В тот же день в Театре на Таганке был вывешен приказ о назначении Валерия Золотухина на роль Гамлета. Как пишет сам актер: «Труппа не прореагировала. Косые взгляды, зависть. Никто не поздравил, не выразил благожелательства… так, чушь какая-то. А я нервничаю. Но засучим рукава, поплюем в ладошки и с богом…».
Главный идеолог партии Михаил Суслов отправился 14 декабря на Кубу, на съезд компартии Острова свободы. Между тем у этого визита была тайная подоплека: Суслову предстояло прояснить ситуацию вокруг участия кубинских коммунистов в ангольских событиях. А история эта началась 11 ноября, когда в Анголе, бывшей португальской колонии, была провозглашена независимость. К руководству страной, при непосредственной помощи СССР, пришла прокоммунистическая организация МПЛА. Однако в стране началась гражданская война, которая поставила под угрозу победу МПЛА. Союзники ангольских коммунистов встали перед дилеммой: какую помощь оказать собратьям по оружию. Куба решила направить туда своих солдат и хотела, чтобы то же самое сделал и Советский Союз. Но Брежнев побоялся это сделать, понимая, какой резонанс это может вызвать у тех же США. После долгих споров было решено помочь МПЛА оружием и инструкторами. Но американцы и этим возмутились. Их госсекретарь Генри Киссинджер заявил: «Впервые Советский Союз действует военным путем на далеком расстоянии, чтобы навязать режим, им выбранный. Впервые США не реагировали на военные действия Советского Союза вне его сферы». Наша «Правда» ему ответила: дескать, Советский Союз всегда поддерживал и будет поддерживать борьбу народов за свободу и независимость.
Между тем ваш покорный слуга был далек от ангольской проблемы так же, как небо от земли. В тот воскресный день 14 декабря я нарезал коньками лед на стадионе «Локомотив», что неподалеку от Разгуляя (теперь на месте хоккейной коробки разбита автомобильная стоянка). Причём коньки на мне были самые что ни на есть потрясные — чешские «Ботас» за 25 рублей, клюшка «ЭФСИ» за 3.70, а ноги и туловище были облачены в настоящую хоккейную форму. Кроме коньков, которые я приобрел в «Детском мире», все остальное было казенное — выданное мне в хоккейной секции одного из жэков Бауманского района.
В эту секцию я попал случайно: кто-то из друзей в начале осени сообщил о новом наборе игроков, туда и я сломя голову ринулся по указанному адресу. Секция располагалась в подвале одного из жилых домов возле Разгуляя. Тренером был Александр Розаренов, мастер спорта по хоккею с мячом. За короткое время он сколотил из полутора десятков мальчишек 13–14 лет хоккейную команду, которой в начале следующего года предстояло участвовать в первенстве Москвы по хоккею с шайбой. Всем игрокам была выдана хоккейная форма, пусть и не с иголочки, но вполне сносная для участия в столь престижном турнире. Помню, когда я принес баул с формой домой, моему счастью не было предела. Средний брат Ромка сразу бросился примерять на себе краги, а я грозно цыкал на него и требовал положить амуницию на место: дескать, порвешь ненароком.
В то время как я в поте лица готовил себя к предстоящим хоккейным баталиям, Клару Новикову поразила стрела Амура. Как мы помним, она приехала в Москву из Киева летом этого года, оставив на родине законного мужа. Жила в снимаемой квартире и выступала в небольших залах, поскольку во время выступления в рыбинском Дворце спорта потерпела досадную неудачу. А роман у нее стал складываться с журналистом журнала «Юность» Юрием Зерчаниновым, который познакомился с ней, когда писал о ней заметку в рубрике «Дебюты». В декабре он посетил ее концерт в ДК МИИТа, после чего Новикова взяла инициативу в свои руки. Ей удалось достать два билета на фильм великого Федерико Феллини «8 ½ недель», и она пригласила журналиста составить ей компанию, предупредив, что это далеко — в ДК имени Горбунова. Но Зерчанинов согласился, сказав, что ради этого фильма готов отправиться хоть на край света. Потом они еще ходили на каток в Лужниках, хотя Новикова каталась как корова на льду. Но чего не сделаешь, когда сердце пронзено стрелой Амура.
