Дождь, ночь и луна, мелькавшая среди облаков, волшебно преобразили город. Серые дома превратились в стеклянные дворцы, площади с утоптанными глиняными мостовыми – в огромные черные зеркала, пыльные деревья – в серебряные фонтаны. Каролина не замечала, что ее ноги по щиколотку в воде, что ее плащ совершенно промок. Подняв лицо к небу, она брела под дождем.

Шейх Томан торопливо шел впереди, тяжелый пурпурный плащ облепил его плечи. Он двигался так энергично, лицо его было столь оживленным, что Каролине не верилось, что несколько часов назад шейх сидел в подземелье сломленный, опозоренный и безвольный.

– Утром пустыня зазеленеет, – сказал он, – и вода в колодцах станет сладкой. Следуйте за мной. Я отведу вас к караван-сараю.

– Вы думаете, что Измаил сдержал обещание? – спросила Каролина.

– Вполне возможно. И сколько же он одолжил вам?

– Четыреста фунтов.

– Двадцать тысяч пиастров. А под какой процент?

– Под двести процентов.

Шейх Томан рассмеялся:

– Шестьдесят тысяч пиастров! Да за такие деньги я предоставлю вам целую армию! Сколько у вас будет животных?

– Четырнадцать лошадей, восемь верблюдов, четыре погонщика, четыре человека вооруженной охраны, проводник. Если вам нужны лошади или деньги... – Стерн замолчал.

Он боялся, что своим предложением может оскорбить шейха.

– Не беспокойтесь за меня, – сказал шейх Томан. – Я владею серебряными рудниками в Судане. В надежном месте у меня есть бочонки с серебряными пиастрами. Денег вполне достаточно, чтобы нанять войско. Все бедуинские роды пустыни будут на моей стороне. За несколько дней я наберу больше тысячи добровольцев. А потом вернусь в Тимбукту. Тут наш Бог схож с вашим. Он тоже любит сильных. Победителей. – Он порылся под плащом и протянул Каролине серебряную монету. – Серебряный пиастр шейха Томана будет в ходу и тогда, когда все позабудут даже имя Калафа. Возьмите, он принесет вам счастье – так, как принес его мне. Но теперь мы должны поспешить, чтобы не опоздать к отходу каравана.

Молча они продолжили свой путь. С одной стороны улицы была городская стена, а с другой – тянулись дома. Из водостоков на крышах или стенах домов низвергались настоящие потоки. Дороги больше не было, мостовая превратилась в болото, которое пополняли бурные ручьи. Было так скользко, что Каролина едва удерживала равновесие. Платье облепило тело. Но для нее это был один из тех немногих часов, когда она прошла бы и сквозь огонь, не ощущая ничего, кроме радости бытия. Перед ними раскинулась большая площадь, которую дождь превратил в озеро. Пара фонарей, горящих там, чей свет отражался в темной воде, создавала ощущение невиданной, бездонной глубины. Вглядевшись в водную поверхность, беглецы поняли, что дождь начинает утихать.

Шейх Томан снял с плеч пурпурный плащ. Он встряхнул его и протянул Каролине:

– Пощупайте!

Не считая чуть влажного верха, плащ был абсолютно сухой.

– Такую материю умеют ткать только фулахские женщины. Она освежает в жару и согревает в холод. – Шейх заботливо свернул плащ и указал вперед: – Видите фонари? Это караван-сарай. Теперь дело за вами. – Шейх обмотал накидку, наброшенную на плечи, вокруг лица, оставив только узкую прорезь для глаз и носа. – Советую вам сделать то же самое. Вы обговорили место, где должны вас ждать люди Измаила?

– Нет, – сказал Стерн. – Измаил должен был послать нам сообщение, но не успел.

– Если его люди там, то наверняка ждут вас под большим тамариндом. Если же их нет, то мы по крайней мере сможем получить там лошадей. Это место, где собираются охранники, ищущие службу. – Он довольно кивнул, когда Стерн и Каролина по его примеру закрыли лица накидками.

Замаскировавшись, они приподняли подолы плащей и ступили на залитую дождем площадь. Ветер улегся. Луны не было видно за облаками. Глаза Каролины были прикованы к караван-сараю. Море огней, гомон людских голосов, пестрота одежды и крики животных создавали впечатление ночной ярмарки. Все было именно так, как представляла себе Каролина. Чудо произошло!

