Иначе говоря, мы описывали слова в двух языках, утверждая эти слова взаимными переводческими эквивалентами, и через них пытались разглядеть особенности менталитетов, выработавших и давших дальнейшую жизнь этим понятиям. Таким образом, мы изучали национальный менталитет через язык и лингвистическими средствами, очевидным образом придавая нашему исследованию статус лингвокультурологического. Основы представления об этой науке прекрасно сформулированы В. Н. Телия в ее последней книге «Русская фразеология» (16), и звучат они так: «Лингвокультурология – это часть этнолингвистики, которая посвящена изучению и описанию корреспонденции языка и культуры в синхронном их взаимодействии…Лингвокультурология исследует прежде всего живые коммуникативные процессы и связь используемых в них языковых выражений с синхронно действующим менталитетом народа… Объект лингвокультурологии изучается на “перекрестке” двух фундаментальных наук: языкознания и культурологии. Последняя исследует такой атрибут человека как его самосознание… Для культурологического анализа… понятие культуры является базовым… Культура… – это мировидение и миропонимание, обладающее семиотической природой… Культура – это своеобразная историческая память народа. И язык, благодаря его кумулятивной функции, хранит ее, обеспечивая диалог поколений не только из прошлого в настоящее, но и из настоящего в будущее».

Прежде чем сформулировать наши цели, задачи, методы исследования и прочее, о чем должно рассказывать введение, охарактеризуем кратко ту парадигму, в которой находится наше исследование. Лингвокультурология – часть культурологии, которая, в свою очередь, представляет собой область культурной, социальной и структурной антропологии. В связи с этим невозможно не упомянуть, вдобавок к уже цитировавшимся авторам, имена Леви-Стросса (17) и Бодрийара (18). Основы этнолингвистики, определение ее задач и методов были сформулированы в работах Н. И. Толстого (19). В настоящее время именно в славистике развивается теория народных стереотипов и особой информации, содержащейся в фоновых знаниях, отражающих образ мира. Здесь большую роль сыграли работы С. М. Толстой (20) и С. Е. Никитиной (21). Особый интерес к реконструкции «наивной картины мира» проявлялся и проявляется многими современными лингвистами, среди которых, на наш взгляд, особое место принадлежит Н. И. Сукаленко (22). «Отцами» всего этого направления, сформулировавшими также и философские первоосновы подобного поиска, могут, безусловно, считаться В. фон Гумбольт (23), Э. Сепир (24) и В. Н. Топоров (25) – практически ни одна работа не только по лингвокультурологии, но и – шире – по культурологии диахронической и современной, не обходится без многочисленных ссылок на их произведения и обширных цитат из них.

Контрастивных исследований такого рода совсем немного. В области романской филологии и французско-русских сопоставительных исследований особую роль играют работы В. Г. Гака (26, 27, 28), без знания которых невозможно было бы сделать ни единого шага по этой terra incognita. Ему же принадлежит особая роль в разработке и обобщении теоретических основ контрастивной лингвистики как отдельной отрасли языкознания.

Однако мы скромно надеемся, что не повторили в нашей работе уже достигнутых результатов. Охарактеризуем, отчасти чтобы показать это, наши цели, методы исследования, материал, а также дадим предварительную общую оценку достигнутых результатов. Наша цель заключалась в том, чтобы провести контрастивное исследование ключевых абстрактных понятий, составляющих основу французского и русского менталитетов.

Контрастивное исследование проводилось следующим образом (метод).

Французские и русские понятия описывались через следующую систему шагов.

1. Словарное определение понятия.

2. История словарных определений.

3. Этимология.

4. Анализ на соответствие какой-либо мифологической системе (античная мифология, славянская мифология, христианство, атеизм, понятийная система рационализма или просвещения и пр.).

5. Поиск соответствующих аллегорических изображений понятий, других визуальных систем.

6. Анализ современной сочетаемости слов.

7. Описание вещественной коннотации понятия.

8. Сопоставление по позициям.-

Материалом для исследования и сопоставления послужили следующие предварительно рациональным путем отобранные абстрактные существительные, представляющие, по нашей гипотезе, мировоззренческое ядро исследуемых этносов (то есть те базовые категории, элементы понимания которых находят отражение в рядах других отчасти производных представлений):

русские: провидение, участь, доля, судьба, рок, опасность, угроза, риск, случай, удача, шанс; добро, зло, истина, ложь; душа, совесть, ум, разум, рассудок, интеллект; знание, мысль, идея, размышление, причина, следствие, сомнение, уверенность, цель; страх, ужас, боязнь, испуг, паника, радость, ликование, восторг, гнев, ярость, бешенство.

французские: providence, destin, destinée, sort, fortune, danger, péril, menace, risque, occasion, hasard, chance, veine, bien, mal, vérité, mensonge; ame, conscience, intelligence, esprit, raison; connaissance, savoir, idée, pensée, cause, raison, effet, conséquence, réflexion, doute, certitude, assurance, but, fin, objectif; joie, jubilation, ravissement, emportement, fureur, furie, rage, peur, angoisse, appréhension, crainte, effroi, épouvante, frayeur, terreur.

Каждое слово просматривалось в 500—2500 тыс. контекстов, при необходимости проводились дополнительные консультации с носителями языка.

1. Сахото К., Норико X., Райс Дж. Эти странные японцы. М., 2004.

2. Маковский М. М. Удивительный мир слов и значений. М., 1989.

3. Wierzbicka A. Dusa (soul), toska (yearning), sud’ba (fate): Three key concepts in Russian language and Russian culture // Metody formalne wopisie jezikow stowianskich. Biatyskok, 1990.

4. Вежбицкая А. Язык, культура, познание. М., 1996.

5. Ранкур-Лаферрьер Д. Рабская душа России. М., 1996.

6. Толстая Т. Н. Русские? // Нью-Йорк: Портфель. Ардис, 1997. С. 294–302.

7. Итоги. 1990. №№ 16, 20, 22.

8. Разлогова Е. Э. Путеводитель по дискурсным словам русского языка. Т. 2. 1997.

9. Гумилев Л. От Руси к России. М.: ACT, 2004. С. 127.

10. Тэтчер М. Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира. М., 2007. С. 190–191.

11. Тайлор. Первобытная культура. М., 1989. С. 21.

12. Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т. IV. М., 2007. С. 81.

13. Гумбольдт В. О мышлении и речи // Избранные труды по языкознанию. М., 1984.

14. Арутюнова И. Д. Истина и судьба // Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994. С. 305.

15. Апресян Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М., 1966.

16. Телия В. И. Русская фразеология. М., 1996. С. 217, 218, 222, 226.

17. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1985.

18. Бодрийар Ж. Общество потребления. М., 2006.

19. Толстой Н. И. О предмете этнолигвистики и ее роли в изучении языка и этноса // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. Язык и этнос. М., 1983.

20. Толстая С. М. К прагматической интерпретации обряда и обрядового фольклора. Образ мира в слове и ритуале. Балканские чтения. 1. М., 1992.

21. Никитина С. Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993.

22. Сукаленко Н. И. Отражение обыденного сознания в образной языковой картине мира. Киев, 1992.

23. Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества // Избранные труды по языкознанию. М., 1984.

24. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.