12 августа на столичном стадионе «Торпедо», в присутствии 22 тысяч зрителей, состоялся финальный матч на Кубок СССР по футболу между двумя украинскими командами: киевским «Динамо» и донецким «Шахтером». Как и положено кубковой игре, она прошла в острой борьбе. Первыми успеха добились посланцы Донецка. Их «золотая голова» (еще его называли «золотой лысиной») Виталий Старухин точным ударом своей уникальной головы отправил мяч в ворота киевлян. Случилось это на 15-й минуте. И в течение последующих 40 минут как ни старались киевляне отыграться, у них ничего не получалось. Но, как говорится, капля камень точит. На 55-й минуте одна из очередных атак на ворота «Шахтера» закончилась голом — мяч забил вездесущий Олег Блохин. С таким счетом закончилось основное время игры, после чего было назначено дополнительное. Однако оно закончилось, едва успев начаться: уже на второй минуте все тот же Блохин дальним ударом поставил точку в этом поединке. Кубок уехал в Киев.
Миллионы болельщиков наблюдали за этим поединком по телевизору, а вот популярный композитор и певец Евгений Мартынов, который был страстным болельщиком «Шахтера» (он был родом из Донецка), вынужден был следить за ним по радиотрансляции, да еще летя в самолете (он возвращался из США). Вот как об этом вспоминает один из его коллег, который летел в том же самолете:
«В кабине пилотов был радиоприемник, и мы с Женей несколько раз заходили туда и справлялись о счете. Наконец нам сказали, что «Маяк» передал: после первого тайма «Шахтер» ведет 1:0. Жене — как бальзам на душу! Решили даже по такому поводу глотнуть немного с бортпроводницами. После этого чуть-чуть прикорнули и проснулись, когда самолет уже выруливал на посадку. Едва приземлились, Женька сразу в пилотскую: «Как там «Шахтер»?» Ответ был для него подобен нокдауну: «Проиграл 1:2.» Слезы потекли по щекам, как у ребенка, словно случилось что-то совсем страшное или невмоготу обидное. Элла (невеста композитора. — Ф. Р.), приехавшая в аэропорт его встречать, даже перепугалась, увидев Женю, выводимого в неописуемом горе из самолета! Притом все уже вышли, а мы со стюардессами и пилотами его еще несколько минут успокаивали. А Элка-то сама киевлянка и, услыхав о причине мужских слез, сразу своего жениха на место поставила: «Играл бы хорошо твой «Шахтер», так мне бы, может быть, пришлось плакать из-за проигрыша «Динамо». А если он почти сам себе голы забивает, то хоть болей за него, хоть пой для него, хоть плачь — все без толку!..»
Леонид Брежнев тем временем находится в Крыму, где совмещает отдых с деловыми встречами с лидерами социалистических стран. Так, 14 августа Брежнев принимал у себя болгарского руководителя Тодора Живкова. Во время встречи были обсуждены несколько проблем сотрудничества между двумя странами, о которых потом было сообщено в газетах. Но одна тема осталась за скобками газетных передовиц. Речь идет о помощи КГБ болгарским спецслужбам в деле физического устранения видного болгарского диссидента Георгия Маркова, который окопался в Лондоне и работал на Би-би-си. Как мы помним, некоторое время назад болгары обратились к советским чекистам с просьбой о такой помощи, на что Андропов поначалу хотел ответить отказом. Но потом, под давлением своих коллег, согласился помочь болгарам, но только технически, не участвуя конкретно в покушении. В итоге в Софию отправились посланцы КГБ: некто Голубев и один из технических специалистов, которые должны были обучить болгар практическому использованию специальных ядов, не оставляющих следов после убийства. Действие яда было опробовано на лошади: миллиграммовая доза свалила животное. Однако болгарам этого показалось мало, и они решили приблизить эксперимент к реалиям дня. Они испытали действие яда на одном из заключенных, приговоренных к смерти. Причем опыт провели, моделируя реальную обстановку. Сотрудник МВД подошел к смертнику на расстояние около метра и произвел бесшумный выстрел из вмонтированного в зонтик механизма. Заключенный вздрогнул, как от укуса пчелы, и дико закричал — видимо, он понял, что с ним на самом деле произошло. Однако кричал он напрасно: дни шли за днями, а яд на него не действовал. Болгары заволновались и стали предъявлять претензии советским специалистам: дескать, яд — бракованный, лошадь берет, а человека нет. Голубеву пришлось срочно возвращаться в Москву для дополнительных консультаций со своими коллегами из 12-го оперативно-технического управления КГБ. Те, выслушав его рассказ, предложили альтернативный способ покушения: смазать ручку двери автомобиля специальным составом, вызывающим инфаркт у прикоснувшегося к ручке через день-два. Однако болгары отказались от такого способа, сочтя его опасным — ведь к ручке мог прикоснуться не только Марков, а, к примеру, кто-то из его близких или друзей. Тогда решено было вернуться к первоначальному варианту — выстрелу из зонтика. Доза яда была увеличена, и Голубев вернулся в Софию для дальнейшего инструктажа. До устранения Маркова оставалось меньше месяца.
