Нора помертвела, встретив понимающий взгляд Эдварда.

Он цинично улыбался.

— Неужели ты надеялась сохранить это в секрете? — спросил Саммервиль. — Доктор рассказал медсестре, а та после нескольких комплиментов и коробки шоколада стала очень покладистой, — он вскинул голову. — Он из Техаса? Это не тот мужчина, о котором ты рассказывала Эдне?

— Кто отец моего ребенка, касается только меня, — храбро заявила Нора. Ее злила навязчивость и наглость Саммервиля. Тот был негодяем.

— А что ты станешь делать, если я расскажу твоим родителям о ребенке. Нора? — внезапно повернулся к ней Эдвард, в глазах его сквозило какое-то неприятное выражение. — А что если я скажу им, что это мой ребенок?

— Мы… мы никогда не были!..

— Мы были с тобой вместе в Англии в течение двух недель, — напомнил Саммервиль. — По внешнему виду еще нельзя ничего определить. Пока.

— Ты не посмеешь это сделать! — гневно произнесла Нора.

— Мой отец промотал мое наследство в барах и за карточным столом, — холодно объяснил Эдвард. Его красивое лицо исказилось от гнева и алчности. — Я не могу жить в бедности и не буду. Тебе нужен муж, а мне нужна богатая жена, которая поддержала бы меня материально. Мы прекрасно подходим друг другу. Я буду просто образцовым любящим мужем и отцом, обещаю тебе, дорогая. Этот ребенок никогда не узнает правду, о своем рождении.

— Ни за что! — заявила Нора, задыхаясь от гнева. Увидев приближающийся экипаж, Саммервиль наклонился, чтобы поднять сумки. Он холодно улыбнулся девушке.

— Подумай о моем предложении, Нора. Твой отец заставит тебя выйти за меня замуж.

— Скорее он лишит меня наследства, — поправила она настойчивого поклонника. Эдвард приподнял бровь.

— Вряд ли. В конце концов, я — обладатель старинной фамилии, и ему ничего не известно о состоянии наших финансов. Когда вопрос касается чести семьи, мистер Марлоу очень щепетилен. Он сделает все, чтобы сохранить свою репутацию незапятнанной. Банкир не может позволить себе ни малейшего скандала, моя дорогая.

Ничего нового в словах Эдварда для Норы не было. Ее отец ценил свое общественное положение и честь больше жизни. Он сделает все возможное, чтобы избежать огласки и с радостью согласится выдать дочь замуж за любого мерзавца, даже такого, как Саммервиль.

— Я даю тебе время до пятницы, чтобы ты могла все обдумать. Если к этому времени ты не согласишься стать моей женой, — угрожающе добавил Эдвард, — я заставлю тебя.

— Ты не сможешь принудить меня, -высокомерно заявила Нора. Но тяжелое путешествие и беременность ослабили девушку. Она оступилась и упала бы, если бы Эдвард не успел поддержать ее под руку.

— Не надо сопротивляться, — посоветовал Саммервиль. — Это не поможет. Я намерен добиться твоей руки любой ценой. Я собирался овладеть тобой в Африке, но твои кузены помешали. Зато сейчас уже никто не стоит на моем пути, и никто не спасет тебя. Я добъюсь и тебя, и твоих денег. Ты не сможешь помешать мне, Нора.

«О нет, смогу», — твердо сказала она себе. Она не уступит негодяю, не позволит ему осуществить свои грязные планы.

Через несколько минут они подъехали к особняку Марлоу. Эдвард помог Hope выйти из экипажа и подняться на крыльцо. Миссис Марлоу тепло встретила дочь, но холодно ответила на приветствие Саммервиля, который чувствовал себя совершенно непринужденно даже без приглашения.

— Отец скоро вернется, — сообщила Синтия и с любопытством взглянула на Эдварда. — Ивините, мистер Саммервиль, я не помню, чтобы приглашала вас в дом.

Эдвард рассеянно улыбнулся.

— Нора пригласила меня, не правда ли, дорогая? Нора презрительно взглянула на навязчивого поклонника.

— Нет, я не приглашала.

Эдвард не спеша поднялся на ноги и остановился перед девушкой.

— У тебя есть время до конца недели, — напомнил он. — Увидимся в пятницу утром… милая, — он наклонился, чтобы поцеловать Нору в щеку, но та возмущенно отпрянула назад, гневно сверкнув глазами.

