Трент краем сознания зафиксировал произошедшее, целиком сосредоточившись на проведении собственной атаки. Переключив оба больших лазера на одну прицельную сетку, он выстрелил из обоих, целя прямо в кокпит вражеского робота. Остатки находящейся здесь брони сорвало взрывом после того, как «Гильотина» сумела сделать еще несколько шагов. Последовала слабая вспышка, крышка люка откинулась, из кабины высунулся пилот и безжизненной куклой свалился в болотную топь.

Трент не колебался. Он подключился к каналу Джез.

— Мы должны идти на юг. Так мы сможем отрезать путь тем высадившимся с шаттла, кто еще выжил.

— Нет, — ответила Джез. — Эти уцелевшие, если они существуют, находятся за пределами досягаемости моих сенсоров. Мы уже не сможем их настичь.

Трент посмотрел на свои сенсоры ближнего боя и увидел, что, кроме них двоих, поблизости никого нет. Он переключился на дальние сенсоры — лишь для того, чтобы проверить правильность слов Джез, — и убедился, что вокруг действительно нет ни своих, ни чужих.

— Остальные находятся вне пределов досягаемости сенсоров и систем связи.

Последовала пауза, потом Джез издала жесткий смешок.

— Это точно — за пределами досягаемости: все мертвы или вот-вот умрут. — Она снова замолчала, очевидно обдумывая положение вещей. — А все ты, Трент. Из-за твоей самонадеянности я включила слишком мало сил в план-заявку.

Трент почувствовал, как все его мышцы напряглись.

— Я не верю собственным ушам, Джез. Ты обвиняешь меня в том, что ты не сообразила включить в план-заявку достаточно сил, чтобы разбить врага, воут! Воинам не к лицу оправдания и объяснения.

Снова жесткий смех.

— Ты прав, но воины-Ягуары знают также, что выживание — это уже не битва, а ее последствия. Вот в чем твоя слабость. Ты никогда не понимал важности политики. И это тебя всегда губило.

— Интриги недостойны воина.

— И снова ты дурак, Трент. Ты что, не понимаешь? Ты должен принять на себя вину за нынешнюю неудачу. Так же, как ты оказался крайним и стал во всем виноват после битвы на Токкайдо. Это политика, Трент.

— Не говори мне о Токкайдо, Джез! — заорал Трент. — Я спас там твою жизнь. Это была ошибка, которой я не собираюсь повторять.

Робот Джез находился всего лишь в нескольких метрах от него, а гнев Трента возрастал с каждым ее словом.

— Да ты уже потерпел поражение и был обречен на него с самого начала, — ответила она. — Ты должен был позволить мне погибнуть несколько минут назад, но не сделал этого. Не ошибись, Трент. Я заранее заготовила убедительное объяснение нашей нынешней неудачи. Ее причина — ты.

Кровь оглушительно пульсировала в голове Трента. Он вспомнил, как Джез фальсифицировала события на Токкайдо. Теперь она угрожала повторить то же самое здесь.

— Не выйдет, Джез. На этот раз ты не сможешь меня оболгать.

— Ты что — настолько слеп, что не видишь своего истинного положения, не понимаешь, какова твоя участь, нег? Мы с тобой одного возраста и в одном звании, но ты занимаешь низшую должность. Нам обоим по тридцать три года, почти предел для вернорожденных. Но разница в том, что у меня есть Родовое Имя и моя должность соответствует моему званию. Это дает мне шанс продолжать воинскую службу, тогда как тебе прямая дорога на свалку

Трент закусил свою изувеченную губу.

— Я должен был получить Родовое Имя, но меня лишили его грязные козни одного подонка, и ты это знаешь.

— Ах да. Твое Родовое Имя. Я тебе никогда не рассказывала, как твой добрый друг Бенджамен Хоуэлл номинировал меня вместо тебя на получение своего Родового Имени, нет?

Эти слова окончательно вывели Трента из равновесия.

— Так ты перехватила мою номинацию?!

— Ага. Бенджамен Хоуэлл впал в немилость у Хана Озиса. В знак признания моих отважных действий на Токкайдо я, непоколебимый крестоносец линии Хоуэллов, была удостоена чести сражаться за Родовое Имя вместо тебя. Тебе, видимо, неприятно это слушать, Трент, воут?

Он не ответил.

Джез засмеялась.

