Высоцкий немедленно позвонил Серушу и спросил: «Ты почему жене сниматься запрещаешь, деспот?» Серуш удивился: «Ничего я ей не запрещаю». Высоцкий сразу потеплел: «Ладно, ты где находишься? Я сейчас за тобой заеду, и мы вместе поедем за Натальей». Так и сделали. Но когда они были на месте, Наталья заявила: «Я буду сниматься только в том случае, если Бабек будет рядом». Что делать? Пришлось Серушу тоже ехать в «Центральный». По дороге Наталья спросила: «А что за сцена-то, где я буду сниматься?» «Да ерунда, а не сцена, — ответил Высоцкий. — Будешь играть официантку. Делов всего на пару минут». Что это была за «ерунда», мы теперь с вами знаем. Сцену эту снимали до шести утра.

26 декабря в «Комсомольской правде» была опубликована заметка С. Шачина под названием «Форвард за бортом». Речь в ней шла о судьбе талантливого хоккеиста ЦСКА и национальной сборной Бориса Александрова. Как мы помним, в начале этого года он в очередной раз нарушил спортивный режим, и тренер армейцев Виктор Тихонов сослал его в Липецк, в команду СКА МВО. Поскольку команда эта играла в первой лиге, имя Александрова выпало из поля зрения его поклонников. А их у него за эти годы появилось предостаточно: играл-то он в лучших командах, да и как играл — залюбуешься. Поэтому в центральные газеты хлынул поток писем с просьбами сообщить, куда пропал знаменитый форвард. Ответила на эти письма только «Комсомолка»: форвард, мол, за бортом, причем по собственной вине. В заметке рассказывалась вся подноготная конфликта Александрова с ЦСКА, которая до этого от большинства болельщиков была скрыта. Упоминались его грубость на льду, плохие отношения с товарищами по команде, сообщалось даже об уголовном деле, которое было заведено на Александрова по факту уличного хулиганства. Короче, читатель узнал шокирующие подробности из жизни своего кумира. Заканчивалась публикация следующими строчками: «Спортсмен оказался эгоистом. И эгоизм погубил в нем спортсмена». Это была последняя крупная статья про Бориса Александрова в советской прессе.

В тот же день в Театре на Таганке состоялся третий прогон спектакля «Преступление и наказание». На него специально пришел Иннокентий Смоктуновский, который играл роль Порфирия Петровича в одноименном фильме Льва Кулиджанова. Увидеть Смоктуновского на репетиции никто из таганковцев не ожидал. А он отсидел весь прогон и затем подошел к Валерию Золотухину. Последний затем записал в своем дневнике их диалог:

«— Здравствуйте, очень рад видеть вас (это — Смоктуновский. — Ф. Р.). Кажется, нам с вами предстоит работать вместе, сниматься (речь идет о фильме «Маленькие трагедии», где у Золотухина роль Моцарта, у Смоктуновского — Сальери. — Ф. Р.). Но, скажу вам откровенно, я вашу пробу страшно разругал. Угостите меня сигареткой. Нет у вас? Ну позвольте, я вашу несколько раз курну? Ну вот. Когда мне сказали о вас как о Моцарте, я очень обрадовался. Я вас люблю как артиста, индивидуальность, но то, что я увидел на экране, страшно разругал. Швейцеры — замечательные, милые люди, но… понимаете, ведь он — гений… Гений, понимаете? Как ты да я… немного помоложе. Вот, как хорошо вы на меня смотрите… А так что-то на вас нацепили, какие-то побрякушки… Разрешите, я еще курну?.. Я вас не обидел? Вы не сердитесь на меня?

— Что вы. Я вас люблю и когда хорошо, и когда плохо.

— Да, вы знаете, меня стоит, право, и когда удачи, и неудачи… я… в общем, хороший… и добрый, так что вы не сердитесь.

Подошел Высоцкий:

— Иннокентий Михайлович, я испугался, увидев вас в зале. Ведь это всего лишь третья репетиция у меня… Как вы замечательно выглядите. Подтянутый, в такой спортивной форме…»

Сразу после репетиции Высоцкий отправился в ресторан «Центральный», но не насыщения ради, а по служебной необходимости: там продолжились ночные съемки фильма «Место встречи изменить нельзя».