Между тем коллеги «химиков» из 12-го управления — сотрудники 5-го управления (идеология) КГБ по Москве и области торжествовали победу: в те дни им наконец-то удалось разоблачить и арестовать «засланного казачка» в своих рядах — Виктора Орехова, который вот уже почти два года исправно помогал диссидентам, предоставляя им ценную информацию о намерениях КГБ в их отношении. Из-за этого многим правозащитникам удалось либо избежать ареста, либо надежно спрятать, а то и уничтожить все важные документы, интересующие Лубянку. Орехов был судим военным трибуналом и получил 8 лет тюрьмы (наказание отбыл от звонка до звонка в спецзоне для бывших работников правоохранительных органов в марийских лагерях).
В первой половине августа в столичных кинотеатрах состоялись премьеры следующих фильмов: 14-го — советский детектив «Подарки по телефону» Алоиза Бренча с участием Стасиса Петронайтиса, Эугении Плешките и др.; и французский фильм этого же жанра «Частный детектив».
Кино по ТВ: «И тогда ты вернешься» (1-го), «В добрый час!» (2-го), «Право на прыжок» (3-го), «Страх высоты», «Ночная смена» (4-го), «К новому берегу» (5-го), «Пятнадцатилетний капитан», «Дорога жизни» (6-го), «Увольнение на берег» (8-го), «Диалог» (премьера т/ф 8—10-го), «Марианна» (9-го), «Дорогой мой человек» (10-го), «Минута молчания», «Дело «пестрых» (11-го), «Собака на сене», «Тренер» (12-го), «Конец старой Березовки» (13-го), «Меж высоких хлебов» (14-го), «Мой старший брат» (15-го) и др.
Эстрадные представления: 1-го в «Энтузиасте» выступал греческий ансамбль «Бузуки»; 1—2-го в Ждановском ПКиО — посланец солнечного Узбекистана ВИА «Ялла» (3—4-го — в «Софии»); 1—3-го в ГЦКЗ «Россия» — японский квартет «Ройял Найтс»; 2, 6-го на ВДНХ — Лата Мангешкар (Индия); 8-го в «Энтузиасте» — татарский певец Ильгам Шакиров; 11—17-го на ВДНХ — ВИА «Синяя птица»; 11—14-го в ГЦКЗ «Россия» — Роза Рымбаева из Казахстана.
Из Москвы перенесемся в Ставрополье, в альплагерь «Узункол». Утром 16 августа там произошло несчастье, о котором рассказывает Татьяна Визбор (дочь Юрия Визбора, который в те дни находился там же):
«На «Узункол» опустился сплошной туман. Как шутили тогда, «в раю было холодно, шел снег и дул ветер». На зарядке свою же вытянутую руку невозможно было разглядеть. Наша группа новичков должна была выходить на занятия в ущелье Мырды. Когда мы стояли на построении, мимо, казалось, не видя ничего перед собой, пробежал отец с перекошенным лицом в полном альпобмундировании. Я тогда ничего не поняла, а после мы узнали, что произошло несчастье… Группа из пяти человек, участвовавшая в соревнованиях Центрального совета «Спартака»… Короче, Олег Коровякин погиб, Ковуненко, Зыбин, Башкиров получили многочисленные ожоги разной степени, Капров — единственный не пострадавший. Ночью к ним в палатку залетела шаровая молния… Коровякин умер, даже не проснувшись (26 лет, женат, дочери 6 лет). Самое обидное, что все было сделано по правилам, ошибки не было: они ночевали за 100 метров от гребня и все металлические вещи отнесли за пределы лагеря. На спасательные работы были брошены все разрядники, все значкисты, четыре новичка (остальных просто не пустили) и весь преподавательский состав лагеря. Первая группа ушла в восемь часов утра, как только все выяснилось (ребята долго не могли связаться по рации с лагерем, что-то, как всегда, барахлило). Последняя — пришла в два часа ночи. Отец ассистировал доктору прямо на горе. Оставаясь в, лагере, мы готовили палату для раненых…»
