Кэт

Я знала, что будет трудно уйти от Камерона, когда он сказал мне, что любит меня, но я это сделала. Последняя неделя была даже труднее, чем я ожидала. Я никогда не думала, что что-то может быть хуже, чем ее уход от нас, но ее смерть была почти невыносима. А похороны были худшим, что со мной случалось. Тело моей мамы все еще лежало в гробу, одетое в желтое платье, которое я помню с нашей последней совместной Пасхи.

Труднее всего было не то, что с нами поехала Ребекка, хотя я и не понимаю зачем, а положить сверху одну розу и в последний раз сказать «прощай». А когда на кладбище начали кидать на гроб землю, я потеряла контроль. Хотя я проплакала все три дня и в тот момент не думала, что у меня еще остались слезы.

Прощаться с Камероном было почти так же тяжело. Я видела нас, всю картинку и какой могла бы быть наша жизнь. Когда он сказал мне, что любит меня, я хотела вечности с ним. Но моя вечность кажется настолько несбыточной, что мне нужно расстаться с ним, прежде чем все выйдет из-под контроля. Я едва могу сейчас уйти, но было бы невозможно ждать еще два месяца. Я ненавидела целовать его в последний раз, и было так эгоистично желать этого, особенно когда он так боролся за меня. На секунду мне показалось, что я увидела в его глазах слезы, поэтому решила, что мне нужно срочно убраться с его машины. Если бы я увидела, как он плачет, то моя жизнь стала бы еще сложнее, чем уже была.

***

Я сижу в своей комнате, уставившись в балкон, когда слышу стук в дверь. Поворачиваюсь, надеясь увидеть отца. Но это не он. В дверях, со стаканом из «Старбакса», стоит Ребекка.

— Твой папа говорил, что это твой любимый, — говорит она, подходя ко мне.

— Я не хочу, — резко говорю я.

Она ставит его на комод.

— Я надеялась, мы могли бы поговорить.

Я снова смотрю на улицу, тайно желая, чтобы к нашему дому подъехала машина Камерона, хотя у меня и нет на это права.

— Просто скажи то, что ты хочешь мне сказать, — не поворачиваясь, говорю я.

— Кэт, пожалуйста, посмотри на меня.

Я оборачиваюсь и смотрю в ее глаза, ненавидя ее проницательность.

— Твой отец хотел поговорить с тобой, но я попросила его, чтобы рассказать тебе первой.

Чувствую, как у меня руки сжимаются в кулаки, прежде чем она снова говорит:

— Перед тем, как все случилось, твой отец попросил меня выйти за него замуж... и я сказала «да».

Иисус, может ли моя жизнь стать еще хуже, чем сейчас? Я даже не знаю, как реагировать, так что она продолжает:

— Хочу, чтобы ты знала: я не буду пытаться заменить тебе мать.

Я отворачиваюсь, пытаясь скрыть подступающие слезы.

— Ты никогда не будешь мне матерью, — говорю я, выделяя каждое слово.

Я чувствую, как она кладет мне на плечо руку, заставляя меня смотреть в ее сторону.

— Знаю, но я хотела бы кое-чем с тобой поделиться.

— Чем?

— Ты не знаешь этого, но пять лет назад я потеряла обоих своих родителей. Это было ужасное происшествие, они оба погибли в автокатастрофе. Я не думала, что когда-нибудь справлюсь с этим. На самом деле, я и не справилась, но время исцелит твое сердце... немного. Станет легче.

Отлично, теперь она думает, что у нас есть что-то общее.

— Мне все равно, — говорю я, не заботясь о ее чувствах.

Она отклоняется.

— Я просто хотела, чтобы ты знала: если тебе когда-нибудь кто-то понадобится, чтобы поговорить, то я здесь.

После этого она уходит, оставляя меня одну, и я плачу сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Отец повторно женится, ее родители мертвы, моя мама мертва, и я оттолкнула единственного парня, который когда-либо для меня что-то значил. Прямо сейчас мне нужно, чтобы он обнял меня, сказал, что все будет хорошо, но я не набираю его номер.

Я беру лежащий на кровати телефон.

— Джесс, ты нужна мне, — говорю я, когда она отвечает.

— Я так рада, что ты позвонила... Я боялась, ты не звонила целую неделю.

— Готова? Папа женится на этой ведьме, Ребекке.

— Что? Ты серьезно?

— Чертовски серьезно. Она мне только что сказала.

— Тебе не папа сказал?

