Литмир - Электронная Библиотека

Войдя в маленькую комнатку, он увидел женщину около сорока. Казалось, она уже не реагировала на окружающие звуки, взгляд её был прикован к окну, выходящему в сад. Там пели птицы, шумел весёлый ветер…

Он подошёл к ней поближе. Ему вдруг показалось, что черты её лица ему слишком знакомы. Но тщетно пытался он вспомнить, где они могли встречаться раньше, и, присев рядом с ней, он спросил:

– Ты хочешь исповедаться, дочь моя?

– Да, – слабым голосом произнесла умирающая.

– Тогда поведай мне грехи и прегрешения свои…

Он перекрестил её и приготовился внимательно слушать.

Она рассказала ему всю свою жизнь с самого начала: как в детстве разбила любимую мамину вазу, как часто ссорилась с сестрой и подругами, как не верила в Бога. Когда ей исполнилось пятнадцать, оставшись без средств к существованию, она пошла играть на флейте по улицам города, чтобы раздобыть денег на еду. Именно тогда она впервые оказалась в церкви, где для неё открылся совершенно иной мир.

Всё, сказанное до этого момента, не особо интересовало батюшку, он даже чуть-чуть всхрапнул, а проснувшись, лишь периодически покачивал головой. Иногда ему казалось, что он уже слышал подобную историю раньше. Но за свою жизнь батюшка успел послужить в стольких церквях, что тысячи историй, рассказанных ему прихожанами на исповеди, давно перемешались в его голове и благополучно забылись, а новые – не запоминались вовсе.

Тогда я встретила его, глаза умирающей вдруг заблестели, и она улыбнулась. – Он был такой добрый, заботливый и красивый. Мы стали встречаться. Он говорил, что любит меня, и мы скоро поженимся. Я его очень любила. Он никогда не рассказывал мне о себе, и я даже обижалась на него. Но однажды я случайно узнала, что он учится в Духовной Семинарии. Я была изумлена, но меня совсем не пугала мысль о том, что моим мужем станет служитель церкви. Я даже обрадовалась, потому что сама верила в Бога. Вскоре я сказала ему, что у нас будет ребёнок. Но он запретил мне рожать нашего сына…

– Сына? – удивлённо спросил священник, нахмурив брови и теребя Евангелие.

– Да, я не послушалась его. Слава Богу, не приняла хоть этот грех на душу. Он бросил меня и женился на какой-то богатой женщине, а у меня родился мальчик, он был так похож на своего отца, что я назвала его Алёшей.

– И сколько лет вашему мальчику?

– Семнадцать.

– Вы рассказали ему об его отце?

– Нет, батюшка… Мой сын поёт в церковном хоре и собирается поступать в Семинарию, и я не хочу, чтобы у него изменилось отношение к церкви из-за такого отца. Всё, что он знает, – так это то, что они безумно похожи внешне…

Священник покачал головой. Его рука прикоснулась к её руке, но лишь на мгновенье. Он немного помолчал и, резко отдёрнув руку, грозно произнёс:

– Значит, дочь моя, ты соблазнила служителя церкви, затем не послушалась его вопреки тому, что женщина должна всегда находиться в послушании у мужчины, будучи созданной из его ребра, а в заключении ещё и сокрыла от него правду…

– Батюшка, но… – попыталась возразить женщина.

– О, грешница! Не написано ли в Библии, что всё это есть тяжкий грех?!

– Я искренне каюсь во всех своих грехах и прошу простить меня…

– А простил ли тебя тот человек?

– Где же я разыщу его? – уже в слезах прошептала женщина.

– Дочь моя, сейчас идёт Великий пост, так постись… Возможно, Бог и простит тебя, но не я…

Умирающая беззвучно плакала. Он уходил молча, и лишь одна мысль крутилась в его голове: «Боже, как сильно меняет нас время!»

В тот же вечер он оставил дома рясу и отправился с друзьями в кабак. Сильно напившись, на следующее утро он прогулял службу, и всю Страстную Неделю провёл с друзьями, вспоминая Страданья Христа, не расставаясь с бутылкой.

В Пасху, чтобы в очередной раз не лишиться работы, ему пришлось протрезветь.

За праздничной трапезой после службы ему сообщили, что в пятницу состоялись похороны той самой женщины. Покойницу не отпевали по причине отсутствия денег у её сына, однако сорокоуст за упокой матери он всё-таки заказал.