Продолжаются съемки «Осеннего марафона». После небольшой паузы, возникшей 25–27 декабря из-за болезни одной из главных героинь — Марины Нееловой, которая играла любовницу Бузыкина Аллу, — съемки благополучно продолжились. 28 декабря, в 3-м павильоне «Мосфильма», снимали сцены в декорации «квартира Аллы» с участием Нееловой и Олега Басилашвили.

В тот же день в Москве скончалась киноактриса Вера Алтайская. Она пришла в кино в конце 30-х годов, окончив актерскую школу «Мосфильма». Играла преимущественно комедийные роли, причем почти сплошь отрицательные. Уверен, что большинству читателей это имя ничего не говорит, однако стоит мне назвать несколько ролей, сыгранных этой актрисой, как у вас тут же всплывет в памяти ее лицо. Она сыграла главную злодейку со смешной фамилией Шкапидар в фильме «Евдокия» (1961), злобную мамашу дебильной Марфушки в сказке «Морозко» (1965). Вообще в последние годы Алтайская снималась исключительно в сказках, переиграв в них всех возможных злодеек: «Марья-искусница», «Снежная сказка», «Королевство кривых зеркал». Умерла актриса сравнительно молодой: она не дожила пяти месяцев до своего 59-летия.

Еще более молодым ушел из жизни в тот же день украинский писатель и кинорежиссер Гелий Снегирев — ему было чуть больше сорока. Снегирев был известным правозащитником и некоторое время назад был обвинен в антисоветской пропаганде и отправлен в колонию. Там его и настигла смерть. По свидетельству очевидцев, умер известный диссидент не своей смертью, а был умерщвлен. То ли уголовниками, то ли сотрудниками КГБ.

29 декабря Высоцкий отыграл Хлопушу в спектакле «Пугачев» и отправился на концерт в город Железнодорожный Московской области. Концерт проходил в тамошнем ДОХе № 6. Высоцкий спел 17 песен и ни разу не сбился. Только один раз его вывели из себя какие-то зрители, которые в момент исполнения им песни уходили куда-то из зала. Когда они вернулись обратно, Высоцкий выдал по их адресу следующую тираду:

«Вот мне любопытно: если бы вы достали билет на «Бони М», скажем, — они стоят рублей по сто, кажется, за билет, — интересно, кто-нибудь из тех, которые выходили и приходили, ушел бы хоть на минуту, нет? За свой рупь бы остался… Мне-то это не важно, — у меня все равно есть люди, для которых я работаю. И поначалу, когда я начал вести свою программу и просил оставить свет в зале, мне показалось, что все-таки у нас установится доверие, атмосфера. И с большей половиной так оно и случилось. Но я скажу товарищам, которые вставали посередине песни и уходили: мне очень вас жаль. Потому что через некоторое время — запоздало — вы очень захотите услышать то, что здесь было. А вы уже пропустили, больше никогда не услышите. Это жалко…»

Продолжаются съемки блокбастера «Москва слезам не верит». После того как в середине декабря был снят один из самых смелых (по меркам советского кино) эпизодов — соблазнение Рачковым Катерины, — группа в течение десяти дней работала в декорации «квартира профессора» (25-го там были отсняты последние эпизоды). Затем три дня в съемках был перерыв, после чего началась работа в другой декорации — «квартира Володи». Напомню, что Володей звали любовника Катерины (до Гоши), которого играл Олег Табаков. С его участием был снят еще один крамольный эпизод — любовная встреча Володи и Катерины. Эпизод снимали 29 декабря в 8-м павильоне поздно вечером, поскольку именно в это время все руководство студии благополучно отбывало по домам и можно было не бояться взбучки. И все равно эту сцену из фильма в последующем вырежут. Как вспоминает сам В. Меньшов:

«Я хотел свидание Катерины с любовником, которого играет Табаков, сделать более плотским, чем сцена ее соблазнения, когда она была еще девочкой и не знала, что и как. Они с Табаковым стояли друг перед другом и судорожно, быстро раздевались, бросались друг на друга. Это вызвало такую бурю негодования, хотя что там: она оставалась в комбинации, он в трусах. И жаль, что пришлось убрать, потому что я хотел, чтобы было видно в Катерине женщину — не девочку, но мать… Ничего особенного в этой сцене не было, кроме страстного поцелуя и бурного раздевания, хотя само нетерпение было гораздо сексуальнее, чем если бы мы показали сам акт, потому что оба прямо с ума сходили. Взрослая женщина, взрослый мужчина — нормальные отношения…»