— Мягкий? Ранимый? — Корин расхохоталась. Да его ничем не прошибешь! Сэнди громыхнула тарелками.

— И тем не менее он тебе нравится, — промурлыкала она.

Корин вспыхнула. Набрав воздуху, собралась было ринуться в атаку, но вовремя прикусила язык — Сэнди, ухмыляясь, смотрела на нее во все глаза. «Что? Разве не так?» — говорил ее взгляд.

— Ну, допустим, что так, — тихо проговорила Корин, — но на месте Теда оказался Барри. Ну, скажу я тебе, и ревновал же он меня к Теду! С ума сходил от ревности. А я в конце концов поняла, что никогда не смогу полюбить его по-настоящему — он просто зверел, стоило ему услышать имя Теда!

Она обернулась на звук шагов. В дверях стоял Тед. Будто из-под земли вырос. Заметив на его лице странное замешательство, Корин неловко повернулась, чуть не свалив пакет с мукой. Подхватила, да так и застыла, прижав пакет к груди. Тед быстро справился с собой. Как всегда.

— Страдалица ты наша, великомученица! Ox! — пропел Тед.

На! Получай! И Корин запустила пакетом с мукой в Теда. Секунда — и Тед стал похож на Деда Мороза. Волосы, брови, одежда — все белое.

— Получил по заслугам! — изрекла довольная Сэнди. — Ну и вид у тебя! Умора! А ты, Корри, молодец! Напрасно Генри говорил, что ты неуклюжая.

Тед сверкнул глазами на сестру, перевел взгляд на Корин. Сама себе не рада. В глазах — страх. Боится, что сейчас взовьюсь, как Барри, и влеплю ей затрещину, мелькнула у Теда мысль.

— Да ладно, не бойся, не трону, — медленно проговорил он, — так ты говоришь, что терпеть не можешь насилия? Ну и где же твоя хваленая выдержка? А? Молчишь? Эх ты! — Усмехнувшись, он повернулся и ушел, оставляя за собой белые следы.

Со двора послышался удивленный возглас и гомерический хохот, заглушаемый проклятиями Теда: он попался на глаза Чарли.

Господи! И что я, глупая, наделала! — смешалась Корин, и слезы градом хлынули из глаз.

— Не плачь, успокойся, дорогая! Подумаешь — проучила немного, так ему и надо! — Сэнди весело смеялась — вся эта история казалась ей просто забавной.

Тед, чистенький и сверкающий, как новая монетка, спустился к ужину. Молча посмотрел на обеих женщин, сел, принялся за еду. Слава Богу! У Корин отлегло от сердца. Как хорошо — уютно, по-домашнему. С Барри было иначе — они редко делили трапезу, разве только в медовый месяц. А потом все пошло наперекосяк, и ей ничего не оставалось, как, быстро перекусив, поскорей уединяться — романтика медового месяца кончилась, мечты о счастье оказались бреднями глупой девчонки.

Покончив с едой, Тед взял чашку кофе и, по-прежнему ни слова не говоря, ушел к себе.

— Разбит наголову, — подытожила Сэнди, — заметь — к торту не притронулся. Почему бы тебе не отнести ему? Заодно помиритесь, а?

— И не подумаю.

— Ладно, хватит дуться, — Сэнди улыбнулась, — иди, иди, все будет хорошо?

Ни слова не говоря, Корин взяла блюдо и отправилась наверх. Тихо постучав, открыла дверь. Тед сидел за дубовым письменным столом, уставившись взглядом в стенку.

— Тед, — окликнула его Корин, — отведаешь торта?

Тед быстро взглянул на нее:

— Фокусы моей сестрицы? Она тебя прислала? — Он рассмеялся. — Что, угадал? Сама бы ты ни за что не пришла, верно?

Корин с невозмутимым видом поставила блюдо на стол — думай что хочешь!

— Послушай, Корри, ну не сердись! У меня и в мыслях не было обидеть тебя. И вообще, ты лучшая девушка нашего городка, всего штата, да нет, чего там — всех штатов! Ну прости, бывает — сначала сказал, потом подумал.

— Да и я пересолила, извини меня, Тед. Я знаю — ты не хотел обидеть меня. А я, признаться, перепугалась. Думала — ка-ак развернется, ка-ак врежет! — Корин лукаво посмотрела на Теда.

— Ну, знаешь, я не из тех, кто чувствует себя настоящим мужчиной, унижая женщину. Поцелуешь меня в знак примирения? — (Корин смущенно потупила глаза.) — Ну-ну, не тушуйся, что тут такого? Просто хотел поцеловать тебя на ночь. Неужели ты по-прежнему боишься меня?

