Сказать, что Тристан пребывал в шоке, значит не сказать ничего. Он как-то не задумывался, почему всё произошло, и кто этому поспособствовал. И слова аристократа произвели на него поистине неизгладимое впечатление.

– Всё, я выдохся, и мне надо остыть, – бросил Алекс, направляясь к двери. – Собирайтесь, красьтесь, а я пока к Шейну зайду, надо попрощаться.

Алекс снова оставил их одних в полной тишине.

– Ен, я… – попытался оправдаться Трис.

– Не надо, я всё понял. Алекс прав, не пытайся скрывать от меня всё, что с тобой происходит. То, что он рассказал сейчас, меня только радует. Мне хочется думать, что ты не забывал меня ни на минуту.

– Так и было, – оборотень сгрёб парня в охапку и уткнулся носом ему в макушку.

Они снова погрузились в тишину, но теперь не давящую, а лёгкую и приятную, когда можно просто наслаждаться обществом друг друга.

В следующий раз Алекс ворвался в комнату уже затемно, едва не снеся дверь с петель.

– Тристан! – с порога начал он, не отдышавшись. – Мартинес в деревне. Он сейчас направился к Грегори, а его люди шарят по округе. Вам надо срочно уходить.

– Они тебя видели? – тут же подскочил Волк.

– Нет, но они скоро узнают, где мы остановились. Я отвлеку их немного, а вы уходите.

– Алекс, а как же Вы? – опешил Ен.

– Я останусь здесь, вернусь с Мартинесом в резервацию. А если он попробует разлучить нас с Рэем, воспользуюсь советом Триса и прикончу пару сопровождающих.

– Я тебе этого не советовал, но идея хорошая, – одобрительно хмыкнул Тристан, скидывая одежду. – Нам надо сходить к Ену, собрать его вещи.

– Тристан, там люди Мартинеса. Они тебя схватят, пока ты будешь тут своей белой шкуркой сверкать! Идти надо немедленно.

– Ен не может пойти так. Ему нужно подготовиться: одежда, еда, он - человек!

– Трис, уходи один, – охотник прижался к любимому, шепча ему на ухо. – Они тебя не заметят. Жди меня у того ручья, где я нашел тебя летом. Ты помнишь? Я приду, как только смогу.

– Я помню. Я буду ждать. Столько, сколько понадобится.

Порывисто обняв Ена, Тристан скинул остатки одежды и, перекинувшись, подошел к окну. Охотник погасил лампу и присоединился к волку.

– Я подам сигнал или отвлеку их внимание на себя, – кивнул музыкант и бегом бросился на улицу.

Убедившись, что рядом никого нет, он махнул охотнику, и тот, распахнув створки, выпустил волка. Второй этаж не оказался для Тристана проблемой, и он мягко приземлился на снег. Бросив на Алекса быстрый взгляд, оборотень белой тенью скрылся между деревьями. Аристократ проводил Волка взглядом и с грустью понял, что они даже не попрощались как следует. На душе стало тоскливо. За время их недолго путешествия, Алекс сильно привязался к Тристану. Волк оказался именно таким, каким его видел Рэй - сильный, надежный старший товарищ. Музыкант вдруг подумал, что было бы здорово иметь такого старшего брата, ну, или хотя бы верного друга. Но теперь он ушел, и в резервации снова станет тоскливо и глухо, как в болоте.

Разогнав грустные мысли, Алекс направился к Грегори. Он-то скрываться не намерен. По дороге к дому старосты оборотня встретили двое из людей Мартинеса и проводили к своему начальнику.

Мысленно попрощавшись с Алексом, волк двинулся в лес. Ориентируясь по запаху и обрывкам воспоминаний, Трис не сразу, но добрался до злополучного ручья. Запоминать дорогу к оврагу он не считал в свое время нужным, а потому слегка заплутал. Выйдя-таки на нужное место, волк убедился, что за ним никто не следит, и забился под дерево в ожидании Ена.

Мартинес уже почти кричал на Норманна, чувствуя, что проигрывает наглому торговцу.

– Я Вам тысячный раз повторяю, оборотни опасны, и ваш Шейн тоже опасен.

– А я Вам в тысячный раз отвечу, Шейн не может быть опасен, – спокойно парировал Норманн. – Он еще ребенок. Да он и мухи не обидит.

– Он поранил свою сестру, когда ему было пять.

