В тот же день Леонид Брежнев отправился с официальным визитом в Чехословакию. Причем видок у него был еще тот: как мы помним, два дня назад, во время охоты на кабанов, он умудрился дважды разбить себе прикладом бровь и переносицу, поэтому лицо у него выглядело как после драки. Коллеги по Политбюро пытались уговорить генсека отложить поездку на потом (дескать, с такой физиономией надо дома сидеть), но Брежнев их не послушал. И не в силу своего упрямства, а совсем по иной причине. Дело в том, что поездка-то была не официальной, а скорее личной. До Брежнева дошли слухи, что его лучший друг Густав Гусак, у которого недавно в автомобильной катастрофе погибла жена, впал в депрессию и «запил горькую», а вывести его из этого состояния мог только друг Леонид. Поэтому и речи не могло идти о том, чтобы перенести поездку — Гусак к тому времени мог вообще спиться.
Вспоминает В. Медведев: «По дороге в самолете Брежнев рассказывал сопровождавшим его лицам о состоянии Гусака. Слов не помню, но помню интонацию — сочувствие, желание помочь. Такого, что вот, мол, он нас всех подводит, — не было, нет.
В аэропорту Брежнева встречал, как и положено, Густав Гусак со свитой. Мне бросилось в глаза, что он постарел, как-то сгорбился, лицо потускнело. Очки с сильными диоптриями придавали ему беспомощный вид. Он и прежде видел плохо, но тут еще стал ходить как-то неуверенно, мелкими шажками, медленно и осторожно, опустив голову, глядя себе под ноги.
Внешне все было как всегда. При подъезде к резиденции в Пражском Граде советскую делегацию приветствовало много народа. Войска, почетный караул. После торжества во дворце Пражского Града все вместе вошли в резиденцию, где в специальной комнате советская делегация во главе с Генеральным секретарем сфотографировалась вместе с Гусаком. Справа — представительские апартаменты, слева — личные апартаменты Брежнева и его ближайшего окружения. Прежде всего хозяин с высоким гостем удалялись в одну из представительских комнат, беседовали, пили чай или кофе, могли выпить и что-нибудь покрепче, и через полчаса хозяин провожал гостя в его комнаты, чтобы тот отдохнул с дороги. Они прощались до встречи.
На этот раз беседа длилась всего несколько минут, Брежнев очень быстро распрощался с Гусаком. Оба знали о предстоящей неизбежной беседе на неприятнейшую тему, оба чувствовали себя скованно, неловко. Внешне, для посторонних, это было незаметно — те же поцелуи, объятия, но я, как человек опытный, хорошо знавший их обоих, видел всю искусственность короткой беседы, они даже не смотрели друг другу в глаза. Предстоящая беседа тяготила обоих…»
На следующий день с утра Брежнев отправился знакомиться с Прагой. Ехать он должен был не один, а вместе с Гусаком, который должен был поджидать его вместе со свитой возле входа на одной из станций метрополитена (гость хотел осмотреть пражское метро). Однако когда процессия остановилась в условленном месте и Брежнев вышел из машины, он увидел, что его друг… совершенно пьян. Гусака держал под локоть его телохранитель, иначе лидер чехословацких коммунистов наверняка бы рухнул на землю. Однако Брежнев сделал вид, что все нормально. Он обнял Гусака, расцеловал его и, взяв за другой локоть, повел в метро. Как вспоминает все тот же В. Медведев: «Представьте себе двух целующихся, обнимающихся коммунистических лидеров. Один совершенно пьян, у другого — разбиты бровь и переносица… По программе нужно было проехать в метро одну остановку. Когда стали спускаться по ступенькам, Гусак едва не упал, и Брежнев попросил, чтобы мы помогли ему. Я пошел рядом с Гусаком, незаметно придерживая его за руку с одной стороны, с другой вел своего шефа мой знакомый чех. Я чувствовал, как моему коллеге неудобно смотреть нам в глаза, улучив момент, он виновато-оправдательно шепнул мне:
— Беда у нас. После той семейной трагедии никак не возьмет себя в руки.
— Да, я вас понимаю, — сочувственно ответил я.
В тот же день после обеда лидеры встретились для личной беседы, которая обоих смущала, один на один. Гусак уже привел себя в порядок и приехал в Пражский Град, как всегда, без переводчика.
Они уединились надолго. Часа на два, не меньше. Вышли наконец — оба раскованные, улыбающиеся, словно и не было никогда напряженности. Только тот, кто хорошо знал чехословацкого лидера, мог заметить, что он как-то излишне подобострастен, благодарственно суетлив, рассыпается в мелкой любезности. Он быстро попрощался и с сосредоточенным лицом двинулся к выходу. Леонид Ильич же, направляясь к себе, сказал в коридоре:
— Беседа удалась, разговор был теплый, благожелательный.
