– Император, ты так же щедр, как и велик!

– Ну то-то же… А теперь давайте посмотрим на этих несчастных. Вон их, кажется, ведут.

И так издерганным девушкам пришлось еще задержаться у выхода, дожидаясь окончания выступления жонглерки, развлекавшей зрителей своим искусством, пока рабы присыпали кровавые пятна на арене чистым песком. К сожалению, предшествовавшая им таврокатапсия закончилась неудачно: акробат не рассчитал прыжок и был растерзан обезумевшим быком. Теперь изломанное мертвое тело уносила в противоположные ворота похоронная команда под предводительством человека в маске Меркурия. Некоторых девушек от такого зрелища начало выворачивать наизнанку.

– Великий Юпитер, – простонал подошедший ланиста, хватаясь за голову. – Принцепс скормит меня первому попавшемуся льву. Боги отняли у меня разум, когда я влез в это дело. Фламм, если они меня опозорят, заколи меня сам, пока Цезарь не велит убить меня более жестоким способом.

– Может, я вас сразу проткну? Чего ждать-то? – осклабился старший тренер, обладавший примитивным чувством юмора.

– Цыц, шутник, а то я сам тебя прирежу! – вконец расстроился Федрина, пытаясь со своего места разглядеть, что творится в императорской ложе.

В это время жонглерка закончила представление и, собрав брошенные на арену деньги, которые ей щедро швыряли зрители, пробежала мимо, а глашатай объявил бой венатрисс «Звериной школы» с британскими волкодавами.

Римский оркестр, состоящий из труб, рожков, гобоев и водяного органа, завыл что-то невразумительное, и ланиста, оторвавшись от своих причитаний, вдруг рванулся к девушкам, стоящим в начале строя:

– Луция, Ахилла, Свами, Германика, Видана… – оказалось, что он даже помнит их имена! – выступите достойно – своими руками на волю отпущу! Только не опозорьте старика!

Но охотницы даже не повернули голов, сосредоточившись на предстоящем поединке. Перед ними встали слуги, несущие их венабулы и длинные кинжалы, и ланиста удрученно махнул рукой:

– Идите, дуры!

Распорядитель игр возглавил шествие, и девушки, делая полукруг, направились к императорской ложе.

Венатрисс приветствовал дикий рев разгоряченных людей и труб, который не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось при открытии. Сначала зрители слились в их глазах в огромное пестрое пятно, но вскоре, идя за спиной Германики, Луция смогла рассмотреть ложи знати и галерку для черни, обживая таким образом пространство арены.

Вот и роскошная ложа с принцепсом в пурпурной тоге, восседавшим в кресле из слоновой кости, вокруг которого устроилась компания его приближенных. В глазах рябило от роскошных одежд, золота и дамских украшений.

Идущие на смерть выстроились в шеренгу, приветствуя императора. Тит махнул рукой оруженосцам, показывая, что хочет рассмотреть оружие венатрисс, и слуга бросился к нему, держа в руках копье и кинжал.

Тит взвесил на руке венабул, прикидывая расстояние, на котором он смог бы держать псов.

– Боюсь, Каризиан, что твоей красавице сегодня не повезет.

– А это мы еще посмотрим! – пробормотал бедный влюбленный, неотрывно следя за одетой в бирюзовую тунику девушкой.

Как и у остальных венатрисс, края одежды Луции были обшиты бахромой, на спине – эмблема школы, от плеч до подола – вышитый узор из геометрических фигур. На правую руку девушки был надет стеганый наручь – маника, на босых ногах – стеганые же прокладки, поверх которых красовались богато декорированные чеканкой металлические поножи до колен. Федрина с Гнеем Рутилием долго спорили, предоставить девушкам подобное послабление, нарушавшее регламент, но потом решили, что хоть эти накладки и портят фигуру, но будет еще хуже, если венатриссам сразу отгрызут ноги.

Цезарь отдал венабул склонившемуся в поклоне слуге, и тот вернулся на арену.

Прозвучал приказ распорядителя раздать оружие, и полтора десятка девичьих рук потянулись за копьями и кинжалами. Ахилла привычно стиснула теплое древко венабула.

– Ну что, подруги, покажем этим уродам, что нас не так-то легко слопать?

