Между тем это была не шутка: композитор был удостоен Госпремии в компании создателей фильма «Ирония судьбы».
В эти же дни Госпремию Украинской ССР получил актер и режиссер Леонид Быков за два своих фильма: «В бой идут одни «старики» и «Аты-баты, шли солдаты». Однако радость от этого события испортил 19-летний сын лауреата Олесь, который оказался замешан в криминальной истории. А произошло вот что. Друзья Олеся предложили ему покататься на отцовской «Волге», на что тот ответил согласием. Он выпросил у отца ключи от «Волги», объяснив ему, что хочет восстановить водительские навыки. А едва выехал за порог дома, как тут же в салон подсели его друзья. Но у тех на уме было совсем иное. Накатавшись вволю, они тормознули «Волгу» возле ювелирного магазина и, попросив Олеся подождать их, скрылись в ювелирном. А спустя пять минут гуртом выбежали обратно и приказали Олесю что есть силы жать на газ. Оказывается, они ограбили магазин и скрылись с места преступления на быковской машине. Но кто-то из случайных прохожих успел заметить ее номер, и уже вечером этого же дня всю гоп-компанию повязали. Включая и Быкова-младшего. Когда Леонид узнал об этом, у него случился второй инфаркт (первый, как мы помним, он заработал на съемках «Аты-баты…» в начале 76-го). Однако лечь в больницу Быков отказался. Не смог он приехать и на церемонию награждения его Госпремией, поскольку ему было стыдно за сына. Он даже заявил, что отказывается от столь высокой награды, поскольку ее недостоин. Когда об этом узнал первый секретарь ЦК КП Украины Щербицкий, который обожал фильмы Быкова, он распорядился отправить премию лауреату на дом. Быков принял награду прямо в постели, а на все его возражения ответ был один: «Таково пожелание товарища Щербицкого…» Что касается Олеся, то ему помогут избежать более сурового наказания именно заслуги его отца: в то время как его приятели, ограбившие ювелирный, получат по 15 лет тюрьмы, он отделается годом пребывания в психушке.
В эти же дни едва не подвел под монастырь своего именитого отца еще один звездный отпрыск — сын Александра Ширвиндта Михаил. Он тогда учился на третьем курсе Щукинского училища и в славный день 7 ноября вместе с двумя своими приятелями шутки ради сорвал с ворот Архитектурного института государственный флаг и давай с ним дурачиться: бегали с ним, подкидывали его в воздух, при этом громко улюлюкая. За этим занятием их и застукал милиционер, которого вызвал к месту происшествия институтский сторож. Далее послушаем самого Михаила Ширвиндта:
«Милиционер сказал: «Та-ак…» Друзья тут же бросили флаг и выбежали в подворотню. За ними со словами «Стой, стрелять буду» побежал милиционер. А я остался один… Тогда одним касанием я перепрыгнул через какой-то жуткий забор и оказался в еще более маленьком дворике. И надо было сидеть себе спокойно, потому что там меня никто в жизни бы не нашел! Но у страха глаза велики… Я перелез обратно, забежал в ближайший подъезд. Врываюсь в какую-то квартиру, вижу — старуха стоит у плиты. Я как заору: «Где у вас сортир?» Она мне — туда. Забегаю в сортир, сижу там и думаю — а что я здесь делаю-то? Ведь даже если меня никто не преследовал, то старуха уже точно сейчас позвонила в милицию!
Тогда я спускаюсь вниз, приоткрываю дверь подъезда, смотрю в одну сторону — никого. Выхожу, смотрю в другую сторону, а там — «воронки», толпа народа, все мигает… В общем, уйти мне не удалось. А дальше все было очень неприятно. Меня привели к следователю, стали допрашивать. И главное, что в эту же ночь документы с нашим делом были уже на столе у Гришина, тогдашнего секретаря МК партии, который написал санкцию «разобраться и наказать». Потом на помощь уже было брошено все — и здоровье, и силы родителей… К счастью, попался какой-то уникально порядочный следователь, который прекрасно понимал, что какие-то идиотские балбесы просто дурью маялись, а все шло к тому, что их надо посадить на семь лет…»
Кроме следователя, который вел это дело, ребятам здорово помогли и другие люди. Например, приятель Александра Ширвиндта Андрей Миронов. В свое время с ним в одном классе учился Михаил Мишин, который в те годы занимал должность первого секретаря горкома ВЛКСМ. Миронов обратился к нему за помощью, и тот сделал все, чтобы Михаил Ширвиндт получил минимально суровое наказание. Парня не стали сажать, но из комсомола и театрального училища все-таки исключили. Он потом устроится работать монтировщиком сцены в театр «Современник». Но вернемся в ноябрь 77-го.
