Я поискал панель освещения и дважды провёл по ней рукой, чтобы свет был поярче. Тед из двери спросил:

— Никого нет?

Я осмотрел жилые помещения. Одежда висела на крючках, четыре койки аккуратно застелены. Уходившие не упаковали свои вещи. Я убедился в этом, заглянув в стенные шкафы: там висели мундиры, лежало бельё. В кладовой порядок, но на полу следы грабежа: изгрызенные контейнеры, рассыпанные и наполовину съеденные припасы. Из-под перевёрнутого мешка я услышал предупреждающее ворчание.

— Ушли, — ответил я на вопрос Теда, пятясь из кладовой и не желая поворачиваться спиной, кто бы там ни прятался. Есть маленькие зверьки, которые не кажутся несведущему человеку опасными, но их не стоит недооценивать.

Ответ можно найти лишь в одном месте. Я подошёл к столу, рядом с которым на полу лежало кольцо ленты. Я не мог судить о мощности коммуникатора Анлава, но мне показалось, что прошло не менее одного-двух дней, прежде чем машина перестала передавать никем не читаемую информацию.

Лента покрыта кодом, но он простой, употребляется лишь для краткости. Я прочёл его без труда — обычные сообщения приборов, установленных на пастбищах и звериных тропах, о перемещениях животных. Два сигнала тревоги о появлении хищников на пастбищах; обычно в таком случае высылались рейнджеры со станнерами.

— Коммуникатор, — указал Тед на другую установку.

В один шаг я оказался возле неё. Взяв микрофон, услышал шум включенной связи, который невозможно спутать ни с чем. Но других звуков не было. Я нажал клавишу экрана — он оставался тёмным. Никакой передачи не было.

— Вызывай! — Тед стоял рядом.

— Пока не надо. — Я опустил микрофон и нажал кнопку, отключающую связь. — Пока мы не узнаем больше…

Казалось, он будет спорить, но Тед кивнул:

— Можем встревожить тех, кому не нужно о нас знать.

— Именно. Давай поищем флиттер.

В гараже мы нашли наземную машину и хоппер. У машины был открыт капот, рядом в беспорядке лежали инструменты, как будто работавшего неожиданно куда-то вызвали. Тед подошёл посмотреть.

— Вставляли новый аккумулятор… он уже вставлен, только закрутить гайки.

Эмрис взобрался в хоппер и, прежде чем я смог остановить его, включил двигатель. Никакого ответа. Должно быть, обе машины оставлены именно потому, что в спешке оказались бесполезны.

— Вылезай! — прикрикнул я на Эмриса. — Помни, о чём мы говорили… не торопись. Если выберем хоппер, нас могут засечь на экране. Нет, передвигаться можно только в наземной машине, у неё есть искривляющее поле. А если тебе так уж хочется действовать, — добавил я, когда Эмрис, недовольный и нераскаивающийся, вылез из хоппера, — отправляйся к мосту и приведи всех. Скоро пойдет дождь.

Яркое утро сменилось сумраком. По небу двигались тёмные тяжёлые тучи; казалось, концентрирующуюся в воздухе влагу можно пить. Когда Эмрис ушёл, я повернулся к машине. Тед прав: две трети работы уже проделаны. Оставались лишь некоторые соединения. И если больше никакого ремонта не требуется, к нашим услугам средство передвижения, гораздо более подходящее теперь, чем хоппер и флиттер. Хотя машина движется только по земле, она снабжена специальным полем, искажающим картину для постороннего наблюдателя. С включенным полем машина невидима. Она не может двигаться быстро, зато остаётся незамеченной; впрочем, на радаре слабый сигнал можно заметить. Машина служит для незаметного приближения к животным на открытой местности. Если беженцы с космических кораблей — наши недруги, такой транспорт им неизвестен.

— Закрой капот, — сказал я Теду. Пока дождь не кончится, мы ничего не сможем сделать. — Поторопим ребят.

Мы попали под дождь и вернулись на станцию насквозь мокрые. Я положил Дагни на одну из коек, и Тед быстро включил обогреватели. Затворив дверь, мы оказались укрытыми от непогоды даже лучше, чем на пещерной базе.

— Что здесь случилось?

Аннет смотрела на тарелки, на стул, который никто из нас не побеспокоился поднять, на связки ленты на полу.

