца, и лишь ленивое, из последних сил, обмахивание веером и, естественно, присутствие невесты фараона, спасает его. - Сразу видно, что вы не знаете, что такое настоящий город! Фивы - вот золотой луч в короне фараона, да будет он жив-здрав-невредим!
-Не сомневаюсь, - охотно кивнула принцесса. - Как не сомневаюсь и в том, что никто другой, кроме вас, Пиопи, не сможет познакомить меня со столицей! - писец расплылся в скромной улыбке, дескать, принцесса прекрасно осведомлена обо всех моих заслугах. - Чем мы и займёмся, когда прибудем туда! - победоносно завершила девушка и, прежде чем Пиопи посмел раскрыть рот, исчезла в глубине носилок.
-О, боги, боги... - обречённо простонал Пиопи и сурово вскинулся, заметив насмешливый взор Хефру.
На самом же деле писец говорил истинную правду. Бени-Хасан, один из крупнейших медных рудников, не мог именоваться городом как таковым. Здесь круглый год шли работы по добыче меди, переправляемой затем в столицу и другие города, чаще всего на нужды посмертной гробницы, строительство которой начиналось с восхождением нового фараона на престол. Не только Пиопи, но и сопровождению принцессы, меджаям, было невдомёк, почему солнцеподобный Яхмос отправил за своей невестой царскую ладью именно в Бени-Хасан, а не, к примеру, в Мемфис, заставив торжественный караван пройти длинный путь от Бубастиса. Город Бастет находился в дельте Нила, и такое расточительство по отношению к прекрасной принцессе вызывало некоторое недоумение у тех, кто уже успел с ней познакомиться...
Носилки бережно опустили на землю. Рослые темнокожие рабы из Нубии отступили в стороны, и подоспевший меджай с поклоном отогнул полог. Никто, кроме фараона и ещё нескольких человек (имеются в виду особо приближённые, слуги, парикмахеры и прочая свита), не смел прикасаться к принцессе, поэтому она выбралась из носилок сама. Поэтому писца так раздражали вечерние тренировки с Хефру.
-А где начальник стражи? - первым делом поинтересовалась девушка у Пиопи.
-Я отослал Хефру на пристань, - неприязненным тоном откликнулся писец. Веер свой он отдал слуге, не решаясь пользоваться им рядом с принцессой, и теперь мучался, испытывая непреодолимое желание протереть лысину под париком. - Принцесса, позволю себе заметить, что меня настораживает ваше излишнее внимание к простому воину.
-Вас оно оскорбляет? - отстранённо заметила девушка, подставляя лицо солнцу и жмурясь от удовольствия.
-Я этого не сказал! - подскочил Пиопи.
-Вот и помолчите, - милостиво разрешила принцесса и, убедившись краем взора, что жало достигло своей жертвы, ускорила шаг. Вид, открывшийся с песчаной гряды на искрящиеся волны Нила, почему-то не принёс умиротворения, а, наоборот, какая-то тревога вдруг охватила девушку. Что ждёт её впереди? Жизнь во дворце? Беззаветное служение фараону? Каждодневные упражнения и тренировки? Или... загадочная вещь, о которой позавчера вскользь упомянул надоедливый писец?!.. Принцесса даже поёжилась от разбившей её холодной дрожи, свысока наплевавшей на знойный полуденный жар... Под грядой было видно шевеление: суетились фигурки людей, плавно покачивались грузовые верблюды, неся посильную ношу, вспарывал воздух бич надсмотрщика, подгоняющего гружёных рабов; корабли принимали людей с дорогими материалами, и посреди всего этого дивной ладьёй из сказки мерно вздрагивало золотое судно фараона...
-Неджем!! Неджем!! - Хефру с ловкостью истинного меджая преодолел подъём на гряду, широко размахивая руками и при этом выдерживая ровным дыхание. Принцесса подняла голову, следя за его приближением, и махнула в ответ. Начальник стражи в мгновение ока взлетел по вязкому песку, сделал последние шаги и словно на стену натолкнулся. Радостную улыбку с тонких губ стёрло как некрасивый иероглиф с восковой дощечки. Принцесса нахмурилась, выискивая причину такой резкой смены настроения, и тут же узрела её в лице мрачного писца, пристроившегося неподалёку и недобро щурящегося в ожидании дальнейших событий. - Ээ... Сладостно! - торжественно опустившись на одно колено, прижал Хефру руку к груди. - Сладостно осознавать, что невеста фараона, наша будущая царица, ещё на мгновение приблизилась к цели своего путешествия!
-Хм! - Пиопи выразил своё отношение к детской хитрости Хефру и, скрестив руки на груди, выставил на обозрение длинноносый профиль с гордо вздёрнутым подбородком. Принцесса украдкой показал ему язык и поманила Хефру ближе. - Ты выполнил моё распоряжение, Хефру? - скривился Пиопи, когда Неджем и начальник меджаев уже не чаяли услышать его голос. Хефру с почтением опустил голову.
-Внимательнее с ним: он приближённый самого фараона, - ехидно протянула принцесса, её слова прозвучали приглушённо, но достаточно громко, чтобы быть услышанными тем, кому предназначались. Пиопи скрипнул зубами и засеменил на расстоянии нескольких шагов вслед за принцессой. "Кажется, я начинаю понимать любовь фараона к этому сморчку, - с невольным уважением подумала девушка: - Таким терпением боги дарят не каждого. Неужели я и дальше буду испытывать его?!.. Ха, кто бы сомневался..."
Вид царского парусного корабля, отделанного позолотой и расписанного яркими красками, вызвал в душе принцессы противоречивые чувства. Расшитый прямоугольниками, ромбами и ибисами яркий парус с бахромой по нижнему краю нетерпеливо прядал углами под порывами речного ветра. У рулевых вёсел, там, где была будка кормчего, стоял сам капитан корабля. Рабы, прикованные к скамьям, приветствовали принцессу дружными выкриками, а надсмотрщик - дробным стуком в тугое барабанное брюхо. Пристань радостно колыхалась, забросив повседневные дела. Под ноги будущей царице полетели цветки лотоса, зрители падали ниц при приближении прекрасной принцессы, окружённой, как драгоценный камень - оправой, верными меджаями; на ярком солнце блестели отточенные лезвия кривых мечей, наконечники копий и отполированная до блеска гладь щитов. Трепетный испуг и шёпоток за спиной вызывал в зрителях надменный вид писца, степенно вышагивавшего позади Неджем с восковой дощечкой подмышкой и принадлежностями для письма, вместо кинжала пристроившихся у пояса. Поднявшись по трапу на палубу корабля, принцесса поднялась на небольшое возвышение на корме и приветственно вскинула руку. Берег заполонили работники рудников, их семьи, надсмотрщики, торговцы и рабы - все пришли взглянуть на царскую невесту, точно получить от одного её лика благословение. И впервые за пятнадцать лет своей неизбалованной чужим вниманием жизни принцесса ощутила небывалый прилив сил. Прижав свободную руку к груди, Неджем будто испугалась, что вот-вот из неё вырвется Ба, и жизнь оставит её тело.
