– Это напрашивалось, – еле проговорил я. – Можем и повторить – когда-нибудь.

Она перебросила ноги через бордюр и поднялась. Вместе с темными гладкими волосами она не доставала мне и до плеча. Держалась она так же – ровно и чрезвычайно грациозно.

– Можем, – сказала она и отошла от меня. Я смотрел ей вслед. Ее стройное тело изящно покачивалось в такт ее шагам. Она не оглянулась. Я смотрел на нее, пока она не скрылась в доме, затем сам уселся на бордюр и закурил. Мои руки держались не лучше осинового листа.

Я просидел у этого чертового пруда с лилиями до самого вечера. Ничего не происходило. Никто не подошел ко мне. Никто не выглядывал из окна. У меня было сколько угодно времени, чтобы в полном спокойствии обдумать, что я буду делать сегодня ночью, как я миную охранников и собаку, как буду взбираться на стену и каким образом я собираюсь открывать сейф. Но я не забивал свою голову подобной чепухой. Я думал о Веде Ракс. Я не заметил, как солнце скатилось за вершины сосен, удлинив на лужайке тени. Я все думал о ней, когда Паркер вышел из дома и начал спускаться к пруду.

Я уставился на него пустым взглядом, не понимая, как он сюда попал. Я вообще не представлял себе, что он когда-то мог существовать. Вот до чего она довела меня.

– Вам лучше вернуться в дом, – резко сказал он. – Перед ужином необходимо закончить все приготовления. Выходим в девять, пока не поднимется луна.

Мы вернулись в дом. В холле не было ни малейшего признака ее присутствия, зато в диванной нас ждал Гормэн. Я все прислушивался, но в доме стояла тишина, достойная настоящего морга.

– Клинок будет у Доминика, – начал Гормэн. – Когда вы подниметесь на стену, он подаст его вам. Будьте с ним осторожны. Я не хочу, чтобы футляр оказался поцарапан.

Паркер передал мне ключ, который, по его словам, отпирал дверь черного хода. Мы снова обратились к плану дома.

– У меня должно быть еще двести баксов, перед тем как я отправлюсь туда, – напомнил я Гормэну. – Если пожелаете, я могу принять их прямо сейчас.

– Доминик отдаст их вместе с клинком. Вы и так уже получили достаточно денег, однако еще ничего не сделали. Я жду от вас конкретных дел, мистер Джексон, перед тем как платить вам дальше.

Я усмехнулся:

– Верно; только без них я не полезу на стену.

Я ожидал увидеть ее за ужином, но она не появилась. Наполовину расправившись со своей порцией, я понял, что мне нужно знать, где она. Невзначай я сказал, что видел в саду девушку, и поинтересовался, она ли та самая мисс Ракс и почему ее нет за ужином.

Лицо Паркера приобрело зеленовато-белый оттенок. Кулаки его сжались так, что бедные костяшки едва не выскочили из кожи. Захлебываясь от ярости, он уже начал что-то говорить, но Гормэн быстро вставил свое «не заводи себя, Доминик».

От одного вида Паркера меня чуть не стошнило, и я откинулся на спинку своего стула, чтобы не смотреть в его сторону. Выглядел он достаточно взбешенным, чтобы броситься на меня. Мне вообще не очень нравится, если люди бросаются на меня, когда я сижу, даже если это такой сопляк вроде Паркера.

– Тебя наняли, чтобы работать, Джексон, – прошипел Паркер, наклонившись над столом и буравя меня ненавидящим взглядом. – Держи свой чертов нос подальше от того, что тебя не касается! Мисс Ракс не желает иметь ничего общего с дешевыми клоунами вроде тебя, и я позабочусь, чтобы ее пожелания выполнялись, можешь мне поверить. Не смей даже имени ее упоминать!

После того, что произошло у пруда, я был не в состоянии вести себя грамотно.

– Не говори мне, что та, кого я видел у пруда, может принадлежать такому сопляку, как ты, – хмыкнул я. Моя пятка стояла на перемычке между ножками стула, и я был готов оттолкнуться от нее, чтобы одним ударом снизу в челюсть сбить его с ног, когда я вдруг обнаружил, что смотрю на дуло полицейского тридцать восьмого, который словно сам прыгнул ему в руку. Макс говорил, что он, похоже, мог бы использовать его. Ни в одном фильме я не видел, чтобы кто-то быстрее выхватывал пушку.

– Доминик! – спокойно проговорил Гормэн.