Коль речь зашла о любви, помяну еще несколько любовных историй того декабря. Так, в Свердловске женился бывший тренер «Спартака» и национальной сборной России по футболу Олег Романцев. А вот Гарик Сукачев, которому в ту пору не было еще 16, познакомился со своей будущей женой Ольгой. По его словам: «Рядом с «Трудиками» (стадион «Трудовые резервы». — Ф. Р.) рос чудом уцелевший яблоневый сад. Мы с ребятами там собирались, чтобы покурить и поиграть на гитарах. Моя будущая жена пришла туда со своей подругой, у которой в 14 лет были потрясающие формы, и все мальчишки из нашей компании были в нее влюблены — кроме меня. Потом мы с Ольгой не виделись полгода. Наступила зима, и я опять встретил их с подругой у нас на катке недалеко от дома — на стадионе «Салют». Все просто — с тех пор мы не расставались. Но жила она на расстоянии шести автобусных остановок. Далековато… Ей было 14, а мне почти 16…».
А вот совсем иная «лав стори» — с печальным концом. Главными действующими лицами в ней были высокопоставленный работник МИДа СССР Александр Огородник, он же — шпион ЦРУ под псевдонимом Трионон и его возлюбленная Ольга Серова. Как мы помним, несколько месяцев назад Огородник попал в поле зрения КГБ как возможный агент американцев и проверялся по негласным каналам. Однако эта проверка его предательство не выявила. Более того, в ходе нее Огородник даже проявил себя как добросовестный служака. В конце ноября один из сотрудников службы безопасности МИДа обратился к Огороднику (он тогда замещал начальника УВМ) с просьбой позволить ему познакомиться с одной из шифротелеграмм, без которой он не смог бы составить срочного документа в ЦК КПСС. Но тот ответил, что, несмотря на их добрые отношения, он вынужден ему отказать, сославшись на необходимость соблюдения инструкции по работе с секретными документами. Наблюдение за Огородником продолжалось.
Тем временем тот готовился к свадьбе — его женой должна была стать Ольга Серова, с которой у него закрутился роман во время совместной работы в Колумбии два года назад. У влюбленных все было уже на мази: Огородник купил невесте обручальное кольцо, Ольга заказала себе свадебное платье. Как вдруг случилось непредвиденное. Однажды Ольга застала своего возлюбленного за странным занятием: он с помощью радиоприемника принимал какие-то передачи и записывал цифры в блокнот. Увидев Ольгу, Огородник поначалу опешил, а затем бросился объяснять ей суть происходящего. По его словам, он был советским разведчиком и в порядке подготовки к очередной командировке за границу сотрудники КГБ таким образом тренируют его на канале радиосвязи. Ольга ему поверила. Однако у самого Огородника оставались сомнения в этом. Он поделился ими со своими церэушными хозяевами, и те посоветовали ему… убить невесту, воспользовавшись ядом, который некоторое время назад был передан ими Огороднику. И тот согласился. А чтобы не попасть впросак и закамуфлировать убийство под несчастный случай, Огородник приобрел учебник по судебной медицине для юридических вузов, где описывались действия всевозможных ядов на организм человека.
Удобный случай для убийства представился Огороднику в декабре. Тогда в Москве свирепствовал грипп, и будущий душегуб заболел его легочной формой. Ольга на эти дни переехала к нему на квартиру на Краснопресненской набережной, чтобы ухаживать за любимым. И вскоре заразилась от него той же болезнью. Огородник же только этого и ждал. По его рекомендации женщина стала принимать те же антибиотики, которые были выписаны ему врачом, А запивала она их водой, уже отравленной ее женихом: убивец с помощью безопасной бритвы делал соскобы с ядовитой капсулы и в небольших количествах добавлял их в воду. А чтобы все было шито-крыто, он фиксировал в своем дневнике количество принимаемых таблеток: по этим записям выходило, что они принимали лекарства поровну. Короче, не придерешься.
Через несколько дней Ольге стало плохо, и Огородник вызвал ей «скорую». Та увезла ее в больницу, где главврачом работал ее отец. Но даже он не сумел спасти обреченную дочь — спустя два дня она скончалась на больничной койке. Отец, уверенный, что Ольга умерла от легочного гриппа, запретил проводить вскрытие умершей. Огородник торжествовал победу. Однако он не знал, что смерть его невесты насторожила службу безопасности МИДа, которая уже стала было склоняться к версии о том, что Огородник — не агент ЦРУ.