В тот вечер, прихватив с собой церковного вина, батюшка отправился на её могилу и столкнулся у кладбищенских ворот с красивым юношей. Батюшка узнал в нём сына, но сын не узнал бы в нём отца – тот слишком плохо выглядел.

28 июня 1994

Две женщины

Боже мой, как сильно я любил её!

Не помню, где и когда мы познакомились, ведь мы жили в одном доме, играли в одном дворе, учились в одной школе…

Она нравилась всем, её окружала толпа ухажёров, и я сначала побаивался пригласить её погулять. Мы стали встречаться ранней весной, когда ей исполнилось семнадцать, и часто ходили в парк. Там, в глубине леса, находится красивое озеро, посреди которого – маленький необитаемый островок, поросший деревьями. Она всегда говорила мне, что ей бы хотелось туда попасть. Если бы она только знала…

Когда мы гуляли, я всегда брал с собой мою любимую – Жунгу, уже не молодого, седенького бородатого миттельшнауцера. Надо признать, что характер её оставлял желать лучшего: в дом нельзя было привести друга, не говоря уже о целой компании. Жунга бросалась на любого, кто не являлся членом нашей семьи, а если её запирали в другой комнате, она заливалась невыносимым лаем и царапала дверь до тех пор, пока «чужой» не покидал дом. Она не слушалась даже меня, но я очень любил её!

Я надеялся, что девочки подружатся, но Жунга возненавидела мою избранницу, всегда рычала на неё и всячески старалась незаметно куснуть. Я уговаривал её смириться, но Жунга упрямо стояла на своём.

Однажды я всё-таки принял решение – женюсь! Жунга не могла простить мне такого поворота событий! Её агрессия зашкаливала, она уже норовилась укусить и меня. Я оставил Жунгу у матери, а сам после свадьбы перебрался к жене.

Признаюсь, мне очень не хватало моей Жунги, я неимоверно тосковал и часто приезжал к ней в гости. И вот однажды моя мать сказала, что у Жунги будут щенки! Как я обрадовался! И принялся с нетерпением ждать их появления, чтобы забрать одного себе.

Вскоре жена тоже сообщила мне новость: у нас будет ребёнок. В тот же вечер мы решили отметить это событие у моей матери.

Жунга, как и обычно, стала бросаться на мою маленькую хрупкую жену. Мне пришлось закрыть её в комнате, чтобы спокойно поужинать на кухне. После трапезы мы с матерью уединились на балконе – обсудить предстоящие перемены. Внезапно раздался грохот и крики. Дверь в комнату, где находилась Жунга, была открыта. Прибежав на кухню, мы увидели жену, лежащую без сознания с окровавленным ножом в руке. На её животе, грозно рыча, распласталась Жунга.

Мы вызвали врача и ветеринара. Жунга больше не могла иметь щенков, а жена – детей. Я был подавлен. Мне казалось, я сойду с ума. Я так любил её!

Мы гуляли в парке. Было уже очень поздно, и ни души – вокруг. Мы дошли до озера. Я внезапно вспомнил, что тогда произошло: мою любимую Жунгу, нож в руке жены… Я незаметно достал из кармана тот самый нож и…

… Боже мой, как сильно я любил её!

13 декабря 1996

Вершитель судеб

В тот день мир рухнул у неё под ногами.

Елена решила приготовить себе кофе, но вспомнила, что кофе закончилось ещё вчера…

Она беспомощно опустилась в кресло, размышляя о чём-то и автоматически пролистывая свежую газету, как вдруг ей в глаза бросилось странное объявление:

«Всем, кто решил покончить собой, чашка кофе/ чая перед смертью – за счёт заведения…»

Собрав последние силы, она вышла из дома.

Дверь двухэтажного особняка на краю города открыла старушка в чёрном.

– Я по объявлению, – устало произнесла Елена.

– Да-да, проходите, пожалуйста… – пригласила её хозяйка.

В небольшом зале у камина сидели двое мужчин. В углу на кресле, свернувшись клубочком, дремала чёрная кошка. Кто-то ходил и разговаривал на кухне. Наверное, они, действительно, пили здесь чай – чашки ещё не унесли, а коробка конфет была наполовину пуста. Елена осмотрелась – небогатая обстановка, но всё – со вкусом: картины на стенах, ковёр на полу, нигде ни пылинки.

5
{"b":"213659","o":1}