Колени у Норы дрожали. Королева Виктория кивнула и мило улыбнулась девушке. Мисс Марлоу поздоровалась, присела в реверансе и быстро отступила назад. На этом все закончилось. Мгновение, которое запомнится на всю жизнь. В списке представляемых было много других дебютанток, которые также запомнят эти минуты навсегда.

— Ну, моя дорогая, — усмехнулась леди Эдна, когда они пили чай в небольшом кафе неподалеку от Виндзорского дворца, — как ты себя чувствуешь?

— О, теперь я никогда не сниму эту перчатку, — серьезно заявила Нора. — Я хочу навсегда сохранить прикосновение королевы.

Леди Эдна и ее муж весело рассмеялись, и предложили Hope еще одно пирожное.

Дни проходили медленно и неспешно. Нора стала понемногу приходить в себя после длительного путешествия по морю и того, что произошло с ней на ранчо Тремейнов. Девушка перестала притворяться, что мечтает о приключениях. Ее вполне устраивало, что слуги приносят ей чай, пирожные и журналы в сад. Ее никто не тревожил. Эдна и Торренс относились к гостье сочувственно и не навязывали ей свое общество, как будто догадывались, что с ней что-то произошло.

Но по ночам Нора снова и снова воссоздавала в памяти тот день, когда лежала в объятиях Кэла Бар-тона в небольшом старом домике. Она ощущала его губы, обжигающее дыхание, испытывала снова и снова лихорадочный экстаз превращения в женщину. Это была ее постыдная тайна. Она не только лишилась девственности, но совершила более страшный грех, получив от нарушения запретов наслаждение. Во время посещения церкви, девушка не поднимала вуаль и, слушая слова проповеди, морщилась, словно от боли. Она совершила смертный грех. Возможно, она попадет в ад. Но она любила Кэла и всегда будет любить его. Является ли это хоть небольшим оправданием? И разве она одна виновата. Кэл Бартон соблазнил ее. Она была невинна, в отличие от него. Ковбой прекрасно понимал, что делает, и соблазнил мисс Марлоу только затем, чтобы показать ей, как она легко доступна. Этого Нора стыдилась больше всего: она полюбила всей душой, а избранный ею мужчина использовал ее, чтобы удовлетворить потребность плоти. Ей хотелось доставить любимому удовольствие, в то время как он задумал унизить ее, добивался только ее падения. Нора чувствовала себя аморальной.

Была еще одна тревожившая ее тайна. Задержка месячных длилась дольше, чем обычно, а по утрам пропал аппетит. Обычно Нора с удовольствием завтракала в постели, предпочитая традиционную яичницу. Но в последнее время ее стало тошнить от яиц. Мысль о беременности приводила девушку в ужас. Куда она пойдет? Что будет делать? Родители несомненно откажутся от нее.

Кэл предлагал сообщить ему, если их поступок будет иметь последствия, но гордость не позволит мисс Марлоу поступить так. Нет, она должна найти какой-то другой выход… Девушка вспомнила о лихорадке, приступ которой мог начаться в любой момент, и почувствовала себя еще более несчастной. Не отразится ли ее болезнь на ребенке? Инстинктивно она положила руки на живот, желая защитить свое дитя. Нора уже думала о ребенке, как о живом существе, хотя у нее еще не было доказательств его существования, а лишь одни подозрения.

В конце недели Нора получила письмо от матери, которая напоминала дочери, что та должна вернуться домой ко Дню Благодарения в ноябре. Миссис Марлоу упомянула, что недавно Эдвард Саммервиль нанес им визит и интересовался Норой. Он заехал попрощаться перед отъездом в Англию. Саммервиль сообщил, что собирается погостить в поместье Рэндольфов и повидаться с Норой. Мать и отец выражали свое недовольство, но не в силах были помешать навязчивому поклоннику дочери. Больше всего на свете Hope не хотелось сейчас видеть Эдварда Саммервиля!

Так случилось, что Саммервиль приехал в тот же день, когда прибыла почта из Америки. Рэндольфы тепло встретили Эдварда, шумно радуясь его приезду, но Нора остановила горячие приветствия давнего поклонника холодным неприязненным взглядом.

