Это легкий напев. Я могу спеть его даже во сне. Они, наконец, делалют это. Разваливаются, когда мы собираем их вместе. Сопрано могут быть такими занудами. Мы поем эту часть двадцать раз. Эти скучные восемь тактов. Сейчас и они могут сделать это даже во сне.
— Замечательная работа! — Терри наблюдает, как сопрано дают друг другу «пять».
Не могу понять, почему Терри держит на месте солиста Мэдоу. Ну и что, что если мы получим приглашения на Олимпиаду хоров, мама Мэдоу выпишет нам чек на новые костюмы? Наши старые пончо вполне пригодны. Моя немного коротка, но я стою сзади. Я оглядываю остальных девчонок. Хотя да, думаю, Мэдоу — лучшее, что у нас есть.
— Минутку, девочки. — Терри бросает взгляд на Мэдоу. — Мы попрактикуем «Забери меня домой» в следующий раз.
В ее устах это звучит как-то провально. Она знает, что Мэдоу плохо поет эту песню. Она знает, что Олимпиада хоров — лишь фантазия, но не может позволить девочкам узнать. Я это вижу. Я одеваю большие мега-толстые линзы очков. Я вижу все.
Я хватаю свою бутылку с водой, осушаю ее наполовину, делаю еще один глоток и сплевываю. Раковина на задней скамье позади меня. Мы репетируем, стоя на церковных лавках. Нас всего восемьдесят и мы не умещаемся на сиденьях. Святилище наполнено теплым старым деревом. Великолепная акустика. Идеальная для «Забери меня домой».
Обычно, когда мы раскачиваемся, Мэдоу теряется, и мы вынуждены вернуться к началу.
Терри приседает перед Мэдоу, приободряя ее разговором. Затем снова выпрямляется.
— Леа, раздай инструменты.
Леа — президент хора. Хорошая девчонка. Ее прямые длинные волосы, темно-коричневые, почти черные. Подходят к ее ресничкам и лицу балерины.
Непонятное жужжание. Звон треугольника. Кто-то бьет в барабан. Сара толкает меня в руку, в которой я держу свой крякающий шейкер.
Терри успокаивает нас взглядом, поднимает руку и дает знак пианисту. Ноты врываются в воздух, охватывая нас скорбящими звуками. Восемьдесят пар глаз приклеены к движениям Терри.
Тут начинается соло Мэдоу. Терри делает движение рукой, чтобы она вступила и… Ничего.
Мэдоу бежит через все помещение и выходит в боковую дверь.
— Леа, догони ее.
Терри складывает руки на груди и изучает ноты, притоптывая ногой.
Я стою, словно пригвожденная, как и весь хор. Ни один не гремит шейкером.
Леа возвращается с похожим на кукольное, изнеможденным лицом.
— Ее вырвало.
Стоны и смятение. Все расстроены. Терри кажется абсолютно разочарованной.
Моя рука взметается в воздух. Я не совсем уверена в том, что сейчас делаю. Я еще никогда не поднимала руку в хоре до этого момента.
— Бет?
Я нервно сглатываю и смотрю на свои альты. Я могу сделать это. Могу.
— Я знаю соло. — Мое бормотание теряется в шептаниях девочек вокруг меня.
— Тише, девочки. Что-что?
Сейчас все слушают, пялятся удивленно. Я собираю все свои силы, чтобы выпрямиться, смело отвожу плечи назад и делаю глубокий вдох.
— Я могу спеть, если хотите. Партию Мэдоу. Так мы сможем потренироваться.
— Ты — альт.
— Я знаю соло.
— Ты можешь вытянуть эти ноты?
Я пожимаю плечами.
— Конечно. — Улыбка убивает рождающееся в животе чувство страха.
Терри смотрит на меня с секунду и улыбается в ответ.
— Хорошо. Спасибо, Бет.
Сара забирает мой инструмент. Ее глаза, огромные и испуганные, смотрят на меня.
Я закрываю свои. Глубокий вдох и выдох. Я в машине. Одна. Это не наш пианист деликатно ласкает черные и белые клавиши. Это только мой диск. Я делала это сотню раз. Моя реплика и я начинаю:
Я бреду вниз по реке
Милой, милой реке Иордан,
Смотрю сквозь мутную воду
И так далеко до другого берега.
Мой голос чист и силён, проходит через анданте, открывая соло. Я тяну хор на себя, медленно и скорбно, множеством высоких набегов.
Забери меня домой, милосердный Иисус.
И спрячь меня за своей грудью,
где мой хозяин не найдет меня.
Боже, как же я далеко от другого берега.
Здесь хор вступает: «Забери меня домой, забери меня домой, забери меня домой». Мой голос парит высоко над остальными.
Версия два. Никакого соло в этой секции. Я открываю глаза и запеваю с альтами:
Я отдам свою жизнь реке,
Милой, милой реке Иордан,
Мои пальцы трогают мутную воду.
На другом берегу такая зеленая трава.
Темп хора угрожающе растет. Перерастает во что-то дикое. Мы все поем в полную мощь, на грани так, что стекла окон начинают дрожать.
О, великолепие этого яркого дня,
Когда я переплываю реку Иордан.
Ангелы играют на банджо,
А Господь — на скрипке.
Терри во всю улыбается, словно это всё, что у нее есть в жизни. Она подпрыгивает, вовлекая всех. Черт! Здесь снова вступаю я. Высоко и плавно в гармонию вливается остальной хор.
Здесь мои мамочка и папочка…
Поют, словно они никогда не пели до этого.
Я широко открываю глаза. Хор поет за моей спиной. Я позволяю себе быть свободной, бросаюсь в другой конец линии.
Темный мальчик, который говорит, что любит меня,
Посещает мои сны в ночи.
Время раскачиваться, подходя к кульминации. Все из нас поют во все горло: «Забери меня домой, забери меня домой, забери меня домой», словно мы раньше никогда этого не делали. Наэлектризованные звуки — это магия. Музыка витает везде. Ключ меняется, и наши голоса сливаются.
Но мой ребенок, Господи, мое милое дитя, у которого глаза как у моего хозяина,
Берет своими милыми, милыми пальчиками и сжимает мое сердце.
Каждая секция бродит по своему запутанному пути, пока наши голоса не сливаются в один идеально чистый аккорд.
Он не готов вступить в реку Иордан!
Мы едины с той печальной девушкой, такой далекой во времени и пространстве. Кучка белых девочек, нашедших их души.
Терри усмиряет нас, и мы переходим к следующей строке.
Мать дышит, потому что должна.
Как моя мама, которая продолжила идти, когда мой папа дал дёру. Она продолжает дышать, продолжает работать, раненная настолько сильно, что никогда не полюбит снова. И я смотрю в ее глаза, на ее рост, лицо, ее прыщики. Каждый день я тут, чтобы напомнить ей. Я зверь во плоти.
Девочки вокруг меня поют монотонно: Я отступаю, отступаю, делаю шаг назад.
Мой голос находит выход из всеобщей гармонии. Одиноко. Одна маленькая рабыня ищет спасения.
Я прощаюсь с рекой,
Милой, милой рекой Иордан,
Поворачиваюсь спиной к мутным водам,
Больше не смотрю на другой берег.
Я не знаю, как мне спеть финальный припев. Я полна ее агонии. Мой голос прерывается, когда я пою: Там, где хозяин не найдет меня. Я сохраняю контроль, и хор присоединяется ко мне в гармонии сердцебиения: Боже, как я далеко от другого берега.