— Персонал покидал станцию в спешке — не знаю, как давно. Давайте убедимся, что у нас нет незваных гостей.

Со станнером наготове я пошёл в кладовую. Предупредив всех, чтобы держались снаружи, я переключил оружие на минимум: зверёк под ящиком небольшой. Проведя парализующим лучом, я начал переворачивать ящики и корзины, пока не обнаружил добычу. Зверёк спал, задрав заостренное рыло.

Это был инфлекс, лагерный воришка, не упускающий случая подкормиться возле людей. Впрочем, он не так безвреден, как кажется. Зверь оказался самцом, а у самцов в когтях есть желобки с раздражающим ядом. Я положил зверька на ящик и продолжал поиски. Кажется, он один. Показав ребятам его когти, я вынес зверька за дверь и положил под выступ крыши, который отчасти защитит его от ненастья. Свежий воздух и дождь быстро разбудят его. Аннет нашла коммуникатор и настроила его на волну порта. Я едва успел перехватить у неё микрофон.

— Ты что!.. — начала она яростно.

— Мы ведь договорились — не торопиться, пока не будем знать, — напомнил я.

— У нас нет времени подсматривать и подслушивать! — Она пыталась вырвать микрофон. — Необходимо доставить Дагни к врачу, и побыстрее. Если вызовем, за нами пришлют флиттер.

— Попробуй послушать. — Я подумал, что на неё подействует, если она не поймает ни одной передачи. — Фихолм — единственный посёлок по эту сторону гор. Попробуй его.

Я отдал ей микрофон и настроил шкалу. Если передача идёт, мы её услышим, даже если не располагаем направленным лучом. Слышался шум статического электричества, но никакой передачи. Я переключил на приём, готовый в любой момент прервать связь. Но до нас доносился только треск разрядов. Аннет наклонилась, чтобы посмотреть, какую кнопку я нажал.

— Не понимаю. Они должны передавать. В этот час не может не быть связи.

— Может быть, некому передавать…

Она яростно затрясла головой, отвечая не столько на мои слова, сколько на собственные страхи.

— Коммуникатор никогда не оставляют. Попробуй экстренный вызов.

— Нет. Послушай, Аннет. Если Лугард был прав, мы можем оказаться в худшем положении, чем сейчас. Мы ведь договорились не торопиться. Здесь есть наземная машина. Её чинили, когда персонал покинул станцию, но как только погода прояснится, мы закончим ремонт. Наземные машины медлительны, но у них есть защита. Обещаю: как только сможем — двинемся в Фихолм. А оттуда перелететь через горы — пара пустяков. Скажи, разве это означает, что ничего не случилось? — Я указал на комнату. — Уходя, они захватили всё оружие, какое было на станции.

— Хорошо. Но как только сможем…

— Двинемся, — пообещал я.

Она отошла от коммуникатора и наклонилась, чтобы поднять стул. А потом пошла к плите и занялась продуктами. Я начал обыскивать стол в поисках хоть какого-нибудь намёка на происшедшее. Ничего, кроме обычных записей. Лента на полу, которую я ещё раз более тщательно просмотрел, не содержала ничего, кроме сообщений из заповедников.

К полудню гроза кончилась. Как только стало можно выходить, мы с Тедом занялись машиной. Тед хорошо разбирался в двигателях и вообще оказался хорошим помощником. Но нас не готовили к технической работе, поэтому дело продвигалось не так быстро, как хотелось бы. Не успели мы закончить и захлопнуть крышку, как налетела вторая гроза. Пришлось вернуться на станцию.

Ночь прошла беспокойно. Может, мы просто привыкли к тишине пещер. Мне пришло в голову вставить свежую ленту в приёмник данных и включить его, обратив внимание на то, что происходит между нами и Фихолмом. Приёмник защёлкал, передавая кодированные данные об упавших деревьях, вышедших из берегов ручьях, животных, убегавших от ветра и дождя. Важнейшие из этих сообщений я отмечал на карте, чтобы мы были готовы к встрече с ними в пути.

Мы выступили на рассвете. Нас окружал влажный мир, но вчерашняя непогода рассеялась. Машина предназначалась для перевозки оборудования в заповедники; освободив её от этого оборудования и оставив только сидения, мы получили достаточно места для всех. Поле я не включал: хотел поберечь его для приближения к Фихолму.