В тот же день в Ленинграде скончался замечательный актер театра и кино, один из самых любимых комедийных актеров страны — Алексей Смирнов. Как мы помним, ранней весной этого года он перенес инфаркт и был помещен в больницу. За все время его практически никто не навещал. Мама умерла несколько лет назад, других родственников у Смирнова не было. Единственным, кто навестил Смирнова в те дни, был Леонид Быков, который специально приехал в город на Неве из Киева, чтобы навестить друга. А вскоре 11 апреля Быков трагически погиб в автомобильной катастрофе. Зная о том, как Смирнов любил этого человека, врачи побоялись говорить ему об этом по горячим следам. Эту новость он узнал накануне своей выписки из больницы. И сердце пожилого актера не выдержало.

10 мая в Москве женился художник Александр Шилов. Со своей женой, Аней Ялпах-Данилиной, он был знаком уже десять лет. Они познакомились в 68-м в поликлинике, где работала Анна, а Шилов приходил к ней делать уколы. Говорят, художник был так потрясен красотой юной фельдшерицы, что безумно захотел написать ее портрет. Но девушка долго сопротивлялась: она на тот момент была замужем, растила четырехлетнюю дочь и приходить на квартиру к чужому мужчине большим желанием не горела. К тому же она училась на вечернем факультете станкостроительного института. Но Шилов оказался человеком настырным, к тому же поликлиника, институт и дом художника оказались на одном пятачке. Одним еловом, Анна стала позировать Шилову, а чуть позже между ними вспыхнул роман.

Муж Анны долго не хотел давать ей развод. Был период, когда он буквально держал ее взаперти, опасаясь, что она сбежит к своему художнику. И она действительно сбежала: Шилов спрятал ее сначала у своей матери, а затем на даче у своих знакомых. Но жениться почему-то не хотел. Видимо, был сыт по горло первым браком, от которого у него рос сын и с которым он практически не виделся. Однако осенью 78-го Анна забеременела от Шилова и поставила вопрос ребром: либо свадьба, либо… Художник выбрал первое. Стоит отметить, что многие друзья отговаривали Анну от этого шага, упирая на то, что Шилов человек сложный, с ним ей будет нелегко. Но она не придала их словам большого значения. А зря. Как вспоминает сама Анна:

«Мы поженились за полтора месяца до рождения Маши. Шилов очень хотел ребенка. Правда, мою дочь от первого брака, Элину, теперь уже брать в нашу семью не собирался. Я думала, со временем это уладится само собой, он привыкнет к ней, и она будет жить с нами. Но Шилов говорил: «Я не общаюсь со своим сыном, и ты не должна общаться со своей дочерью». Я возражала, объясняла, что ничего не имею против его общения с сыном. Но он стоял на своем, и мы встречались с дочерью украдкой. Он запретил не только ездить к ней в гости, но и приглашать в его присутствии к себе, разговаривать по телефону. Мы встречались украдкой…»

Спустя двадцать лет этот брак будет расторгнут с большим скандалом.

14 мая громкое ЧП потрясло город Новокузнецк: там произошел захват заложников. Преступниками оказались двое жителей города — Саманаев и Пазунов, которые, вооружившись обрезами, ворвались в салон пассажирского автобуса и объявили всех заложниками. Водителю они приказали гнать машину в аэропорт. Видимо, часть пассажиров поначалу не поверила в серьезность намерений преступников, поскольку в первые минуты захвата в автобусе поднялся настоящий гвалт. Но все мгновенно прекратилось, едва только несколько пассажиров попытались вскочить со своих мест, а преступники открыли по ним огонь. Результат бунта оказался трагическим: один пассажир убит, двое ранены. Только после этого водитель подчинился требованиям террористов и направил автобус в аэропорт.

