Навстречу приближалась еще одна патрульная машина. Она развернулась боком, проехав полквартала, и преградила им дорогу. С обеих сторон оставалось слишком мало места, но Кикаха выбрал проезд позади машины.

Оба полицейских вылезли из автомобиля. Один стоял за багажником с карабином в руках, другой — между передним бампером и припаркованными к тротуару машинами. Кикаха велел Анане пригнуться и погнал свою машину по узкому пространству. Раздался треск, автомобиль врезался в бампер патрульной машины, а другой стороной в бок машины, стоящей у тротуара. Но все-таки со скрежетом металла о металл они прорвались. Грохнул выстрел из карабина: на заднем стекле образовалась звездочка.

В этот момент из-за угла слева от них выскочила еще одна патрульная машина. Под углом она направилась через улицу. Кикаха врезал по тормозам. Они завизжали, и его толкнуло на руль. Автомобиль вильнул, закачался и врезался под тупым углом в радиатор патрульной машины.

Оба автомобиля встали. Кикаху и Анану оглушило, но они среагировали чисто рефлекторно. Они выбрались из машины с двух сторон. Кикаха держал лучемет, а Анана — футляр. Они перебежали улицу, проскочили между двух припаркованных машин и через тротуар, прежде чем услышали крики полицейских. Потом они помчались по узкому тротуару между двух высоких зданий вдоль деревьев и кустов. Они неслись по улице, пока не выскочили на следующую. Здесь Кикаха увлек ее на север, увидел еще одно открытое пространство между домами и свернул туда. Примерно на высоте восьми футов над деревьями был козырек из прессованного бетона. Кикаха забросил на него лучемет, кинул футляр, повернулся, сцепил руки в замок, она ступила на его руки и взлетела наверх, когда он подбросил. Анана ухватилась за край козырька, Кикаха подтолкнул, и она забралась на козырек. Он прыгнул вслед за ней и улегся.

Мимо прогромыхали шаги, несколько человек пронеслись под ними, тяжело дыша. Кикаха рискнул выглянуть из-за края и увидел в противоположном конце перехода освещенные фарами силуэты трех полицейских. Явно озадаченные, они переговаривались, не понимая, куда делась дичь. Затем они двинулись обратно, и Кикаха распластался на бетоне. Двое свернули за угол здания.

Но когда третий полицейский прошел под ними, Кикаха, осененный внезапной идеей, прыгнул ему на спину. Он сшиб фараона на землю, ударив при этом так сильно, что тот потерял сознание. Кикаха прибавил еще и пинок в челюсть.

Он надел фуражку полицейского и разрядил вынутый из его кобуры пистолет тридцать восьмого калибра. Анана спрыгнула вслед за Кикахой, сбросив предварительно лучемет и футляр с рогом.

— Зачем ты это сделал? — спросила она.

— Он перекрыл бы нам путь к отступлению. Кроме того, есть одна неповрежденная машина, и нам предстоит ее позаимствовать.

Четвертый полицейский сидел в автомобиле и что-то говорил в микрофон. Он не видел Кикаху, пока тот не оказался на расстоянии около сорока шагов. Он выронил микрофон и схватился за карабин, лежавший на сиденье. Лучемет, установленный на оглушающий удар, стукнул его в плечо и отшвырнул к другой двери. Полицейский упал ничком, выронив карабин.

Кикаха вытащил его из машины, заметив, что сквозь рукав его рубашки просочилась кровь. Лучемет, даже установленный на оглушающий удар, мог раздробить кость, прорвать кожу и привести к тому, что кровеносные сосуды лопались.

Как только Анана села в автомобиль, Кикаха развернул его на север. Сзади по встречной полосе к нему мчались сразу два полицейских автомобиля. Проскочив перекресток на красный свет, он посмотрел в зеркальце и увидел, что полицейские машины развернулись и понеслись вслед за ними.

Уличное движение впереди оказалось таким плотным, что у него не было шансов ни влиться, ни пересечь его. Ничего не оставалось, как свернуть в переулок. Он свернул налево. Переулок шел вдоль стены бакалейно-гастрономического магазина.

Затем Кикаха выехал из переулка. Он так сильно нажал на тормоза, что машину занесло, и она заскрежетала по кирпичной стене.

