Вечером того же пятничного дня в Кремлевском Дворце съездов состоялось закрытие фестиваля «Русская зима». Оно было ознаменовано сенсацией: на сцену КДС впервые после долгой болезни вышла Майя Плисецкая, которая исполнила «Умирающего лебедя». В первом ряду сидел лечащий врач балерины Владимир Лучков, который, наверное, один знал, каких мук стоило Плисецкой станцевать этот четырехминутный танец. Дело в том, что у балерины была тяжелая травма спины и чуть ли не каждое движение доставляло ей боль. Она даже на «бис» не станцевала, хотя зал в течение нескольких минут заходился аплодисментами. По ее же словам: «Я не бисировала, потому что могла не дотянуть до конца. Я ведь даже не выбегала к публике на поклон — ХОДИЛА кланяться, потому что еще болело…»

Многие зрители, не знавшие о болезни Плисецкой, тогда здорово на нее обиделись. После выступления ей принесли ворох записок, в одной из которых она прочла: «Публика завалила вас цветами, вызывала целый час, а вы не пожелали даже маленький кусочек станцевать на «бис». Стыдно!»

6 января Владимир Высоцкий и Эдуард Володарский закончили работу над сценарием. Как вспоминает Э. Володарский: «Занятый работой, я даже не подумал, что Володя за это время спал меньше меня, почти все время был на ногах, ездил на репетиции, на спектакли (5 января у Высоцкого была очередная проба в «Маленьких трагедиях». — Ф. Р.), варил кофе, подбадривал, подталкивал меня и при всем этом был весь поглощен сценарием, который мы сочиняли. У меня раньше бывали моменты большого подъема сил, когда, так сказать, волшебное вдохновение посещает тебя, — я мог работать по двенадцать-четырнадцать часов кряду, но работать сутки напролет… не смыкая глаз… и при этом чувствовать себя как рыба в воде, быть жизнерадостным, агрессивным, напористым… Просто дьявольская работоспособность была у этого человека. Словно в один день своей жизни он умудрялся прожить пять, если не больше. Такое сумасшествие продолжалось пять суток.

Утром 6 января сценарий был закончен. Конечно, это был еще только первый вариант, конечно же, над ним еще предстояло работать, отшлифовать, «доводить», углублять; усложнять, но он был! Восемьдесят семь страниц, отпечатанных на машинке, лежали передо мной на столе. Еще громоздились везде чашки с кофейной гущей на дне, пепельницы были полны окурков, у Володи и у меня были красные от бессонницы глаза. Я упал на диван и проспал до одиннадцати вечера, а Володя в это время поехал на репетицию в театр, потом проводил Марину Влади в аэропорт Шереметьево, затем поехал на какой-то завод давать концерт, а оттуда — в театр на спектакль. И в начале двенадцатого вернулся домой. Ввалился в квартиру со словами:

— Эдька, ты меня просто потряс — за пять дней написал сценарий! Ну кто еще на такое способен, а?

И я совершенно серьезно ответил:

— Это ты, а не я…

А теперь на время перенесемся в город Шахты Ростовской области. Там живет маньяк Андрей Чикатило, который в конце декабря прошлого года совершил свое первое кровавое преступление — изнасиловал и убил девятилетнюю девочку. Однако самый кровожадный маньяк СССР совершил столько оплошностей, что, потянув за них, сыщики имели реальную возможность поймать душегуба практически сразу. Но Чикатило, повезло. На той же улице, где он совершил убийство, жил человек, в свое время отбывавший наказание за аналогичное преступление. И сыщики арестовали именно его. Парня звали Александр Кравченко.

У арестованного на момент совершения преступления оказалось железное алиби: в день гибели девочки — 22 декабря — он пришел домой с работы в начале седьмого вечера и весь остаток дня провел дома. Это алиби могли подтвердить два человека: жена Кравченко и ее подруга, которая в тот вечер у них гостила. Причем обе женщины давали показания независимо друг от друга, сговориться между собой и с Кравченко никак не могли. Но следствие этот факт абсолютно не волновал. Сыщики мечтали поскорее отрапортовать о поимке убийцы, и лучшей кандидатуры, чем бывший насильник Кравченко, у них не было. Поэтому первое, что они сделали, — лишили его железного алиби. Каким образом? У соседки Кравченко некоторое время назад пропало с вешалки развешанное сушиться белье. Обвинение в этой краже они предъявили… жене Кравченко. Так и сказали: будешь защищать мужа — повесим эту кражу на тебя. Будешь упорствовать, сделаешь только хуже. За добровольное признание ему жизнь сохранят, как в прошлый раз, а если не сознается — шлепнут. Поэтому сделай это за него. Тогда и ему жизнь сохранишь, и своему ребенку отца вернешь. Жена Кравченко поначалу сопротивлялась, но когда ее пару дней подержали в тюремной камере, сразу стала сговорчивей. В итоге она сдалась: сообщила, что муж пришел домой не в начале седьмого, а на час позже. Да еще выпивший.

