– Тонко проделано, – говорит Лисутарида. – И исходило от мощного источника. Мне понадобилось время, чтобы отразить его.

Как и всегда, Макри носит защищающий от чар ошейник, сделанный из красной эльфийской ткани. Я ношу в точности такой же. Они защищают нас от сильнейшего проявления колдовства, что, возможно, и помогло Макри противостоять нападению так, как противостояла она. Воевода Хемистос ожидает нас на краю ристалища.

– Невероятное выступление, Макри! – восторгается он. – Сперва сложилось опасное положение, но ты справилась.

Воевода пристраивается к ней.

– Идёшь на встречу с послами? Превосходно.

Появляется Кублинос и просачивается прямиком к Лисутариде. Обнаруживаю себя бредущим в одиночестве, тогда как воевода и Кублинос из кожи вон лезут, чтобы очаровать Макри и Лисутариду. Я не против. Нет у меня настроения на светские беседы. Я обеспокоен случившимся. Теперь, пройдя отбор, Макри предстоит множество боёв. Она не может позволить себе проиграть даже единожды. Главные соревнования – состязания полностью на выбывание. Победитель переходит на следующий круг, проигравший отправляется домой.

По пути к Королевскому залу Собраний Самсарины мы проходим мимо бань. К этому времени я прибываю в середине протяжённой, разрозненной толпы баронов, колдунов, военачальников и послов, все из которых направляются на собрание. Это не уполномоченный военный совет, поскольку представители всех народов ещё не собрались, но может за него сойти. Необходимо решить важнейшие вопросы дальнейших действий. Орки осуществили неожиданный для нас бросок, захватив Турай в середине зимы. Как только дороги Запада станут проходимыми, ещё большие орды орков направятся из орочьих земель на соединение со своим предводителем, князем Амрагом. Мы обсуждали отбитие Турая, но более вероятным развитием событий кажется то, что орки помчатся на запад даже прежде, чем у нас будет время сплотиться.

Зал собраний наводнён людьми в чёрных одеждах. Местные сановники не носят тоги. Мне кажется это странным. Как-то не цивилизованно. Женщин всего ничего, помимо Лисутариды да Макри, две другие – старшие волшебницы. Тут сильная давка, и я замечаю самсаринского посла, погружённого в разговор с ниожскими посольскими работниками. Посланцы маленького народа Юваля только что прибыли в Элат и направились прямо в Зал собраний, всё ещё одетые в дорожное платье. Лисутарида и Кублинос заняты разговором с бароном Возаносом и Гиримосом. Макри, с большой ответственностью воспринимающая свои обязанности телохранителя, держится поблизости, молча наблюдая. Я пытаюсь выглядеть похожим на особого советника, хотя надеюсь, что советы у меня спрашивать не станут, в особенности тогда, когда я отвлечён запахами жаренной оленины.

– Кормить будут? – спрашиваю я.

Лисутарида не обращает внимания на меня, но барон Гиримос прерывает беседу и принюхивается.

– Да! Оленина! Превосходно. Знаешь, Фракс, доводилось мне тут бывать тогда, когда еду вообще не подавали.

– Подобное просто не приемлемо. Нельзя заниматься важными делами на пустой желудок.

– Вот и я всегда говорю то же самое! – кричит барон.

Мне нравится барон Гиримос. Он тот человек, который заботится о важных жизненных материях. Не могу сказать то же самое о бароне Возаносе, раздражённого прерыванием. Возанос – высокий, худощавый человек, с дорогим меховым воротником на шубе и украшенной каменьями застёжкой на шее, хотя ни то, ни другое не соответствует важности происходящего. О Возаносе мне не известно немногое, хотя он и сражался в войнах с орками, поэтому совсем скверным человеком он быть не может. Приближается барон Мабадос со своим сыном Оргодасом, которому предстоит жениться на дочери Возаноса. Они обмениваются дружескими приветствиями, прежде чем Мабадос поворачивается ко мне, сердито сверкая глазами, а затем спрашивает меня, правда ли, что я лезу к его домашним с расспросами и доставляю неприятности. Не желая, чтобы скверно отразилось на Лисутариде, стараюсь ответить как можно более вежливо.