— Я постараюсь, чтобы тебя здесь ожидала полиция.

— А я постараюсь, чтобы меня сопровождал репортер газеты, — мягко возразил Саммервиль.

Нора была белее снега, когда он наконец ушел. Синтия помогла дочери добраться до дивана и лечь.

— Какой отвратительный и низкий человек, — воскликнула миссис Марлоу, стараясь хоть чем-нибудь помочь Hope. — Это не лихорадка, дорогая?

— Мне кажется, я заболела, — уклончиво ответила Нора.

— Не удивительно, дорогая, ' после такого длительного путешествия, — Синтия распорядилась, чтобы принесли мокрое полотенце и осторожно положила его на лоб дочери. — Бедняжка. Как хорошо, что ты снова дома. Мне было так одиноко без тебя. Отец слишком много времени проводит в банке. Боюсь, что работа для него важнее, чем я. .

Нора знала, что это действительно так. Родители ее жили вместе, но между ними не было теплоты. Отец диктовал, а мать повиновалась. Их отношения были такими степенными, уравновешенными и скучными, что у Норы никогда не возникало желания выйти замуж, пока она не встретила Кэла Бартона.

Девушка лежала, закрыв глаза. Ей хотелось чтобы Эдвард никогда больше не появлялся в их доме, она надеялась, что он не посмеет осуществить свою угрозу. Но знала и то, что Саммервиль решил получить ее деньги во что бы то ни стало, уверенный, что у него есть повод заставить ее согласиться на его предложение.

Синтия решила, что у дочери начался приступ лихорадки. Она села рядом и стала рассказывать о новостях спокойным тихим голосом. Тем временем Нора лихорадочно искала выход из создавшегося положения. Одна лишь мысль о том, чтобы рассказать отцу, в какое трудное положение она попала, приводила ее в ужас. А Эдвард Саммервиль собирался безмерно усложнить и без того сложную ситуацию. Если бы она знала что предпринять!

Внезапно ей в голову пришло, что есть одно средство избежать этого кошмарного замужества. Альтернатива была неприятной, нежелательной, но единственно возможной. Нора сняла мокрое полотенце и со вздохом открыла глаза. Нужно совсем не иметь гордости, чтобы обращаться за помощью к человеку, который так унизил ее. Но с другой стороны, иного выхода не было.

Нора позвала мать.

— Ты не могла бы отправить Клэренса на телеграф «Вестен Юнион». Мне нужно срочно послать телеграмму.

— Ну конечно, моя дорогая. Кому…?

— Пожалуйста, не спрашивай меня, — ответила Нора, встретив встревоженный взгляд матери. — Поверь, что я знаю, что делаю. Ты можешь пока ни о чем не спрашивать меня?

— Нора, что случилось? — заволновалась Синтия. — Сначала этот низкий человек привозит тебя, после того, как несколько месяцев назад мы отказали ему от дома. А ты возвращаешься бледная, словно смерть. Почему ты не можешь довериться мне?

— Конечно, могу, мама, — успокаивающе заверила Нора. — Но не сейчас. Дай мне, пожалуйста, бумагу и конверт.

Страдальчески вздохнув, Синтия выполнила просьбу дочери.

— Мой секретарь записал бы под диктовку, но его нет на месте.

— Я напишу сама. И предупреди, пусть Клэренс дождется ответа. Это может… занять некоторое время, — добавила Нора.

— Ты слишком таинственна, милая, — заметила Синтия.

Нора ничего не ответила. Она пыталась в нескольких коротких словах сообщить все, что случилось. Закончив, подсчитала количество слов, достала серебряный доллар, вложила все это в конверт и запечатала.

Синтии хотелось узнать содержание телеграммы, но увидев, как напряжена дочь, она смягчилась. Она чувствовала, что случилось что-то очень плохое и что это имеет отношение к Саммервилю. Казалось, тот имеет непонятную власть над Норой. Эдвард сказал перед уходом, что вернется в пятницу и Нора, кажется очень расстроилась. Синтия решила, что попросит мужа остаться дома в пятницу утром, хотя знала, что ему не нравится опаздывать на работу.

Клэренс отвез телеграмму в Ричмонд и отправил ее. Ему пришлось ждать ответа несколько часов, но он терпеливо сидел на телеграфе, пока служащий «Вестен Юнион» не вручил ему запечатанный конверт.