— Не изгрызут, — буркнул Гриша и съежился.

— Я пойду сейчас, — сказала Натка и встала как сомнамбула, не отрывая глаз от темнеющей воды.

— Одна?! — поразился Гриша.

Не обращая внимания на брата, Натка пошла прочь от реки.

От метро Измайловская, что находится на окраине Москвы, мы направились в лесопарк, примыкающий к станции. Утро было пасмурным, и по дороге нам попадались только бегуны и собачники. Когда и они перестали встречаться, Сова спросила:

— Что скажете о книге?

— Интересная рукопись.

Она недоуменно повернулась ко мне — наверное, не ожидала такой сдержанности.

— Как вас, кстати, зовут? — спросил я.

— Надя. Вы свое обещание сдержали?

— Конечно. — подтвердил я и спросил прямо: — Почему рукопись у вас?

Она усмехнулась:

— Вы думаете, конечно, что я ее украла.

— Я думаю, что вы ее нашли и не захотели вернуть в АКИП. Об этом узнали. Был скандал. Вас уволили. Правда, мне не ясны две вещи: почему она все еще у вас и что вы хотите от меня?

— Рукопись у меня потому, что теперь она — моя, — заявила Надя с вызовом. — Две вещи вы угадали: я ее нашла, и был скандал. Только одно с другим не связано. Скандал произошел не из-за того, что у меня обнаружилось «Откровение огня». То, что оно у меня, никто не знает — кроме вас.

Досадное признание: если это так, то у меня вряд ли были шансы убедить бывшую библиотекаршу вернуть рукопись в АКИП.

— Вы меня вызвали сюда, чтобы все объяснить. Я слушаю.

— Пообещайте, что это останется между нами.

Я дал честное слово.

— Книга и в самом деле украдена, — начала свой рассказ Надя. — Только украдена она АКИПом. Этот проклятый архив незаконно отобрал ее в 1938 году у одной семьи. Он эту семью погубил. Отец погиб в лагере, дети пропали без вести, спаслась только мать. Не АКИП, а она — законная хозяйка «Откровения огня». Книги не оказалось на месте, когда вы ее заказали, потому что она вернулась к хозяйке.

«Простая женщина, жительница Москвы», — раздалось у меня в голове эхо разговора с Парамахиным.

— Хозяйка «Откровения огня» позавчера умерла, — продолжила Надя. — Я была единственная, кто приходил к ней в больницу, а рукопись была ее единственной ценностью. Так одно соединилось с другим. За день до смерти она сказала мне, где спрятана книга. Теперь «Откровение огня» принадлежит мне — и принадлежит на законном основании, как наследнице. За право владения рукописью я должна была пообещать две вещи… Опять «две вещи»! — Надя рассмеялась. Смех у нее был дребезжащим. — Только что вы говорили о «двух вещах», теперь — я. Вас это не забавляет?

— Забавляет. Какие «две вещи»?

— Что я никогда не передам «Откровение огня» в АКИП и вообще ни в какое другое государственное учреждение. И что я найду способ опубликовать рукопись за границей, поскольку у нас здесь это исключено.

Новое обстоятельство обрадовать меня не могло. Надя посмотрела на меня с укором.

— Вы, наверное, думаете, что я хочу продать вам «Откровение огня». Нет, я этого не хочу. Да и не могу. Рукопись должна быть издана под мою ответственность — так потребовала Аполлония Максимовна.

— Это уже третья вещь. Выходит, вы пообещали не две, а три вещи.

— Вы считаете лучше меня! — признала она с нервным смешком.

Значит, старушку зовут Аполлония. Необычное имя для «простой женщины».

— Каким образом Аполлония Максимовна стала хозяйкой «Откровение огня»? — поинтересовался я.

Надя посмотрела на меня ошарашенно.

— Откуда вы знаете ее имя?

— От вас. Вы только что его назвали.

— Ах да! — вспомнила библиотекарша, и ее лицо стало печальным. — Извините, я в растрепанных чувствах, — сказала она.