Широкими шагами Стерн шел впереди. Она смотрела с удовольствием, как он двигается: в его походке была стремительная порывистость и гибкость уроженца пустыни. Ей уже не нужно было следить за дорогой, она шла по его следам.

В темноте раздался возглас удивления, и чья-то тень метнулась к ним. Длинные волосы прилипли к лицу юноши, влажному от дождя. Под совершенно тонкой рубахой просвечивало худое тело. Алманзор! Несколько секунд он в упор рассматривал Каролину и Стерна, готовый в любой момент сорваться с места, убежать от этих привидений, появившихся в ночи или созданных его больной фантазией. Не веря себе, он нерешительно протянул руку и коснулся одеяния Каролины. Потом шагнул ближе.

– Это вы! Это действительно вы! – Улыбка расцвела на его измученном лице.

Слова вперемежку со всхлипами срывались с его губ:

– Я уже не верил! Я не мог больше думать о том, что я – причина всех несчастий, которые происходят с моими господами. – Он замолчал. Алманзор хотел о многом спросить, но не решался. – Вы насквозь промокли! – воскликнул он вдруг. – Вам нужно переодеться.

Он собрался куда-то бежать, однако Каролина удержала его.

– Люди Измаила здесь? – спросила она.

– Это было тяжелее всего! – всхлипнул Алманзор. – Видеть всех этих лошадей, верблюдов, запасы, прекрасное оружие... Я не мог вынести этого. Поэтому убежал от них...

– Так они здесь? – она не могла поверить в удачу.

– Они ждут у тамариндового дерева. Я покажу вам дорогу. Пойдемте!

Пританцовывая от радости и нетерпения, Алманзор спешил вперед, все время оборачиваясь, словно опасаясь, что Каролина и Стерн могут вновь раствориться во мраке ночи.

Вокруг мощного ствола старого дерева было натянуто полотнище, прикрепленное к его ветвям. Полотнище прогнулось под тяжестью дождевой воды. Мужчины, окружившие небольшой костер, разведенный на сухом клочке земли, похоже, не были этим ничуть озабочены. Они невозмутимо сидели вокруг огня, сосали свои трубки, прихлебывали кофе и опрокидывали стаканчик с игральными костями. Все пятеро бросили короткие равнодушные взгляды на подошедших, не отрываясь от своих занятий. Под большой желтой парусиной, которую не могли бы удержать ветви дерева и потому подпирали снизу две врытые в землю стойки, Каролина разглядела маленькую палатку Алманзора. Юноша указал на нее:

– Там вы найдете все необходимое.

Каролина забралась внутрь. На нагретом костром камне лежала сухая одежда. Она стянула с себя совершенно мокрое платье и вытерлась. Подсушив волосы, она снова заплела их. Ей приходилось двигаться с особой осторожностью. Малейшего сотрясения хватило бы, чтобы ветви не выдержали и потоки воды хлынули внутрь палатки. Она переоделась в теплую сухую одежду, засунула ноги в сапоги и, наконец, замотала шею и лицо белой кисейной шалью. Потом посмотрела в зеркало, лежащее на столике, и надвинула шаль пониже на лоб. Это была такая же белая кисея, в какую она завернула своего ребенка в Абомее, прежде чем отдать его...

Ребенок! При этой мысли кровь кинулась ей в лицо. Каролина выбралась наружу и поспешила к Алманзору, снимавшему с огня кипящий куриный плов. Юноша взглянул на нее сияющими глазами. В этот момент его радость причинила ей боль. Она вдруг поймала себя на мысли, как эгоистично вела себя все это время. Как могла она думать только о себе! Она не может покинуть Тимбукту, неузнав, где ее дочь. Только теперь она заметила, что площадка под желтым полотнищем, где пятеро мужчин играли в кости, опустела. Шейха Томана тоже не было видно.

– А где эти люди? – спросила Каролина.

– Пошли посмотреть лошадей и проверить припасы. Они готовятся к отъезду. Вам нужно как следует поесть. Первый привал мы сделаем только через несколько часов.

Каролина повернулась:

– Скажи, деньги, которые предназначались дамасцу Тафасу, у тебя? У него должна была ждать меня Зинаида.