– Я действительно задал несколько вопросов, барон. Ничего особо важного.

– Больше никаких вопросов, пустяковых или нет, – провозглашает барон. – Мне не нужен неприятный чужак, достающий мою семью.

Я храню молчание. Сие Мабадоса не удовлетворяет.

– Ну? – требует он.

– Что – ну?

– Отказываешься от этого докучливого расследования?

– Нет.

Барон пододвигается ближе.

– Вы, туранцы, меня поражаете. Появились здесь, грязные беженцы, гости в нашей стране, и чем же вы занимаетесь? Начинаете докучать важным людям своими дерзкими расспросами. Нет, ну правда, Лисутарида, ты что, не управляешь этим человеком?

Хотя это неловкий момент для Лисутариды, она не подаёт виду.

– Мой главный советник поднаторел в расследованиях. Если его наняли по этой причине, не вижу в этом ничего плохого.

– Какое он имеет отношение к смерти той женщины у Учётного дома? Дело уже было расследовано.

– Вполне возможно, что королевский тиун Дарингос мог проглядеть некоторые подробности, – говорю я, всё ещё пытаясь оставаться вежливым.

– Какие подробности? Это был несчастный случай. А коли и были бы сомнения, это мне пришлось бы расследовать, а не тебе. Я являюсь председательствующим бароном в Элате, и я приказываю тебе прекратить расследование.

В это время вмешивается барон Возанос.

– Какого рода расследование? Волшебное? Должен сказать, мне не по нраву то, что иноземный чародей будет тут вынюхивать.

– Я не пользуюсь чарами, – говорю я им. Что почти что правда. Теперь чары почти не подвластны мне. – Я лишь задаю вопросы.

– Так каким же образом ты вообще добиваешься успеха в расследованиях? Вряд ли преступники делятся сведениями, так?

– Я упорный. Продолжаю расспросы.

Барон Возанос смеётся.

– Не вижу, чтобы ты особо продвинулся. И кто же считает смерть девушки подозрительной? Я первый раз об этом слышу.

– Правда? Мне казалось, хорошо известно, что кое-что подозрительное в ней есть. Именно поэтому Дарингосу велели провести расследование.

– Нет в ней ничего подозрительного, – говорит барон Мабадос.

– Ваша дочь так не считает, – отвечаю я.

Обстановка, уже и так накалённая, раскаляется до бела. Прилюдное упоминание дочери барона, в связи с расследованием, можно расценивать, как огромный общественный промах. Но с меня хватит вежливости, и, возможно, пришла пора встряхнуться.

– Если ты дойдёшь до того, что осмелишься поговорить с моей дочерью, я изгоню тебя из города, – говорит Мабадос.

– Я уже разговаривал с ней. И ниоткуда вы меня не выгоните.

– Что ж, я..., – взрывается Мабадос, но продолжить не может, поскольку в это время прибывает молодой король, торжественно объявленный трубами. Все склоняются в уважительном поклоне. Краем глаза вижу барона Мабадоса, свирепо глядящего на меня с ненавистью. Возможно, он знает больше, чем пытается показать.

Обозревая сборище важных лиц перед собою, король Гардос выглядит каким угодно, но уж точно не уверенным в себе человеком. Мы ожидаем, что он посветит нас в последние приготовления, но после короткой встречи, вместо себя он возлагает эту обязанность на воеводу Хемистоса.

– Симния почти что приготовила свои полки, – докладывает воевода. – Но не везде всё так радужно. Камара пообещала слишком мало. Ниожские послы заявляют нам, что у них выходит задержка. Йон, Амара и Бандид обещают выслать нам всё, что имеют, но рати их не велики. Что же касается Лиги Городов-государств, они отрезаны взятием Турая князем Амрагом и боятся покидать свои границы.

– А что на счёт Дальнего Запада?

– Кастлин обещает лучников, но не известно, сколь долго им до сюда добираться. Что же касается эльфов с Южных островов, – воевода поднимает руки, – сегодня прибыл посыльный орёл, и новости не радостны. Они надеются скоро отплыть, однако рассчитывать на то же количество воинов, которое они выставили в прошлый раз, не стоит.