Мой вопрос остался без ответа, и я повторил его.

— Хозяином «Откровения огня» вообще-то был Степан Линников, муж Аполлонии Максимовны, а к нему рукопись попала из Благовещенского монастыря — того самого, о котором вы нашли заметку в «Историческом вестнике». Линниковы жили прежде в селе Благовещенский Посад Тамбовской области, где находится этот монастырь.

— Значит, путь книги был такой: Благовещенский монастырь — Линниковы — АКИП. А дальше? Как «Откровение огня» снова попало к Аполлонии Максимовне?

— Я расспрашивала ее об этом, но ничего не добилась. Конечно же, кто-то подменил рукопись в АКИПе и тайком ее оттуда вынес. Совершенно исключено, что это была сама Аполлония. Мы имеем дело с очень темной историей, и она, по всей вероятности, такой и останется.

— У Аполлонии Максимовны есть родственники?

— Мне известно только о ее племяннике.

— А он не сможет хоть как-то прояснить эту «очень темную историю»?

Взгляд у Нади заострился.

— Он ничего не знает об этом!

— Вы его уже разыскали? — уточнил я.

— Мне пришлось его разыскать — в связи с похоронами Аполлонии Максимовны. Они назначены на завтра.

И тут она спросила без всякого перехода:

— Скажите, это возможно — издать «Откровение», например, у вас, в Голландии? Иначе говоря, если я окажусь в Голландии и приду в издательство соответствующего профиля, там заинтересуются кенергийской рукописью?

— Вполне возможно, если вы сможете легитимироваться.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, если вы сможете доказать свое право распоряжаться рукописью. Мы называем это копирайт. Иначе ни одно серьезное издательство не возьмется за дело.

— А что, есть еще несерьезные издательства? — спросила Надя с вымученной улыбкой.

— Все есть в поднебесной, — уклонился я от дальнейших объяснений. Я потребовал, чтобы она сначала подробно рассказала мне о событиях вокруг «Откровения огня», иначе я даже и думать не буду, как ей помочь. И Надя выложила все — даже то, о чем я и не просил: о своих отношениях с Парамахиным.

Волнуясь, она постучала в его дверь. «Да!» — отозвался он из кабинета. Она вошла. Он сидел за рабочим столом спиной к двери и писал. Повернулся, скользнул по ней взглядом, протянул: «А, Надя!» — и опять отвернулся.

— Андрей Алексеевич, — начала она и запнулась.

— Что-то срочное? — поторопил он ее, продолжая писать.

Она подошла к столу и произнесла с мрачной торжественностью:

— Похоже, что украдена одна из наших рукописей. Путем подмены.

Парамахин поднял голову от бумаг. Его всегда скользящий взгляд остановился на ней. Теперь она имела для него значение! Сердце у Нади скакануло и громко забилось. Она машинально двинулась в сторону при мысли, что Парамахин услышал ее сердцебиение. «Если и правда произошла подмена, да еще недавно, его снимут», — пронеслось у библиотекарши в голове, и ее овеяло сырым холодком: отдел без этого человека сразу превращался в затхлый подвал.

— Я тебя спрашиваю — какая рукопись? Отвечай же, черт возьми! — донесся до нее его голос.

— К нам ходит один голландец, его фамилия Ренес, — торопливо заговорила Надя, встряхнувшись от его окрика. — Сегодня он заказал рукопись под названием «Откровение огня», XVIII век. Оказалось, что на месте этой книги, с ее шифром, у нас хранится какой-то сборник без начала и без конца. Другое письмо и никакой связи с «огнем». Вот он.

Надя передала своему начальнику рукопись. Он заглянул в нее и отложил.

— Это что же, твоя собственная экспертиза?

— Это установил голландец. Я просмотрела вместе с ним этот сборник. Может быть, при подробном анализе текста что-то и обнаружится про огонь, но письмо-то — не скоропись, как указано в карточке, а беглый полуустав. И количество листов не совпадает.

— Что еще указано в карточке рукописи? — спросил Парамахин.