Разговор ли повлиял, или Гусак сам взял себя в руки, но больше ни одного сигнала из Праги не было…»
А теперь вернемся в Москву. Здесь уже неделю обретается грабитель ереванского банка Николай Галачян и его пособник — брат его любовницы Владимир Купцов. Как мы помним, до этого они съездили в Ташкент, где провернули удачное дельце — купили на украденные из банка деньги облигации 3-процентного займа. Из солнечного Узбекистана дружки приехали не одни, а в компании двух тамошних путан, которым в Москве было обещано «продолжение банкета». Компания в течение нескольких дней кутила в столичных ресторанах, после чего девиц отправили обратно на родину. Покупка облигаций продолжилась в Москве. К концу мая Купцову удалось купить этого добра на общую сумму 175 440 рублей. Кроме этого была провернута еще одна операция: 31 мая Галачян, как и обещал, купил для Купцова у частника 6-ю модель «Жигулей», выложив за нее 13 650 рублей. Покупку оформили на имя любовницы Николая, сестры Купцова.
Между тем во второй половине мая в столичных кинотеатрах состоялись премьеры следующих фильмов: 22-го — «Женитьба» Виталия Мельникова с участием Светланы Крючковой, Алексея Петренко, Олега Борисова и др.; «Гонки без финиша» Алексея Очкина с участием Петра Вельяминова, Валерия Бабатинского и др.; 26-го — «Степь» Сергея Бондарчука с участием Сергея Бондарчука, Иннокентия Смоктуновского, Ирины Скобцевой и др.; 29-го — «Красные дипкурьеры» Виллена Новака, где снимались Игорь Старыгин, Михаил Матвеев, Наталья Вавилова и др.; «Моя любовь на третьем курсе» Юрия Борецкого с участием Анвара Молдабекова, Натальи Головко, Тимофея Спивака и др. Из зарубежных премьер выделю: итальянский детектив «Сиятельные трупы» (с 22-го), французскую комедию «Игрушка» с Пьером Ришаром (с 29-го).
Кино по ТВ: «Попрыгунья» (16-го), «Голубка» (премьера т/ф 16—19-го), «Посланники вечности» (17-го), «Гранитные острова» (19-го), «Преступление» (с субтитрами), «Отряд Трубачева сражается», «Следствие ведут знатоки», Дело № 12 — «Букет» на приеме» (премьера т/сп), «Мистер Икс» (20-го), «Весенние перевертыши» (впервые по ТВ), «Повесть о женщине» (21-го), «Журавушка» (22-го), «Здесь проходит граница» (23—25-го), «Родные» (премьера т/ф 25—26-го), «Кто поедет в Трускавец» (26-го), «Алые маки Иссык-Куля», «Внимание, черепаха!» (27-го) «Семеро смелых», «Над Тиссой» (28-го), «Пролог», «Длинный путь» (ЧССР, 30-31-го) и др.
Театральные премьеры: 19-го — в Малом театре был показан спектакль «Возвращение на круги своя», где в роли Льва Толстого зрители увидели Игоря Ильинского, а в роли жены писателя выступила супруга актера Татьяна Еремеева; в Ленкоме — «Вор».
Эстрадные представления: 15–29 мая в ГТЭ продолжились выступления Эдиты Пьехи и оркестра Григория Клеймица; 15–31 мая в ЦДКЖ Геннадий Хазанов показывал свой моноспектакль «Мелочи жизни»; 19—21-го — в «Октябре» выступал ВИА «Музыка»; 27— 28-го в ГЦКЗ «Россия» пел Эдуард Хиль; 31-го в «Новороссийске» — Вадим Мулерман и Вероника Круглова. 17–18, 20–21, 24, 27, 30-31-го в ГЦКЗ «Россия» со своим спектаклем «Зависит от нас» («Дерево жизни») выступал Аркадий Райкин и Ленинградский театр миниатюр.
Из новинок фирмы «Мелодия» выделю диск-гигант Софии Ротару с песнями: «Родина моя» (Д. Тухманов), «Чайки над водой», «Отчий дом» (обе — Е. Мартынов), «Зима», «Я вернусь», «Пригласи в сны» (все — В. Ивасюк) и др.; «Веселые ребята» — «Дружить нам надо» с песнями: «Дружить нам надо» (С. Дьячков — Л. Дербенев), «Напиши мне письмо» (В. Добрынин — М. Рябинин), «Наш долг» (В. Голутвин, А. Буйнов — Ф. Гольвик), «Летние каникулы» (П. Слободкин — И. Резник), «В синем омуте» (О. Фельдман — М. Лисянский), «Встреча» (Ю. Антонов — В. Дюнин), «Песенка для всех» (В. Добрынин, А. Пузырев — М. Пляцковский), «Мамина пластинка» (С. Дьячков — Л. Дербенев), «Дальняя песня», «Проходят годы». Тогда же вышел доптираж двойного альбома Аллы Пугачевой «Зеркало души» (по 10 тысяч экземпляров каждый), только теперь эти диски продавались не под одной обложкой, а были разбиты на две пластинки: «Зеркало души» («Бубен шамана», «Верю в тебя», «Песенка про меня», «Сонет Шекспира», «Приезжай», «Женщина, которая поет», «Не отрекаются любя») и «Арлекино и другие» (песни А. Зацепина).
