Для традиционного боя — бортом к противнику — инженеры применили на «Инвинсибле» неординарное решение: башни, расположенные по разным бортам, были сдвинуты относительно друг друга, что позволяло пушкам работать в одном направлении, развернув башню левого борта вправо, и наоборот. Это английское «ноу–хау» так поразило мир, что прочно вошло в концепцию строительства крейсеров в нескольких странах.
Германским ответом на британский чудо–корабль стал «Фон дер Танн», вошедший в строй в 1911 году. Проект оказался более сбалансированным, чем английский, за счет уменьшения скорости и увеличения броневой защиты. Сами немцы остро критиковали своего адмирала реформатора Альфреда фон Тирпица за «незначительность» орудий главного калибра (280 мм против 305 мм у «Инвинсибла»), но отец Гохзеефлотте парировал все выпады, внятно объяснив, что видимость в Северном море почти круглый год не превышает 12 — 14 километров и подобный калибр вполне достаточен для такой дальности боя.
По «горячим следам» заложили еще два улучшенных образца: «Мольтке» и проект «Н». Причем Тирпиц очень торопился, и постройка двух гигантов началась без одобрения рейхстага. Оба корабля по компоновке имели много общего с первым германским кораблем подобного класса, но отличались большими размерами и установкой пятой, кормовой башни главного калибра, что увеличивало число тяжелых орудий до десяти (на «Фон дер Танне» их восемь). Не обошлось и без английского влияния — башни на спардеке были смещены относительно друг друга. Строительство поручили компании «Блом унд Фосс» в Гамбурге. Проект «Н», который сначала хотели продать Турции, вскоре получил гордое имя «Гебен» и создавался исключительно для усиления флота Германии. Но Турция линейный крейсер еще увидит!
28 марта 1911 года будущий «ужас Черноморского флота» был спущен на воду и окончательно введен в строй в августе 1912 года. Имя, которым окрестили новый крейсер, ко многому обязывало. Август Карл фон Гебен (1816–1880) — прусский генерал и писатель. Участвовал в судьбоносной для Германии войне с Францией в 1870–1871 годах, в ходе которой, командуя армией, разбил противника в ряде битв: при Гравелотте, Амьене и Сен–Кантене.
Выпустил несколько книг по военной истории и тактике. Столь знаменитому имени новорожденный корабль был под стать: при водоизмещении 25 300 тонн крейсер длиной 186 метров и шириной 29 метров нес в 5 башнях 10 орудий калибра 280 мм Вооружение дополнялось 12 пушками калибра 150 мм и таким же числом орудий калибром поменьше — 88 мм В подводной части корпуса «Гебен» имел четыре торпедных аппарата. Плавучую цитадель обслуживали 1053 человека экипажа. Броневой пояс толщиной 270 мм и защита палубы (50 мм) и броневой рубки (350 мм) обеспечивали обитателям крейсера безопасность и надежность. «Гебен» на испытаниях выжал из своих машин (52 тысячи л. с) почти 26 узлов (48 км/ч) и заслуженно вошел в когорту наиболее быстрых кораблей подобного класса в кайзеровском флоте.
В 1912 году вспыхнула Первая балканская война между Болгарией, Сербией и Грецией с одной стороны и Оттоманской империей с другой. Германия, имевшая в этом регионе свои интересы, тут же послала в Средиземное море соединение своих кораблей. Кайзер Вильгельм II мелочиться не стал и, несмотря на протесты адмирала Тирпица, отрядил в «горячую точку» линейный крейсер «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау» водоизмещением 4500 тонн, относящийся к типу «таун» («город»). Теперь эта пара станет неразлучной, и «Бреслау», до своей гибели в 1918 году, будет верным спутником своего «старшего брата».
