Продолжаются съемки фильма «Москва слезам не верит». 24 января там снимали эпизод первого прихода Гоши в квартиру Катерины, его знакомство с ее дочерью. Как мы помним, Гоша поразил девушку своей уверенностью: он чувствовал себя в чужой квартире, как у себя дома. Два дня спустя в этой же декорации — «кухня квартиры Катерины» — сняли другой эпизод: внезапное появление бывшего возлюбленного Катерины и отца ее дочери Рачкова (Юрий Васильев). Помните, тот свалился как снег на голову, да еще с цветами в руках, чтобы объявить взрослой уже девушке о том, что он ее отец (эпизод доснимали 29 января).

Станислав Говорухин в эти же дни снимает зимнюю натуру в фильме «Место встречи изменить нельзя»: проезд бандитского автофургона «Хлеб» по заснеженной дороге; Промокашка (Иван Бортник) обследует вход магазина; приезд к магазину следственной бригады для проведения следственного эксперимента с Фоксом и др.

27 января по ТВ показали очередной выпуск «Кинопанорамы». В нем в качестве ведущего впервые выступил кинорежиссер Эльдар Рязанов, которому суждено будет стать вторым суперведущим этой передачи после Алексея Каплера (он вел передачу с 1964 по 1972 год). О том, как он лопал в эту передачу, сам Э. Рязанов вспоминает следующим образом:

«В начале 1979 года мне позвонили из редакции «Кинопанорамы» и предложили провести в качестве ведущего январский номер. Я вообще люблю браться за то, что никогда не пробовал. А тут такое неожиданное, интересное предложение! Не стану скрывать: иной раз, сидя перед телевизором, в те годы, когда ведущие все время менялись, я прикидывал, а как бы сам повел себя, окажись на этом месте. Кое-какие идейки мелькали, но, поскольку маниловщиной заниматься было бессмысленно, я всерьез об этом не задумывался.

Я был бы не я, если б отказался от такой заманчивой возможности! И потом, если вдуматься, я ничем не рисковал. Рисковала только «Кинопанорама». «В общем, надо попробовать! — решил я. — В конце концов, не боги горшки обжигают. Подумаешь — приду, сяду и расскажу!»

И действительно, пришел и сел! Это на самом деле оказалось несложно. А вот рассказать… Не стану скромничать, на телекамеру я не обращал никакого внимания. Ее присутствие, нацеленный на меня огромный блестящий глаз почему-то не повергал меня в смущение и не мешал чувствовать себя самим собой. Думаю, это происходило в какой-то степени оттого, что меня ласково встретили работники передачи и сделали все, чтобы я ощущал себя как дома. А с другой стороны, я хотел показать народу, как надо вести передачу, хотел «утереть нос» всем ведущим всех передач!

Потел я сильно, не только в переносном смысле, но и в прямом. Во-первых, было жарко от осветительных приборов, во-вторых, от напряжения. Все-таки я впервые вел передачу. Мне сразу же подсунули написанный кем-то текст. Началась съемка первого дубля. Я покорно попробовал прочитать текст, делая вид, что не заглядываю в него, но чужие слова застревали в горле и в моем исполнении звучали очень неестественно. Я взбунтовался, отложил текст и начал говорить обо всем не только своими словами, но и своими мыслями. Создатели передачи помогали мне. Иногда они укрощали некую мою развязность (это шло оттого, что мне очень хотелось быть свободным, раскованным); порой боролись с моими жаргонизмами, которые я нарочно вставляю в свою речь, так как считаю, что нужно разговаривать живым, современным, а не дистиллированным языком. Кроме того, я стремился, чтобы в передаче были не монологи, плохо связанные друг с другом, а диалог. Поэтому беспрерывно перебивал гостей передачи, не давая им высказаться. Желание поделиться своим опытом, рассказать об историях, случившихся со мной, очень выпирало…»

Чтобы читателю было понятно, о чем шла речь в том выпуске «Кинопанорамы», приведу краткий перечень тем, затронутых в ней. В частности, были представлены два новых художественных фильма — «След на земле» и «Вас ожидает гражданка Никанорова» — и один телевизионный — «Униженные и оскорбленные». Гостями передачи стали актеры Юрий Соломин, Никита Подгорный, Валентина Теличкина. В заключение выпуска было рассказано о Неделе французского кино, прошедшей недавно в Москве!