Саммервиль покраснел, встретившись с обвиняющими глазами девушки. Эдвард был очень красив, высокий и уверенный в себе блондин с голубыми глазами и безупречным произношением. Женщины обожали его. Большинство женщин… Hope же Эдвард казался отталкивающим и омерзительным.

— Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, Нора, -Эдвард подошел к девушке и взял ее за руку.

Нора отдернула руку, прежде чем Саммервиль успел поднести ее к губам.

— Я чувствовала себя гораздо лучше до того, как побывала в Африке, Эдвард, — многозначительно проговорила она.

Саммервиль устало вздохнул. Казалось, что он теряет терпение.

— Да, Нора. К моему стыду, я признаю это. Все эти долгие месяцы я, не переставая, думал о несчастье, случившемся с тобой из-за моего поступка. Я очень сожалею, дорогая. Я собственно и приехал в Англию, чтобы принести тебе извинения. — Он цинично рассмеялся.

Девушка сжала руки.

— А теперь, когда вы извинились, сэр, я надеюсь, мне не придется терпеть ваше общество.

Эдвард недовольно поморщился и бросил взгляд на хозяев, сидящих у камина и старающихся не прислушиваться к разговору молодых людей.

— Вы очень расстроите стариков, — проговорил Саммервиль непринужденно. — Они уверены, что у нас — роман.

— Для этого требуется слишком сильное воображение, — с подчеркнутой любезностью заметила Нора.

— О-о!

— Я не испытываю к вам никаких чувств, Эдвард, за исключением неприязни и отвращения, — резко ответила девушка. — Я болела почти год, и только вы виноваты в этом.

— Я казню себя за оплошность, — горячо проговорил Саммервиль. — Ваша мать рассказала о вашей болезни, о том, как вы страдали. Я просто хам, Элеонор. Но честное слово, будучи в Африке первый раз я даже не подозревал об опасности. — Он оперся на модную трость с серебряным набалдашником в виде волчьей головы. — .Я надеюсь, мне удастся заставить вас забыть печальные события.

— Вам потребуется слишком много усилий, — мрачно заметила Нора.

— Я понимаю. Я получил приглашение Рэндольфов остановиться у них, — добавил Эдвард с многозначительной улыбкой.

— Это означает всего лишь то, что я покину этот дом.

— Нет, — Саммервиль выпрямился. — Пожалуйста, Элеонор. По крайней мере, дайте мне возможность загладить свою вину. Я обещаю, что не позволю себе ничего, что могло бы оскорбить вас, ни единого слова, ни единого взгляда. Я прошу только разрешения видеть вас, если вы мне позволите.

Нора заколебалась. Эдвард вел себя так покорно, честно во всем раскаялся. Она была так сейчас одинока. Через минуту девушка неохотно кивнула. Может быть, Саммервиль поможет ей отвлечься от мыслей о Кэле. Казалось, Эдвард вполне искренне сожалел о своем поведении в Кении. Говорят, что люди могут меняться. Время покажет.

Недалеко от Бомонта усталый Кэл Бартон наблюдал за бурением скважины на новом участке, который он недавно приобрел на паях с партнером. Пайк, худощавый темноволосый мужчина немного старше Кэла, всю свою жизнь занимался поисками месторождений нефти. Бартону нужен был человек, который бы постоянно следил за установкой и нанятыми работниками, так как сам он пока не мог оставить работу на ранчо Тремейнов. Честера необходимо было заставить начать внедрение современных методов производства мяса.

С тех пор, как уехала Элеонор, Кэл не находил себе места, хотя и был слишком занят. Он разрывался между двумя работами, тратил много времени на поездки. Честеру была необходима его помощь, так как для ранчо закупили новые машины, и что-то не ладилось с наладкой культиватора.

— Эта скважина опять будет пустой, — резко заметил Пайк, когда бурильщики достигли пласта подземных вод.

— Еще рано судить. Мы не достигли глубинных слоев, — возразил Кэл.

— Знаю, — Панк вытер лицо грязным рукавом, его темные глаза встретились со светлыми глазами компаньона. — Мне хорошо известен этот район, Кэл. Мы найдем только воду и ничего больше. Если бы здесь была нефть, я уже заметил бы какие-то признаки.

— Бурите глубже, — резко бросил Бартон. — Геолог, с которым я поддерживаю связь, считает, что здесь идеальное место для скважины.