— Что это, игра? — спросил Полковник.

— Игра, но со смыслом. Лорд Имберт вспомнит. Это было сразу после смерти отца. Лорд Имберт привёз меня к своей Леди Ансле, потому что Король болел и хотел, чтобы я была подальше от двора. Лорд Имберт любит сказки. Многие он узнал у певцов Торка. Одна из сказок была о потерянной Принцессе из Инеса. Чары, наложенные на неё, могли быть разрушены только волоском и листком. Лорд Имберт обязательно вспомнит это и поможет нашему гонцу.

После отбытия гонца они поехали не спеша. Здесь, рядом с границей было много лесов, поэтому они и завернули в одну из таких долин, где ветви деревьев, сплетаясь, образовывали крышу. Очень скоро дорога привела к удивительно красивому мосту. На противоположном берегу стояла одноэтажная башня, построенная в форме треугольника, образующего с мостом единое целое.

— У тебя есть деньги? — спросила Людорика Полковника, — Это клятвенный мост.

— Он очень старый. Клятва, наверное, уже выполнена.

— Откуда нам знать? Есть ли у тебя деньги для подаяния?

Полковник вытащил мешочек и передал его Принцессе.

— Вам придётся довольствоваться этим, Ваше высочество. Я не вожу с собой всё своё состояние.

Принцесса развязала мешок и достала металлический кружок.

— Этого хватит. Мы пришли сюда с чистыми руками и спокойной совестью.

Подойдя к треугольному зданию, Принцесса наклонилась и бросила монетку в небольшое отверстие.

— На благо того, кто построил эту дорогу. На благо того, кто в пути, на благо удачного завершения путешествия, — произнесла она как заклинание. — Его имя, — Людорика провела указательным пальцем по стене, читая изъеденные временем строки, — было Никлас и был он лордом… Герб трудно различить. Но это неплохой знак, что мы едем по дороге какого-то Никласа!

Утро, застигшее их в ущелье, превратилось в день. Роун казалось, что тело её одеревенело от езды верхом. Её спутники, напротив, и не думали сделать привал. Вдруг Имфри остановил своего двурога. Роун прислушалась — раздался звук рога, чистый и завораживающий.

Перебирая мягкие складки тяжёлого занавеса, Роун стояла у окна. Ощущение было чудесным, так же как и странная роскошь комнаты. Как будто из темноты и холода ночи она попала в обволакивающее тепло гостеприимного очага.

Стояло раннее утро, и в огромном доме все ещё спали. Но во дворе у высоких ворот уже кипела жизнь. Вот из лавки вышел мальчик, беспечно размахивая ведром, содержимое которого выплёскивалось на булыжную мостовую. Мальчик чуть было не забрызгал юбку проходящей мимо женщины. Юбка была серая с алыми цветами на подоле, в тон яркому лифу платья. Женщина несла на голове корзину, покрытую сверху листьями. Женщина была одной из нескольких, также одетых в серое и красное, с корзинами на голове. Мальчик с ведром что-то закричал, и женщины разом повернули к нему улыбающиеся лица. Роун казалось, что она смотрит фильм.

Вчера вечером они прибыли в этот огромный, по крайней мере трёхэтажный, дом с каменными стенами и узкими окнами. В сером дворе не росло ни былинки, единственным ярким пятном был герб над входом, олицетворяющий величие Ревении.

Роун ещё не видела посла, на которого так полагалась Людорика. Вообще-то и самой Людорики она ещё не видела, с тех пор как их проводили в тёмные покои замка.

Роун не на что было пожаловаться. Комната была уютной, служанка, которую она отпустила рано утром, предупредительной. Но всё таки её не покидало чувство неловкости, всё это было слишком похоже на сон. Хотя начинался этот сон как ночной кошмар. Звук рога заставил их искать укрытия. Появился отряд всадников. Их знаки отличия встревожили Принцессу и Полковника. В укрытии ждали до ночи. А после были бесконечные поля, где их догнала карета с зашторенными окнами. Их гонец сидел рядом с кучером. Он вручил Принцессе какое-то письмо. Прочитав его, Людорика победно замахала Полковнику: — Я же говорила! Лорд Имберт шлёт нам привет и приглашает к себе. О боже! Каждая косточка моего тела ноет, как будто мне сто лет!

