Сценарий писался специально под Александра Калягина. Однако на ЦТ его кандидатуру долго не утверждали: хотели, чтобы снимался кто-нибудь познаменитей — Олег Табаков или Евгений Леонов. Но авторы уперлись рогом: только Калягин! А когда останкинское начальство проявило упорство, авторы стали снимать Калягина тайно — по ночам. Тем более так было удобнее собрать и других актеров, которые днем были заняты в своих театрах. А актерский ансамбль в картине подобрался на редкость интересный: Армен Джигарханян, Михаил Козаков, Валентин Гафт, Татьяна Васильева, Олег Шкловский, Тамара Носова, Татьяна Веденеева. Съемки проходят весело и непринужденно, актеры часто импровизируют, хотя практически никто из них не догадывается, что фильму суждено будет стать культовым.
Вспоминает А. Калягин: «Первый раз я почувствовал, что превращаюсь в женщину, вот когда. Фильм снимался в «Останкино», а там внизу был бар. И вот в перерыве я решил спуститься вниз, но времени было мало, и я пошел в костюме: в платье, на каблуках. В очереди за кофе я вдруг почувствовал на себе взгляд мужчины — что это был за взгляд! И этот мужчина дышал мне в затылок так, что я это почувствовал сквозь парик. Когда я повернулся, он несколько опешил, но в лицо меня никто не знал, и он продолжал советовать, какие к кофе взять пирожные. И тогда я почувствовал, что я на правильном пути… Руки этот мужчина распускать не стал, но я понял, что значит быть женщиной…».
Вспоминает В. Титов: «Для сцены, где Калягин прятал сигару под юбку, специально изготовили асбестовый кармашек, куда он должен был попасть горящей сигарой. В кармашек положили пиротехнический заряд, дым от которого должен был обволакивать всего артиста… Пиротехник перестарался, а костюмеры недостарались… Кармашек был так неудобно сшит, что Калягин положил сигару на голое тело. Дыма долго не было — и вдруг вся задняя часть артиста не только задымилась, но и загорелась. И загорелась так, что Калягин выскочил из кадра и прямиком побежал к Останкинскому пруду. Ожог был такой силы и величины, что пришлось на некоторое время прекратить съемки…».
В понедельник, 7 июля, Владимир Высоцкий приехал на квартиру к известному фотографу Валерию Плотникову, чтобы тот сделал ряд снимков для его пластинки, которая должна была выйти на фирме «Мелодия». В течение полутора часов Высоцкий пел свои песни, а Плотников не переставая щелкал фотоаппаратом, то и дело меняя ракурс. Окна его квартиры были открыты, голос певца вырывался наружу, однако соседи почему-то решили, что это играет всего лишь магнитофон. Хотя, может, это и к лучшему — в противном случае от поклонников вряд ли удалось бы отвертеться и снимать бы им точно не дали. Сегодня эти снимки известны всем «высоцковедам»: Высоцкий на них с бородой, сидит с гитарой на кухне у Плотникова, на которой кафельный пол в шашечку.
Кинорежиссер Эмиль Лотяну готовится к съемкам своего очередного фильма, которому в будущем суждено стать настоящим хитом — «Табор уходит в небо». В середине июля в Вильнюсе должны были начаться досрочные съемки ленты (по плану это могло произойти в конце месяца), однако у руководства киностудии. «Мосфильм» вызывает тревогу кандидатура актрисы на главную женскую роль цыганки Рады — Светланы Тома. Протежировал актрисе сам Лотяну, однако генеральная дирекция, посмотрев ее пробы, предложила ему найти замену. Режиссер наотрез отказался, заявив: либо Тома — либо я ухожу из проекта. 7 июля редактор фильма В. Дьяченко в очередной раз обратился к руководству объединения ЭТО, где снимался фильм, с просьбой вернуться к поискам другой актрисы, однако его просьба так и останется без внимания. Было решено отдать это дело на откуп Лотяну. Что, как мы теперь знаем, было наиболее правильным решением.