Разумеется, Тирпицу нельзя отказать в правоте — отсылать столь мощный корабль на периферию в условиях острого соперничества с британцами в Северном море и тем более с усилением напряженности в мире было откровенной глупостью. Но кайзер был честолюбив и обожал бряцать оружием. К тому же император подошел к этому вопросу весьма объективно. «Гебен» не обладал отличной мореходностью, имея низкий надводный борт. Для условий Средиземноморского театра, где штормы редки и не столь свирепы, как в северных широтах, корабль подходил идеально. Под стать кораблям был и их командующий — контр–адмирал Вильгельм Сушон, известный среди офицеров флота под прозвищем Дипломат. Сушону к началу войны исполнилось 50 лет, и этот крепко сбитый темноволосый человек был великолепным моряком
Контр–адмирал, по темпераменту напоминавший незабвенного Джона Фишера, родился в 1864 году в Лейпциге и уже в 17 лет стал флотским офицером Командовал различными кораблями: от канонерской лодки «Адлер», действовавшей в Тихом океане при захвате Самоа, до броненосца «Веттин» в Северном море. Став начальником штаба немецкого флота на Балтийском море, Сушон был произведен в контр–адмиралы. Лучшей кандидатуры на пост командующего Средиземноморской эскадрой кайзеру и искать не пришлось. С исполнительностью и педантичностью германца, контр–адмирал обладал поистине французским темпераментом и итальянской склонностью к авантюрам Его любовь к пиратским романам в детстве удивляла не только родителей, но и учителей. Эта страсть проявится, как только адмирал ступит на мостик линейного крейсера. Контр–адмиралу Вильгельму Сушону будет приказано любыми методами способствовать защите турецкой столицы от греков и болгар. Впрочем, до штурма Стамбула (Константинополя) удачливыми союзниками дело не дошло — они умудрились перессориться друг с другом и пошли на мир с Портой. Но турки из этой заварухи сделали радикальные выводы. Причем имевшие непосредственное отношение к дальнейшим событиям, в которые окажется вовлечен «Гебен» и его командующий.
16 декабря 1912 года у выхода из Дарданелл произошло первое и единственное сражение турецкого и греческого флотов. Несмотря на численный перевес турок, греки учинили им полнейший разгром, и флот мусульман, потеряв 40 человек ранеными и 18 убитыми, ретировался к мысу Хеллес После подобного позора в Стамбуле стали лихорадочно искать пути модернизации и усиления своих морских сил. Решали задачу кардинальным способом — попыткой купить готовые дредноуты у Бразилии и Аргентины. Линкор «Рио‑де–Жанейро» бразильцы османам продали, а вот с аргентинцами дело не заладилось — вмешались обеспокоенные русские. Тогда турки по подписке собирают деньги со всего населения и заказывают в Англии, у фирмы Армстронга, линкор «Фатих Султан Мехмед». Еще раньше на подобные средства верфи Виккерса начали постройку другого линейного корабля — «Решадие». Как писал И. Бунич, «не было на анатолийском берегу крестьянина, кто не отдал бы последние гроши во имя будущего флота своей страны».
Но, по причинам не совсем понятным, британцы летом 1914 года просто реквизировали дредноуты и включили их в состав своего Гранд–Флита. Очевидно, фразу Черчилля о Турции как о «больном человеке Европы» следовало понимать буквально. А раз так, то и хорошие отношения со столь «дикой, вечно больной» страной стоили намного меньше, чем два линкора для флота Великобритании. Пройдет совсем немного времени, и в Англии еще не раз вспомнят о таком опрометчивом поступке — при очень большом желании удержать Стамбул на своей стороне в предстоящей мировой войне. Разумеется, что Уайт–холл, реквизировав «народные» дредноуты, даже не счел нужным извиниться.
А пока, после убийства австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда в сербском городке Сараево 28 июня 1914 года, все с обеспокоенностью и страхом ждали дальнейшего развития событий. Линейный крейсер спешно отправился на австрийскую военно–морскую базу Пола — на ремонт. Котлы плохо держали пар, и Сушон, в предчувствии беды, делал все возможное для поддержания боеспособности вверенной ему маленькой эскадры. К концу июля вопрос о неотвратимости войны уже не стоял. Оставались неизвестными лишь сроки ее начала и дальнейшая политика будущих союзников и врагов. С Австро–Венгрией проблем не возникало. Еще в марте 1914 года Сушон и командующий австрийским флотом адмирал Антон Гаусс решили, что главной задачей является пресечение возможности переброски колониальных французских войск из Африки в Европу. В совместные планы входила и поддержка легких крейсеров Италии. Но с нарастанием конфликта итальянцы «ушли в нейтралитет», отказывая немцам в угле и пополнении припасов.