— Нет. Она хотела быть первой, можешь в это поверить? Он позволил ей мне рассказать.

Тишина.

— Кэт, может, это к лучшему... Я имею в виду, ты уезжаешь, и он останется один.

Я не отвечаю, потому что в глубине души знаю, что она права. Он заслуживает быть счастливым, даже если я — нет.

— Кэт, что ты решила делать? Ты приедешь сюда на лето? — спрашивает она.

— Я не знаю. Может, я просто должна отсюда убраться.

— Думаю, это было бы хорошо для тебя... поможет тебе забыть.

— Я никогда не забуду, — начинаю говорить я, но она меня перебивает.

— Я не это имела в виду. Извини.

— Все нормально, — говорю ей я.

Целую минуту никто ничего не говорит, после чего она спрашивает:

— А что с Камероном?

— Ничего. Я говорила тебе, что порвала с ним.

— Не думаю, что ты должна была. Ты нуждаешься в нем больше, чем думаешь.

— Не напоминай мне, — говорю я, думая о нашей ночи, нашей почти идеальной ночи. Я могла бы навсегда остаться в его руках и была бы совершенно довольна.

— Мне нужно идти. Позвоню тебе завтра, — лгу я, вешая трубку, потому что не могу больше это обсуждать.

Я лежу на кровати, пытаясь заснуть, потому что отказываюсь идти вниз и встретиться лицом к лицу с теми двумя. Слышу, как кашляет отец, извещая меня о своем присутствии. Я сажусь.

— Кэт, ты в порядке?

— А тебе есть разница? — парирую я.

— Не будь смешной, конечно, мне есть разница. Я люблю тебя, — говорит он, садясь у изголовья моей кровати. Я наблюдаю, как он поднимает ноги, ложась возле меня.

— Ребекка рассказала мне о разговоре между вами двумя.

— И что?

— Мне жаль, если ты злишься, Котенок Кэт, но я люблю ее, и мне, в моей жизни, кто-то нужен. Мне нужно, чтобы ты поняла и поддержала это, — говорит он, пока его глаза смотрят в мои.

— Это просто так скоро, после мамы, вот и все.

— Я знаю и сожалею об этом. Ты должна понять, это было почти год, и твоя мать... ну, хоть она и была рядом, но, на самом деле, она достаточно долгое время не была мне женой.

Я понимаю, но ненавижу все это. Даже не знаю почему, но спрашиваю:

— Как Ребекка нашла меня в ночь выпускного?

— Она посмотрела твои вещи. Нашла номер телефона Гэбби.

— И ты не злишься на меня?

— За что?

— За то, что когда она нашла нас, на звонок ответил Камерон.

— О чем ты говоришь? Она сказала мне, что ты ответила на звонок в номере, — говорит он, пока у него на лбу собираются морщины.

Ой! Может, она не такая уж и ведьма, как я о ней думала. Она не сказала моему папе, что это мы с Камероном делили один номер, а не я с Гэбби.

— Ох, ничего, — говорю я, поворачивая лицо.

— Кэтрин, есть что-то, что ты хочешь мне рассказать?

— Конечно, нет, — отвечаю я нервно.

— Ты провела с ним ночь? — спрашивает он почти шепотом.

Я не отвечаю. Я чертовски нервничаю, потому что он обычно знает, когда я лгу о чем-то важном.

— Кэт, я жду.

Я поворачиваюсь к нему лицом, на мои глаза наворачиваются слезы.

— Да. Но, папочка, я люблю его.

Наблюдаю, как он на короткий миг закрывает глаза.

— Пожалуйста, скажи, что вы были осторожны.

— Конечно, так и было. Кроме того, все кончено, я рассталась с ним.

Какого черта я делюсь этой информацией? Понятия не имею, но мне становится легче от того, что я ему рассказала. Хоть и не думала, что так будет.

— Почему ты рассталась с ним?

— Я не знаю. Думаю, из-за мамы и из-за того, что колледж уже не за горами. Он в любом случае уедет.

Он протягивает руку и берет меня за подбородок.

— Не позволяй твоей матери разрушить твою жизнь... в противном случае, ты никогда не будешь счастлива.

— Я знаю.

— Кэт, прямо сейчас я даже не буду больше разбираться о выпускном вечере, но, думаю, ты делаешь неправильный выбор. Я видел, как он смотрит на тебя. Дай парню шанс, ладно? — говорит он, прежде чем встать и уйти.