Съемочная группа фильма «В августе 44-го», который на «Мосфильме» снимает Витаутас Жалакявичус, в эти дни уже начала натурные съемки под Минском, на натурной площадке киностудии «Беларусьфильм» в Смолевичах. Из актеров в экспедицию отправились: Сергей Шакуров (капитан Алехин), Анатолий Азо (старший лейтенант), Борислав Брондуков (водитель Хижняк), Б. Бабкаускас (генерал Егоров) и др. В массовых сценах были задействованы солдаты Белорусского военного округа, но, чтобы продлить их пребывание на съемочной площадке дольше оговоренного срока, директору фильма Б. Криштулу пришлось идти к командующему округом генералу-полковнику Третьяку. Генерал поначалу был неумолим и отказался продлить сроки пребывания своих подчиненных. А на сетование киношника о том, что во всем виновата плохая погода, ответил: «Снимать о войне надо правду, а воевали мы в любую погоду. К тому же директивы издает Генеральный штаб, и продлить их может только он». Криштул в отчаянии приводит свой последний аргумент: «Я пришел к вам не только как к командующему, но и как к члену ЦК и депутату Верховного Совета. Ведь в известном постановлении о кино ЦК КПСС обратился ко всем руководителям с просьбой о содействии». Эту карту Третьяку бить было нечем, и он согласился.
А писатель В. Богомолов, по роману которого снимался фильм, продолжал спорить с режиссером. 9 июля писатель отправил гендиректору «Мосфильма» очередное послание следующего содержания: «Поскольку режиссер при невмешательстве студии упорствует в своем невежестве, в своих заблуждениях, считаю необходимым предупредить студию, что, если в режиссерский сценарий не будут внесены все необходимые правки, я не смогу нести ответственность за идейное содержание и художественность картины и у меня останется только один выход: снять свое имя с титров».
Тем временем в курортном городе Сочи силами тамошней милиции и сотрудников 9-го управления КГБ (охрана высших руководителей) была проведена операция по обезвреживанию опасного вора-рецидивиста Владимира Резникова 51-го года рождения, который в течение нескольких лет выдавал себя то за заместителя министра мясомолочной промышленности, то за сотрудника КГБ, а в последнее время и того похлеще — за референта самого премьер-министра Алексея Косыгина. Причем, все «корочки», которые преступник предъявлял облапошенным гражданам, были, что называется, супер — то бишь сделаны с ювелирной точностью. В течение нескольких лет за ним охотилась вся курортная милиция, а «девятка» подключилась только после того, как вор совершил ряд краж у их подопечных — жен высоких руководителей. Все эти кражи были совершены в гостиничных номерах, где обычно останавливались сановные дамы.
Последним «подвигом» неуловимого преступника стало ограбление руководителя делегации из США: янки имел несчастье остановиться в сочинской гостинице «Жемчужина», и, пока он мылся в душе, в холле гостиницы пропал весь его багаж. А там одних шмоток на несколько тысяч долларов! Шум поднялся неимоверный. На ноги были подняты чуть ли не все силы местной милиции, которая путем опроса свидетелей быстро установила, кто именно позарился на багаж иностранца — Резников. Во всех возможных местах появления преступника были расставлены засады.
Вечером того же дня Резников объявился в санатории «Заря». Оперативники, сидевшие в засаде на этом объекте, сразу его «срисовали» и уже готовились праздновать победу, как вдруг хитрый вор сумел их облапошить. Своим звериным чутьем заподозрив неладное, Резников предпринял трюк, не раз используемый им в прошлом. Подскочив к молоденькому сержанту милиции, стоявшему в оцеплении, вор извлек на свет ксиву «референта Косыгина» и принялся брызгать слюной: распустились тут… «пузыри» на коленях… рубашка расстёгнута на две пуговицы… подниму вопрос в Москве о состоянии сочинской милиции… вы у меня на Крайнем Севере оленьи упряжки регулировать будете и т. д. Сержантик, естественно, растерялся, что и требовалось преступнику: он проскочил сквозь оцепление. Далее послушаем рассказ С. Золовкина:
«Взбешенные и уязвленные сыщики сели ему «на хвост» лишь через пару недель. И скрытно довели до санатория имени Ленина. Там Володя Резников в очередной раз покусился на имущество важной персоны. Но прямо под окном палаты угодил в крепкие мужские объятия оперативников Центрального райотдела.