Не стоит думать, что в те ноябрьские дни столичная милиция ловила только подвыпивших юнцов, срывающих государственные флаги. К примеру, тогда же были задержаны двое особо опасных преступников, прибывших в Москву для совершения дерзкого ограбления. Волею случая их задержали аккурат в тех местах, где протекало мое детство — на Казаковке. Преступников угораздило снять там комнатушку, куда они и возвращались после того, как провели рекогносцировку предстоящего места преступления. А время было позднее — одиннадцать ночи. На двух припозднившихся мужчин обратил внимание сотрудник 92-го отделения милиции сержант Виктор Мишин. Он попросил у них предъявить документы и сразу обратил внимание на то, что мужчины с его появлением заволновались. Страж порядка успел раскрыть только один из документов, как вдруг на его голову обрушился удар кулака. Затем еще один. Мишин упал на землю. Добивать милиционера преступники не стали, подобрали свои паспорта и бросились бежать в глубь двора. Но будь они местными, никогда бы не рванули в ту сторону: за домом № 8 по улице Казакова был тупик. А вот Мишин это прекрасно знал. Связавшись по рации со своими коллегами, он доложил о случившемся, после чего бросился в погоню. И практически один повязал преступников: когда те увидели в его руках пистолет, желание сопротивляться у них уже начисто пропало. Правда, они хотели схитрить: пока бежали к тупику, выбросили в кусты портфель с набором воровских инструментов. Но в памяти Мишина тот портфель хорошо зафиксировался. И когда к нему на помощь прибежали его коллеги, преступников заставили найти тот портфель и самим донести его до отделения.
7 ноября по ЦТ был показан очередной «Голубой огонек». Эта передача считалась долгожителем: ее премьера состоялась в начале апреля 62-го, и за эти годы вышло уже порядка двухсот пятидесяти выпусков. И хотя первых несколько лет у передачи был самый высокий рейтинг, а потом он несколько снизился, все равно передача считалась одной из самых любимых. Что неудивительно: учитывая общий тусклый фон тогдашнего отечественного ТВ, которое держало зрителя на голодном пайке, у «Огонька» и в самые неблагоприятные годы были хорошие показатели. Однако о том, что дела у передачи идут неважно, отмечали даже тогда, в конце 70-х. Писалось, что из передачи исчез тот домашний уют, который был присущ ей в первые годы существования: тогда концерт не был самоцелью и главным было общение людей между собой. Благодаря такой непринужденности и телезритель чувствовал себя гостем той уютной гостиной со столиками и приглашался к участию во встрече с интересными людьми. Но где-то с начала 70-х «Огонек» превратился в этакое помпезное мероприятие, где приглашенные выполняли роль статистов, а артисты тупо отрабатывали свои номера. В итоге «Огонек» в народе стали называть «Доской почета с песнями». Вот и ноябрьский выпуск 77-го года являл собой именно такое зрелище. В тот раз гостями его были: ветераны революции В. Виноградов и М. Синезерский, участники Гражданской войны генерал В. Васильев и бывший латышский стрелок 3. Пиген, Герой Социалистического Труда тракторист Л. Картаузов, молодые рабочие с БАМа, «Атоммаша», Нурекской ГЭС и других строек. Развлекали гостей следующие артисты: Мария Биешу, Людмила Зыкина, Юрий Гуляев, Муслим Магомаев, Аркадий Райкин, София Ротару, Иосиф Кобзон, Геннадий Хазанов, Борис Владимиров и Вадим Тонков, Карел Готт, Анна Герман и др.
В среду, 9 ноября, покончил с собой футболист Леонард Адамов. В начале 60-х он выступал за столичный «Спартак», после чего перешел в минское «Динамо». Там провел семь сезонов. Причем неплохих сезонов: в 65-м он стал финалистом Кубка СССР, сыграл один матч за национальную сборную страны. В 1974 году Адамов стал тренером минского «Динамо». Тренировал бы и дальше, если бы не нелады в семейной жизни. Его жена, бывшая некогда красавицей-блондинкой, в последние годы их совместной жизни подсела на «зеленого змия», из-за чего ее уволили с работы — из престижного КБ, куда муж ее с большим трудом устроил еще в пору своей футбольной играющей славы. Но это было бы полбеды, если бы жена не втягивала в свои попойки и 18-летнюю дочь. Как пишет А. Ткаченко: «Адамчик понимал, что с женой уже не справиться, и больше всего боялся за дочь. Каждый раз, когда он возвращался домой, он осторожно открывал дверь своим ключом и видел с ужасом то компанию жены в диком подпитии, то компанию дочки — покуривающих, надменных юношей, не обращающих на него никакого внимания. Адамчик разгонял всех, ставил на рога дом, отвязывался на дочку, на жену, укладывал их спать кое-как, сам на кухне в тоске раздавливал пузырек на ночь и засыпал на кухонном диванчике. Утром он пытался собрать всю семью и вместе провести целый день. Но у всех были уже свои интересы. Он видел, что все уходит из его рук; чем лучше сыграла его команда, тем хуже становились дела семейные. Это было выше его сил, и он срывался сам…»