Я не шевелился. Пустой, прозрачный взгляд в голубых глазах Паркера говорил мне, что тот действительно был готов выстрелить. Неприятное чувство: дуло в тот момент казалось никак не меньше Бруклинского тоннеля. Я видел, как его тонкий палец медленно вдавливался в курок.

– Доминик! – крикнул Гормэн и грохнул своим огромным кулаком по столу.

Дуло опустилось, и Паркер часто заморгал, словно не понимая, что происходит. Я заметил смущение, появившееся в его глазах, и это позволило мне немного расслабиться. Парень был болен. Я встречал это ошеломленное, пустое выражение на множестве лиц в камерах для психов. Увидев однажды лицо убийцы-параноика, впредь вы уже не ошибетесь.

– Не заводи себя, Доминик, – проговорил Гормэн своим тонким, сломанным голосом. Похоже, только этой фразой он мог привести в чувство своего сопляка, когда тот выходил из себя.

Паркер медленно поднялся, уставился на пистолет, словно не понимая, что он мог делать в его руке, и спокойно вышел из комнаты.

Я мог наконец достать платок и промокнуть лоб. Я действительно вспотел: несильно, но вспотел.

– Вам надо присматривать за этим парнем, – сказал я вполне ровным тоном. – Однажды его унесут отсюда привязанным к носилкам.

– Вам следует винить только себя, мистер Джексон, – холодно ответил Гормэн. – Он в порядке, если вести себя правильно. Вы же сами напрашиваетесь на неприятности. Кофе?

Я хмыкнул:

– Я выпью лучше чего-нибудь покрепче. Он действительно собирался выстрелить. Не шутите со мной. Вам лучше отобрать у него оружие, пока здесь не произошло несчастного случая.

Гормэн смотрел, как я наливаю бокал. Лицо его наполняло образцовое отсутствие какого-либо выражения.

– Вам не следует воспринимать его слишком серьезно, мистер Джексон. В последнее время он очень привязался к мисс Ракс. На вашем месте я бы не упоминал о ней снова.

– Это он-то? И что же она думает по этому поводу?

– Я не вижу, какое это имеет отношение к вам.

Взяв бокал, я вернулся к столу.

– Может, вы и правы, – сказал я.

В девять Паркер подвел машину к парадному. Он держался отдаленно и невозмутимо и, казалось, уже справился со своим очередным приступом.

Гормэн вышел на ступеньки проводить нас.

– Удачи, мистер Джексон. Паркер отдаст вам последние инструкции. К возвращению ваши деньги будут готовы.

Я смотрел наверх, в темные окна, в надежде увидеть ее, и не слушал его слов. Ее не было.

– Мы должны вернуться через пару часов, – говорил Паркер Гормэну. По дрожи в его голосе можно было сделать вывод о состоянии его нервов. – Если нет, ты знаешь, что делать.

– Вы вернетесь, – ответил Гормэн. Его нервы были получше. – Мистер Джексон не ошибется.

Мне оставалось только надеяться на это. Пока мы не оказались в полной темноте, я наклонился к стеклу и все оглядывался на дом. Я так и не увидел ее.

Мы сидели в машине перед двенадцатифутовой стеной, ограждавшей дальнюю часть Бреттова дома. Здесь, на горе, было довольно прохладно. Полная тишина и тьма кромешная. Мы не видели ни стены, ни машины, ни друг друга. Словно висели в черной пустоте.

– Порядок, – тихо проговорил Паркер. – Ты знаешь, что делать. Береги время. Свистнешь, когда вернешься. Я махну фонариком, чтобы ты мог найти веревку.

Я едва дышал. До сих пор я понятия не имел, что же я собираюсь делать. Мне не хотелось тащиться туда. Я знал, что, как только я спрыгну за стену, я окажусь на лезвии ножа, и тогда один мой неверный шаг – и лучшее, на что мне придется надеяться, так это оказаться за решеткой. Редферн будет без ума от счастья, когда наконец избавится от меня. Он того только и ждал, чтобы я оступился один-единственный раз. Паркер включил на приборной панели затененную лампочку. Теперь я мог разглядеть его руки и темный контур его головы и плеч.

– Здесь комбинация сейфа, – сказал он. – Легко запомнить. Я написал на карточке. Один полный поворот вправо, полповорота назад, еще полный вправо и еще половина вправо. Между каждым поворотом должна быть остановка, чтобы замок сработал, иначе язычки не попадут в свои ячейки. Не торопись. Единственный способ открыть сейф – паузы между каждым поворотом.