— Тебе следовало прибегнуть к Испытанию Протеста, Трент. Но ты так жалок. Ты съеживаешься от страха, как вольняга, и даже не пытаешься управлять событиями, а позволяешь, чтобы они несли тебя, как ветер несет пыль. Какая жалость, что ты еще и «мясорубку» завалил…

— Тут тоже без твоей помощи не обошлось, да, Джез? Я это подозревал, да только доказать не мог. До сих пор.

— Мне безразлично, что ты там думаешь. Ты и эта твоя сучка «связанная». Полагаю, это она открыла следы моего маленького сюрприза, воут?

— Сейчас речь не о ней, Джез. О тебе.

— Ошибаешься, Трент. О тебе. У меня Родовое Имя, которое, как ты считаешь, должно быть твоим. Я в звании, которое тоже должно быть твоим. У меня блестящая репутация, а ты ничтожный шут Клана. Репутацию клоуна ты навеки заслужил в тот самый миг, когда вызвал на Испытание Отказа звездного полковника Муна из-за каких-то ничтожных вольняг, живших в Чинне. С этого момента каждый офицер Клана мог видеть, что ты не обладаешь сердцем Дымчатого Ягуара.

— Посылать настоящих воинов устраивать бойню среди мирных граждан, пусть даже и вольняг, нельзя…

Джез снова засмеялась, на этот раз даже как-то умиротворенно.

— Ты что же — думаешь, это было самочинное решение звездного полковника и что Хан Озис ничего об этом не знал? Наши вожди прекрасно знают, что мы сделали, и они ожидали от нас этих действий. Даже ты не можешь быть таким наивным.

Трент почувствовал, как внутри него что-то оборвалось.

Весь мой Клан против меня. Истина перевирается и каким-то образом истолковывается в пользу Джез и Пола Муна.

Это как болезнь, разъедающая силы Клана. Нечто за пределами понятий Клана о чести и справедливости. Ставка здесь не просто жизнь одного отдельно взятого воина, но весь образ жизни, исполнение и воплощение того, что Николай Керенский предначертал своему народу.

Он невольно вспомнил слова Джудит о том, что есть и другие пути, что и у него есть выбор. В Замке Брайана она рассказывала ему про другие возможности, про другие способы жить с честью. И Трент понимал, что должен превратить этот момент в миг своего триумфа. Превратить поражение в победу — или погибнуть.

Решение пришло легко, настолько легко, что Трент заподозрил себя в том, что принял его уже много недель назад и только нуждался в таком вот внешнем толчке, чтобы скрытое стало явным. Развернув «Лесного Волка» лицом к тому, что осталось от «Боевого Ястреба» Джез, и глядя на его кокпит, он произнес:

— Круг Равных, воут?

— Мы с тобой не равные, — фыркнула Джез, — и никогда не будем. Я воин с Родовым Именем. Я не обязана реагировать на твои жалкие призывы к справедливости.

— Ты, как всегда, права, Джез, — согласился Трент, наводя на пилотскую кабину «Ястреба» прицельную сетку.

И без колебаний и промедлений дал залп изо всех своих лазеров. Обзорный колпак кабины «Ястреба», казалось, прогнулся за миллисекунду до того, как разлететься на мелкие осколки. Лучи лазеров выжгли внутренности кокпита, и Трент знал, что от тела Джез останется слишком мало следов, чтобы потом до чего-нибудь докопаться. Из дыры, которая только что была пилотской кабиной «Боевого Ястреба», повалил дым, робот качнулся вперед, как будто отвешивая Тренту поклон.

Это точно, Джез, мы с тобой неравны. Я жив, а ты нет.

Какое-то время он без единой мысли в голове глядел на «Боевого Ястреба», потом переключил систему связи на канал, используемый техниками.

— Звездный капитан Трент вызывает техническую команду. Немедленно соедините меня с техником Джудит.

Последовала длинная пауза, затем послышался голос «связанной»:

— Звездный капитан, Джудит слушает.

Трент сделал глубокий вдох. Еще шаг — и он ступит на тропу, откуда уже не будет возврата.

— Ты нужна мне здесь. Захвати с собой походный набор своей электроники, запасные платы и чипы.

— Я прибуду с командой немедленно.

— Нет. Ты отправишься сюда одна. — Интонацией Трент дал ей понять, что дело серьезное. — Предстоит очень много сделать.