Получив эти показания, сыщикам уже никакого труда не составляло обработать и подругу жены. Ей просто пригрозили арестом за лжесвидетельство: мол, жена Кравченко во всем созналась, а ты продолжаешь убийцу покрывать. Подруга держалась три дня, после чего и у нее нервы не выдержали (прессовали-то ее тоже в тюремной камере). Судьба Александра Кравченко была решена. Когда на очной ставке и жена, и ее подруга наотрез отказались подтверждать его алиби, он понял, что все кончено. И вскоре тоже сознался в том, чего не совершал. Думал таким образом смягчить свою вину: следователь пообещал ему, что в случае добровольного признания суд не даст ему «вышака». И жестоко ошибся: его приговорят к расстрелу. А Чикатило еще более десяти лет будет вершить свои кровавые дела.

8 января в «Осеннем марафоне» снимали эпизод, где сосед Бузыкина Харитонов (Евгений Леонов) приходит к нему, чтобы узнать, удалось ли вызволить из вытрезвителя друга-иностранца. Бузыкин говорит, что удалось. «Про меня треп был?» — спрашивает сосед. «Был, — отвечает Бузыкин. — Сказали, что ты портвейн с водкой мешаешь». «Ну и что?» — возмущается Харитонов. Мол, их какое дело?

9 января праздник пришел на улицу Аллы Пугачевой: одна из самых влиятельных газет — «Советская культура», которая была органом не чего-нибудь, а самого ЦК КПСС, — опубликовала на своих страницах положительный отзыв на ее творчество. Учитывая, что за последнее время в различных изданиях появилось сразу несколько сердитых откликов на то, что делала Пугачева, этот отклик не только грел душу, он ее буквально ублажал. Тем более что принадлежал он перу влиятельного композитора, мэтра советской эстрады Никиты Богословского. Тот, в частности, писал:

«Обратите, например, внимание, как осмысленно и профессионально владеет движением и жестом Алла Пугачева. Она не суетится, не бродит без толку взад-вперед по сцене, прочно «присосавшись к микрофону». Она не спускается в зал, нервно путаясь на ступеньках в складках концертного платья, не разгуливает по проходу, «по-бурлацки» таща за собой микрофонный шнур. Нет, Пугачева создает точный художественный образ. Какую бы песенку, подчас даже самую непритязательную, она ни исполняла, каждое ее движение, жест подсказаны характером музыки, содержанием произведения».

Кстати, это была не первая радость Аллы Пугачевой в те январские дни. 6 января по ТВ был показан первый документальный фильм о ней «Театр Аллы Пугачевой», снятый эстонским телевидением, а чуть раньше этого на страницах «Московского комсомольца» опубликован итоговый хит-парад ушедшего года, согласно которому именно Алла Пугачева стала лучшей певицей года, набрав рекордное количество голосов — 2 037. Даже ее ближайшую конкурентку — Софию Ротару — отделяла от нее пропасть в 1 338 голосов (Ротару набрала 699 очков). Другие места распределились следующим образом: Роза Рымбаева — 380, Ирина Понаровская — 196, Валентина Толкунова — 64, Роксана Бабаян — 61, Людмила Сенчина — 51, Жанна Бичевская — 41, Эдита Пьеха — 39, Мирдза Зивере — 29.

Раз уж речь зашла об этом хит-параде, приведу его полностью. Среди мужчин-певцов лучшим стал «таллинский соловей» Яак Йола — 1050 голосов. Следом шли: Александр Градский — 849, Лев Лещенко — 703, МихаилБоярский — 276, Ринат Ибрагимов — 242, Тынис Мяги — 123, Евгений Мартынов — 58, Альберт Ассадулин — 38, Эдуард Хиль — 25, Валерий Ободзинский — 24.