Полицейские машины, двигавшиеся медленней, чем Кикаха, рванули следом. Когда первая машина выправилась после поворота, Кикаха выстрелил по ее шинам. Передок автомобиля рухнул, будто наехал на тротуар, и раздался визг тормозов. Автомобиль покачался вверх-вниз, потом дверцы его раскрылись, как крылья птицы перед полетом.

Кикаха вылез из автомобиля и рванул прочь. Анана следовала за ним. Он повел ее через стоянку мимо гастрономического магазина и через подъездной путь на улицу.

Свет стал красным, и машины остановились. Кикаха подбежал сзади к спортивному автомобилю, где за рулем сидел юнец с длинными черными волосами в огромных круглых очках, с ястребиным носом и жесткими усиками. Правой рукой тот барабанил по приборной доске под хриплую какофонию музыки, несшейся из приемника. Музыка производила такое впечатление, будто Сцилла и Харибда трутся друг о друга. Прежде чем юнец сумел сделать нечто большее, нежели взвизгнуть и повернуть голову, ему расстегнули ремень безопасности. Словно мешок с картошкой, он сполз с сиденья, и руки Кикахи грубо выкинули его на тротуар. Мгновение парень полежал, потом вскочил на ноги, вопя от злобы. К этому времени Кикаха и Анана уже сидели в его автомобиле и уносились прочь.

Оглянувшись, Анана заметила:

— Мы убрались как раз вовремя.

— Какие-нибудь полицейские машины преследуют нас?

— Нет. Пока нет.

— Отлично. Нам осталось проехать всего пару миль.

Кикаха припарковал машину в квартале от дома Уртоны. Полицейским машин тут не было.

— Мне описали расположение дома, — сообщил он, — так что не заблудимся, когда войдем. Коль скоро мы окажемся в доме, дела могут пойти в бешеном темпе. Думаю, что Рыжий Орк будет там. Я считаю, он пройдет туда через врата просто удостовериться, что Уртона погиб. Однако тот может остаться в живых, ведь он хитер как лиса. Он должен был почуять ловушку. Я бы осторожно попытался войти в тот дом, но сначала все надо хорошенько разнюхать.

Дом оказался хорошо освещенным, но их никто не ждал. Они смело прошли по фасадной дорожке на крыльцо. Кикаха потрогал дверь и обнаружил, что она заперта. Быстрое вращение дулом лучемета, включенного на пробивающий удар, удалило механизм замка. Они вошли в безмолвный дом, и когда закончили его осмотр, то обнаружили лишь попугая в клетке, который и нарушил тишину, пронзительно прокричав что-то.

Кикаха вытащил из футляра рог и начал испытывать дом на резонансные точки, как и в доме Рыжего Орка. Он переходил из комнаты в комнату, начав со спальни и кабинета Уртоны, так как чаще всего врата располагались именно там. Однако тщетно. Рог расточал свои мелодичные звуки, пока Кикаха не наткнулся на небольшой чулан внизу, недалеко от лестницы. Стена выдала крохотное белое пятнышко, похожее на слезинку, а потом оно расширилось и стало дырой в другой мир.

Мельком Кикаха заметил комнату, которая была точным дубликатом чулана, где он стоял. Тут Анана тихо вскрикнула и дернула его за рукав. Он повернулся и услышал шум, вызвавший ее тревогу. На крыльце прозвучали шаги, за ними последовала трель звонка. Кикаха двинулся через помещение, остановился на полдороге, обернулся и бросил рог Анане:

— Держи эти врата открытыми!

Под ноты рога, мягко плывущие по помещению, он подошел к окну и чуть приподнял штору. На крыльце стояли трое полицейских, а один человек в штатском как раз уходил вдоль стены дома. На улице стояли два полицейских автомобиля и один без номера.

Кикаха повернулся к Анане:

— Наверное, у Уртоны снаружи торчал человек, который нас высматривал. Он позвонил фараонам. Вероятно, дом окружен.

Они могли прорваться с боем, сдаться или уйти через врата. Драться означало убивать людей, чья единственная вина заключалась в том, что они по ошибке принимали Кикаху за преступника.

Если же Кикаха сдастся, то приговорит к смерти себя и Анану.

Как только любой из Властелинов узнает, что они в тюрьме, он тем или иным способом до них доберется. В то же время Кикаха не хотел уходить через врата, не приняв мер безопасности, но выбора у него не было.