– Запросто! – ухмыльнулась Луция, поправляя поножи. – Прикончим псов и устроим оргию. Кстати, я бы не отказалась пригласить на нее Каризиана! Харон еще устанет нас ждать…

Они прошли ближе к тому месту, откуда должны были выскочить разозленные бестиариями гигантские псы, и встали спина к спине, ощерившись в разные стороны остриями копий. Слуги и распорядитель торопливо покинули арену. Девушки чувствовали, как у них в груди бухает сердце, подкатываясь к горлу.

Взревели трубы, давая сигнал невидимым рабочим сцены.

– Мама, что это? – выдохнула Корнелия, глядя широко открытыми глазами на раскрывшиеся ворота, откуда с жутким воем стали выбегать… Нет, это были не собаки. Таких псов не бывает в природе. К ним мчались огромные зверюги, которые могли привидеться только в ночном кошмаре.

– Семнадцать. По одному на каждую, – прошептала Свами, вставая в стойку, – и три тем, кто останется в живых.

– Это британские волкодавы, – только и успела пробормотать дрогнувшим голосом всезнающая Луция, потому что очухавшиеся на свету голодные гиганты, которых только что били и дразнили бестиарии, с жутким рычанием бросились на дрожащих женщин. Глаза их горели бешенством, из раскрытых пастей текла слюна.

Напряженно следивший за развитием событий Федрина схватился за голову и застонал от досады, потому что стоявшая позади пара девушек при виде псов кинулась бежать в разные стороны, побросав оружие. Их примеру последовала еще одна трусиха из третьей четверки, да еще две, из той же команды, стояли столбом, покорно ожидая смерти, вместо того чтобы приготовиться к обороне. Издали было видно, что их предводительница что-то кричит, но она уже ничего не могла поделать и была обречена на растерзание своими сдавшимися подругами.

– Ни с места, – рявкнула Свами, целясь острием копья в грудь приближающейся смерти. – Спина к спине! Прикройте Корнелию!

Но ее указания были лишними, потому что Луция с Ахиллой уже ждали нападения, приподняв венабулы и прикрывая спины друг друга.

Ураган из мощных тел и могучих челюстей налетел вихрем. Девушек спасло только то, что вожак стаи в первую очередь кинулся на более легкую добычу. Истошные женские вопли боли и отчаяния, рычание обезумевших от крови собак и рев трибун слились в нечто не поддающееся описанию и вдруг ушли на задний план, перестав восприниматься как нечто отвлекающее.

Чвак! И венабул Свами вошел в грудь первому из нападавших монстров. Под напором зверя девушка пошатнулась и чуть не упала, но Ахилла добила его ударом в бок, в свою очередь едва увернувшись от щелкнувших рядом зубов промахнувшегося волкодава. Краем глаза она увидела, как замахивается Луция и безвольно стоит Корнелия, а потом ей стало не до созерцательности, потому что кругом замелькали окровавленные пасти, и она едва успевала отражать нападение псов.

В какой-то момент она пропустила атаку и почувствовала страшную боль, потому что зубы зверя вцепились ей в незащищенное бедро, вырывая кусок мяса, но тут краем глаза она увидела движение, и кинжал Луции вошел в горло пса. Кое-как держась на здоровой ноге, она едва успела проткнуть впившегося в плечо Корнелии серого гиганта, рухнувшего ей под ноги вместе со своей жертвой.

Следующий зверь, которого скифянка неудачно ранила копьем, шарахнулся в сторону, вырвав оружие из рук. Девушка едва успела выхватить кинжал, как перед ее лицом мелькнула оскаленная пасть, и она ударила не целясь, словно ее тело решало само, что делать в тот или иной момент.

Воздух с хрипом вырывался из горла гладиатриссы, и девушка чувствовала, что вот-вот свалится на распростертое у ее ног тело подруги, но вдруг атака зверей начала стихать, и она смогла опустить кинжал.

Не веря тому, что осталась жива, Ахилла огляделась по сторонам. Рядом с почерневшими глазами стояла, покачиваясь, Луция, лицо которой представляло собой сплошную кровавую маску. Позади в рваной тунике склонилась над Корнелией Свами, пытаясь спихнуть с ее тела убитого пса. Чуть подальше над растерзанной Примой стояли, понурив головы, Видана с Германикой. Встретив вопросительный взгляд, они кивнули ей головой, показывая, что живы, но одна их подруга сильно ранена, а вторая мертва.