– Когда мне было три, я треснул старшего брата молотком по зубам. Меня тоже можно считать опасным и запереть в клетку? Дети просто играли.

– Это не была игра, он оцарапал ей руку, когда обратился. Он напал на сестру! В звериной форме они себя не контролируют.

– Это не правда, я случайно, – тихонько заскулил Шейн, не осознанно прячась за кресло, в котором сидел и молча наблюдал за перепалкой Грегори.

– Я видел его в звериной форме, и он вполне понимал, что делает. Вы отлично научили его себя контролировать, за что Вам огромное спасибо, – Норм демонстративно низко поклонился и, резко распрямившись, ответил: – Теперь его воспитанием займусь я.

– Вы не сможете его забрать, Вы ему не родственник.

– Поправим, – отмахнулся Норманн, – я его усыновлю.

– Да кто же Вам позволит?

– А кто мне запретит? Мальчик уже совершеннолетний, семьи у него нет. Вот я его под свою фамилию и оформлю.

– Мальчик под моей опекой, и я от него отказываться не собираюсь.

– Шейн, – Грегори коснулся локтя оборотня, привлекая его внимание, – пока взрослые дяди ругаются, подай-ка мне вот ту коробку с документами и сургуч, что на печке стоит. Только не обожгись.

Мужчины с одинаковым удивлением посмотрели на старика, а Шейн послушно бросился выполнять просьбу. Грегори спокойно извлек из коробки чистый лист бумаги, достал чернильницу и перо. Что-то долго выводил аккуратным почерком. Достал второй лист, спросил у Шейна фамилию и дату рождения. Снова что-то набросал на бумагу. Взял со столика толстую книгу, сделал в ней запись. На оба листа налил немного сургуча и поставил оттиск личной печати старосты.

– Делов-то на пять минут, а споров развели уже на полчаса, – устало проговорил старик. – Шейн, вот здесь распишись.

Он протянул ошарашенному парню документ, тот не понимая, что происходит, все так же молча, поставил роспись.

– Поздравляю, Шейн, с этой минуты ты официально житель этой деревни. И я подписал твое прошение об усыновлении тебя Норманном. А Вам, мистер Мартинес, теперь придется выбивать своего оборотня у Городского Совета. Вы же, к сожалению, забыли захватить с собой документы, подтверждающие Вашу опеку над Шейном.

– Вы не можете этого сделать, – очнулся безопасник.

– Почему же? – удивился Грег. – Я староста этой деревни и могу женить, разводить, признавать умершими, регистрировать рождение, оформлять усыновление. Здесь Я – власть, а Ваши права здесь ограничены. Побежите в город оспаривать мое право?

Мартинес на глазах терял самообладание. Старик знал, что делает. Он знал, что Мартинес не пойдет в Совет, ведь тогда придется объяснить, почему опека над О'Браеном важна для Министерства Безопасности, а это недопустимо. От срыва безопасника спасло появление одного из его людей.

– Мистер Мартинес, мы нашли одного из беглецов.

Все присутствующие вмиг напряглись, наблюдая за вошедшим в комнату Алексом.

– Где второй?! – набросился на музыканта Мартинес.

– Он не пошел в деревню, решил остаться в городе, – невозмутимо ответил аристократ.

– Кому ты врешь? Тебя видели здесь с волком, где он?

– Я ему не нянька. Ушёл, наверное. Он передо мной не отчитывался.

– Что ж, не хотите по-хорошему, придется принять меры. Колинс, – обратился мужчина к своему подчиненному, – этого уведи, и глаз с него не спускать, отвечаешь головой. А второго вернуть. При попытке сопротивления стрелять на поражение.

В комнате повисла гробовая тишина. Колинс кивнул и потянул Алекса за плечо на выход.

– Убери руки, тварь, – зарычал, вырывая локоть, аристократ. – Еще раз ко мне прикоснешься, и я их тебе оторву.

Безопасник отступил на шаг назад и потянулся за револьвером, оглядываясь на начальника.

– А ты не дергайся, – спокойно ответил Мартинес оборотню. – Тебя-то я уж заберу назад.

– Не переживай, я сам вернусь в резервацию, но ты оставишь Триса в покое.

– Ваш Трис – убийца, и ему самое место на каторге. Я же спас его и предоставил отличные условия, всем вам, а вы, зверье неблагодарное, мне нервы трепете.