Весть о захвате пассажирского автобуса мгновенно долетела до городского УВД. По следам преступников отправили группу милицейского спецназа, а также подняли на ноги войсковые подразделения. В течение получаса аэропорт был оцеплен. Начались долгие переговоры с преступниками. Те сначала требовали крупную сумму денег и самолет, затем несколько изменили свои требования: вопрос о деньгах оставили в силе, а вот с летным транспортом требование переиграли — потребовали дать им вертолет. Последнее условие вполне удовлетворило милицейских начальников, поскольку в таком случае создавалась реальная возможность выкурить террористов из автобуса, переполненного заложниками. Короче, вскоре вертолет приземлился неподалеку от автобуса. И в тот момент, когда террористы под прикрытием нескольких заложников побежали к «вертушке», спецназ их атаковал. Операция заняла всего лишь несколько секунд и была выполнена блестяще: ни один из заложников не пострадал. Саманаев был убит точным выстрелом в голову, а Пазунов ранен и захвачен живым.

В тот день, когда в Новокузнецке случился захват заложников, из Советского Союза навсегда уезжала известная ныне певица Люба Успенская (шлягер «Кабриолет» в ее исполнении в середине 90-х будет звучать чуть ли не из каждого окна). Успенская родилась на Украине в семье директора Киевской фабрики бытовой техники. Петь начала еще в раннем детстве. Закончив музыкальную школу и Киевское музучилище имени Глиэра, Успенская сразу после окончания средней школы отправилась на заработки в Ереван. Причем у нее была возможность осесть в Москве, где ее дядя был главным администратором одного крупного оркестра, но тамошние заработки не могли сравниться с ереванскими: в столице Армении за ее выступления платили по 12 тысяч рублей в месяц. Через год она уже купила себе настоящий «Бьюик» стоимостью в 17 тысяч рублей. Правда чуть позже тамошние вандалы выбили у автомобиля стекло, и Успенская продала его какому-то знакомому за полцены, поскольку импортные стекла в Ереване достать было невозможно.

В 1977 году Успенская вернулась к родителям в Киев. И практически сразу подала документы на выезд из страны. После этого ее немедленно уволили с работы, но она не сильно огорчилась, поскольку на заработанные в Ереване деньги могла безбедно жить в течение нескольких лет. Однако из страны ее долго не выпускали. По ее же словам: «В КГБ мной занимался сотрудник по фамилии Одинцов, так вот он мне сказал: если ты не будешь встречаться со всякими темными личностями, не будешь ходить к Бабьему Яру, где собирались все отказники, и подпишешь об этом бумагу — мы тебя выпустим. Я отказалась.

Между тем у меня на квартире была своеобразная явка. Там собирались евреи, и мы даже не говорили — только писали, чтобы никто не мог подслушать. Но в один прекрасный день ко мне пришли гэбисты и сказали, что соседи жалуются на шум по средам. Не знаю уж, каким музыкальным слухом надо было обладать, чтобы скрип пера показался нестерпимым шумом, но было именно так. Потом к нам подослали лазутчика. Это случилось накануне еврейской Пасхи. Мы узнали от кого-то, что приехал человек из американской общины — помочь диссидентам, и все в этом роде. И когда ко мне домой пришел еврей, который говорил по-английски, мы приняли его за этого человека. И начали ему жаловаться. Он все аккуратно записал в блокнот и удалился. А вскоре после этого меня вызвали в КГБ, и тот самый Одинцов говорит: «Ну Успенская! Ну сколько можно терпеть! Мы уже хотели дать тебе разрешение на выезд, а ты сидишь за столом и все хаешь и хаешь меня!..» Я думала, что после этого меня уже никогда не отпустят. Но, как видите, ошиблась…»

В Ашхабаде проходит очередной Всесоюзный кинофестиваль (с 11 мая). На него съехались многие звезды отечественного кинематографа, как молодежь, так и ветераны. Среди последних была и бывшая первая красавица советского кино Алла Ларионова. Ее встречали особенно восторженно. Вот как об этом вспоминает Ю. Славич:

«Я был на том кинофестивале и помню, как люди реагировали на появление Ларионовой. Мы выступали во многих местах: на ткацкой фабрике, выпускающей ковры ручной работы, в медицинском институте, на погранзаставе. И всюду — толпы, жаждущие соприкоснуться с актрисой. И всюду — цветы, цветы, цветы… Не могу забыть ткацкий цех. У станков сидят женщины разных лет. Тяжелый труд. Заняты своим делом. На нас не обращают внимания. Киношники приходят и уходят, а им нельзя ошибиться. Внимательно следят за создаваемым узором.