— Я приняла решение держаться подальше от мужчин.

— Понятное дело, сейчас у тебя и не может быть других мыслей, но ведь это не будет длиться вечно! А знаешь, Корри, из тебя получилась бы хорошая мать… Помнишь Мэри Гиббс? Она как-то заглянула в ваш магазинчик со своим малышом. А ты подошла, взяла ее малыша на руки… Лицо у тебя стало такое ласковое, просветленное…

— Как? Разве ты видел меня? Тед посмотрел ей в глаза.

— Признаюсь, я никогда не терял тебя из виду. Ты что, до сих пор не поняла, глупенькая? Ты подчас даже не замечала, что я рядом, незаметно любуюсь тобой. — Корин слушала, затаив дыхание.

— Просто я старше тебя, меня мучает мысль о разнице в возрасте.

— Не думай об этом, Тед! Какое это имеет значение?

— Ты и вообразить не можешь, каким кошмаром станет в конце концов эта самая разница.

— Что толку рассуждать об этом, Тед? Признаюсь: ненависти я к тебе не испытываю, но и любви тоже. Ты уже убедился в этом. А потом, если честно — разве я что-то значу для тебя? Поэтому не волнуйся, Тед, ты свободен, слышишь — абсолютно свободен. Вряд ли я смогу испытывать к тебе прежние чувства, более того — мне кажется, я уже никогда никого не смогу полюбить.

Корин повернулась и направилась к двери. Но не успела она и глазом моргнуть, как Тед вскочил, рванулся к двери, захлопнул ее. Схватив Корин за плечи, повернул лицом к себе.

— А я-то, дурак, поверил — жизнь начинается снова! — зло блестя глазами, вскричал он. — Ну, знаешь, я не святой! — И, наклонившись, он поцеловал Корин прямо в губы! — Поверь, Корин, — начнется новая жизнь, она будет светла и прекрасна. Я не стану удерживать тебя силой, к чему мне это? Но только не отталкивай меня, пожалуйста.

Он — ее судьба. А от судьбы разве уйдешь? И вновь она почувствовала прикосновение его губ, сладостное, как напиток богов. Как беззаветно любила она его когда-то! Внезапно ожили, властно заявили о себе воспоминания. Поцелуй их длился короткие секунды, а Корин казалось — целую вечность.

— Каким счастливым мог быть наш союз! — с горечью воскликнул Тед. — Но поверь, милая Корин, — продолжал он, — все только начинается, у нас впереди столько радости!

— Не мучай меня, Тед, — прошептала Корин.

— Разве я тебя мучаю, милая ты моя?

— Да вспомни, что ты говорил Барри. Он извел меня разговорами о тебе. Ты, дескать, только поиграл со мной. Глупая девчонка, развесила уши, посмотри на себя! Детская ручка — журавлиная ножка!

— Корин, прошу тебя. — Тед зажмурился. — Он лгал!

— Нет, увы! Это правда. Ты и сам говорил мне такое, что страшно вспомнить! А вечер танцев? Неужто забыл?

— Ну, кто старое помянет… — сникнув, произнес Тед.

Корин печально усмехнулась:

— Да-а, нелегко разобраться, концов не найдешь… Да ладно, Тед. Ты только подумай — сколько воды утекло с тех пор! Что скрывать — у тебя теперь новые интересы… Ты же не станешь отрицать — мне это известно не хуже, чем тебе самому.

Не успел Тед сообразить, о чем это она, как Корин и след простыл. Лилиан! — хлопнул себя Тед по лбу. Черт! Приспичило же тащить ее сюда! Болван я, болван! — ругал себя Тед. Своими руками все испортил! Как сделать, чтобы Корин поверила, что все уже изменилось? При чем тут Лилиан? Да ему до нее дела нет! В отчаянии Тед все шагал и шагал по кабинету.

Если Корин и выходила теперь из дому, то только ради Звездочки. Инструктор начал занятия, объезжая лошадку на специальном треке. Корин нравилось наблюдать за грациозным животным. Как хорошо! Никто не допекает, не пристает с расспросами. Шли дни, она оживала, приходила в себя — на щеках играл румянец, взгляд уже не был безнадежно-грустным, она поправилась, загорела.

Как-то раз солнечным днем она сидела возле трека, наблюдая за тренировкой. Кто-то подошел и встал рядом. Корин сердцем почувствовала — Тед!

— Припекает, не стоит задерживаться здесь. — Обняв за талию, он ловко поставил ее на землю. — Оп-ля!

— Тед, хватит дурачиться, перестань! Мне так хорошо здесь… О! Что это с тобой? — Свежая повязка на руке, сквозь бинт проступает кровь.