27 января в Москву из Америки вернулся Владимир Высоцкий. В тот же день он участвует в двух представлениях спектакля-концерта «В поисках жанра». На следующий день он вынужден писать объяснительную руководству своего театра по поводу своей задержки в США. Цитирую: «22 января я должен был играть спектакль «Гамлет». Мною послана телеграмма из Парижа с просьбой разрешить мне задержаться на несколько дней, вернее, с сообщением о необходимости остаться до 26 января за рубежом, т. к. моя жена именно 22 января легла на трехдневное обследование в Нью-Йорке по поводу травмы, полученной ею на съемках. Я находился с нею там же и не мог оставить ее, не узнав результатов…»

Итак, судя по тексту, Высоцкий задерживается в США из-за любви к жене. Но как быть с другим фактом: в Москву он вернулся аккурат ко дню рождения своей молодой возлюбленной Оксаны Афанасьевой, которой 29 января исполнялось 19 лет.

В воскресенье, 28 января, к Андрею Сахарову пришла сестра известного диссидента А. Твердохлебова и сообщила, что в Москве на днях закончился суд над террористами, устроившими взрывы в январе 1977 года. Гостья сообщила, что все трое приговорены к расстрелу. Далее послушаем рассказ самого академика:

«На другой день утром (в понедельник) я позвонил в иностранные агентства и сообщил полученные мною сведения. Так я делал всегда, когда узнавал что-либо важное, практически каждую неделю…

Вечером во вторник я написал обращение к Брежневу. Я просил его способствовать приостановке исполнения смертного приговора и назначению нового судебного разбирательства. Я сообщил известные мне сведения, заставляющие меня сомневаться в вине обвиняемых в совершении ужасного, не имеющего оправдания преступления. Главный мой аргумент — что в суде не были обеспечены необходимые для исключения судебной ошибки и несправедливости гласность и публичность, о суде никому не было известно: ни общественности, ни даже родственникам осужденных. Я закончил составление документа и собирался ложиться спать. В это время позвонил корреспондент Би-би-си в Москве Кэвин Руэйн. Он сообщил, что только что было передано по телетайпам сообщение об осуждении трех армян за взрыв в метро и одновременно сообщено, что приговор приведен в исполнение.

Совершенно потрясенный, я почти что прокричал в трубку:

— Это убийство! Я объявляю в знак траура однодневную голодовку…

Кэвин воскликнул:

— Андрей, зачем вы это делаете? Ведь они — террористы!

— Их вина не доказана. Как можно считать их террористами?..

На другой день утром я пошел отправлять оба письма (я сдал их, как всегда, в приемную писем Президиума Верховного Совета в Кутафьей башне). По дороге я прочитал в вывешенной газете сообщение «В Верховном суде СССР»…

О своем письме Брежневу я сообщил по телефону иностранным корреспондентам и в агентства. Через час или два начались звонки в нашу квартиру. Звонившие обычно говорили, что они присутствовали на суде над террористами, которых я защищаю, и выражали свое возмущение моей позицией защиты убийц. Форма, в которой это говорилось, в разных звонках была различной: иногда это было только сожаление по поводу моей неосведомленности и наивности, иногда ирония, насмешка, иногда — гневное возмущение, угрозы расправиться со мной самим…»

30 января в Москве, на доме № 29 на Большой Бронной, была открыта мемориальная доска (скульптор Ю. Чернов, архитектор И. Шадрин) в честь легенды советского кинематографа актрисы Любови Орловой (она жила здесь в 1966–1975 годах).. На церемонии открытия присутствовали представители столичной власти, видные деятели искусства. Был там и супруг актрисы кинорежиссер Георгий Александров. Его появление вызвало недовольный ропот среди собравшихся. Было известно, что Александров собрался жениться, причем в жены себе выбрал… вдову собственного сына Дугласа, который умер осенью прошлого года. Люди восприняли эту новость как кощунство над памятью Любови Орловой. Между тем ничего необычного в этом решении не было. Жена Дугласа еще при жизни мужа всячески заботилась об Александрове, поскольку тот был абсолютно не приспособлен к реалиям повседневной жизни. Он не умел ни готовить, ни стирать, ни ходить в магазин, даже посуду за собой не мыл. Короче, большой ребенок. Кроме этого, Александров боялся допустить к своему наследству постороннего человека, а жене Дугласа доверял безраздельно. Так что этот брак был скорее по расчету, чем по большой любви.