Роун казалось, что ехать в карете вряд ли удобнее, чем верхом. От качки её мутило и кружилась голова. А Принцесса раскинулась на подушках и заснула, видно, чувствуя себя на вершине блаженства. Два раза они останавливались подкрепиться. Но несмотря на свой голод Роун и не притронулась к еде. Ей хотелось лишь одного — поскорее попасть обратно в нормальную жизнь. Поздно ночью они прибыли в Гастонхау. В полуобморочном состоянии Роун перенесли в огромную постель с балдахином. Но несмотря на чудовищную усталость, Роун проснулась рано, как будто по команде внутреннего будильника.

Она отвернулась от окна и ещё раз осмотрела комнату. Огромная кровать занимала почти половину всей площади. Проведя большую часть жизни в ограниченном пространстве — на корабле, в лагере, — Роун чувствовала себя неуютно на таких просторах. Над кроватью возвышались четыре столба с вырезанными на них цветами и листьями. Столбы поддерживали тяжёлый расшитый балдахин. Всё это напоминало палатку. Комната была слишком разноцветная, стены были украшены яркими орнаментами.

Слева стоял столик с большим зеркалом и низким стульчиком без спинки. Справа — массивный двустворчатый шкаф. Роун подошла к зеркалу и взглянула на себя. На фоне пышной ночной сорочки её тонкие смуглые руки казались особенно темными. Отросшие волосы немного вились у висков и на лбу. По меркам своей цивилизации Роун была далеко не красавица и давно уже к этому привыкла. А так как кочевая жизнь постоянно забрасывала её на неизведанные, часто необитаемые планеты, Роун полностью отказалась от косметики. И по сравнению с Принцессой она выглядела, конечно, бледно. Но насколько, она поняла только теперь. На столике стояли множество бутылочек и баночек. Роун с любопытством разглядывала их и могла только догадываться об их содержимом. Наконец, набравшись смелости, она решилась провести исследование. В желтой баночке с крышкой в виде полураскрывшегося цветка была ароматная паста. Роун дотронулась до неё, но так и не поняла, что же это всё-таки такое. Там были баночки меньшего размера, в них было что-то красное, наверное для губ и щёк. Странно, ведь здесь похоже не носят боевой раскраски ни на лбу, ни на щеках и подбородке, как в некоторых мирах.

— Госпожа?

Роун вздрогнула и чуть было не выронила прозрачную бутылочку. За спиной возникла служанка с подносом, на котором стояли миска и чашка. Роун произнесла обычное для Ревении приветствие: — Встаёт Солнце и веет легкий ветерок…

— Благодарю Вас, Госпожа. Вы будете завтракать сейчас?

В миске были ягоды, смешанные с зерном. В кружке — тягучая теплая жидкость. Роун потягивала напиток, когда дверь открылась вновь и в комнату заглянула Принцесса.

Она предстала во всей своей красе: на ней было пышное платье тёмно-изумрудного цвета, отделанное кружевами и серебряным шитьём. Широкий воротник, сделанный из тонкого, как паутина, материала, ниспадал на плечи. Волосы были убраны в высокую причёску, похожую на башню. Роун невольно встала, чтобы поприветствовать Людорику. Принцесса бросилась к инопланетянке.

— Роун! Здесь мы в безопасности! Мой добрый Лорд Имберт отправился на встречу с Королём. Сама судьба покровительствует нам. А как только мы встретимся с Королём Гостаром… — Принцесса радостно рассмеялась. — О, Роун, тебе здесь очень понравится! Король устраивает бал — я же рассказывала, что у него есть неженатые сыновья. А бал — прекрасное место для знакомства! Мы поедем в Брогвел в открытой карете и… и…

Теперь Принцесса ничем не отличалась от обычной девчонки с какой-нибудь планеты. Но сама Роун почему-то не разделяла радости Принцессы. И Людорика очень скоро это почувствовала.

— Что с тобой, Роун? Ведь нам правда здесь ничего не угрожает. Тебе не надо бояться потерять память или попасть в тюрьму. Пришёл день, когда мы можем вздохнуть свободно. Или мне только кажется, что ты грустна и бледна, потому что ты ещё в ночной рубашке. Белый цвет тебе не идёт! Но это легко исправить!