В Театре Моссовета предпринимаются отчаянные попытки добиться у Главлита разрешения на выпуск спектакля «Царская охота». Миссию «толкача» взял на себя мэтр театра Ростислав Плятт, который за эти дни пять раз звонил главному цензору страны Фомичеву. На пятый раз актеру наконец удалось поймать чиновника на его рабочем месте. Цензор долго допытывался у мэтра, чем привлекла театр эта пьеса. А выслушав ответ актера, многозначительно произнес: «Сказка — ложь, да в ней намек…» Тогда Плятт решился использовать последний козырь: «Могу я сказать Завадскому, чье состояние очень опасно, что дело ограничится частностями?» Помедлив, Фомичев согласился на эту расплывчатую формулу.

После этого разговора из Главлита позвонили автору пьесы Леониду Зорину и предложили «вынуть» из пьесы Фонвизина и вычеркнуть несколько важных реплик. С большим трудом драматургу удалось отстоять покойного собрата по перу, а также отбить большинство своих фраз. В итоге 31 марта Главлит разрешил «Царскую охоту» к выпуску.

В этот же день Москву покинул госсекретарь США Сайрус Вэнс. Приехал он сюда по заданию нового президента Америки Джимми Картера, чтобы тот прощупал почву по вопросу о сокращении вооружений. Но эти переговоры (они шли с 26 по 31 марта) завершились ничем. Сразу после отъезда Вэнса из Москвы министр иностранных дел СССР Громыко собрал пресс-конференцию для иностранных журналистов (редчайший случай в практике этого министра), где раздраженно заявил, что американские руководители «недостаточно учитывают интересы безопасности Советского Союза». Вот что вещал в те дни по «вражьему голосу» М. Геллер:

«Приход новой администрации обеспокоил Москву, еще больше она встревожилась после целого ряда выступлений президента Картера в защиту прав человека (5 февраля Картер написал письмо Андрею Сахарову, а 1 марта принял у себя Владимира Буковского. — Ф. Р.). В советской печати началась кампания запугивания американского президента, очень скоро принявшая грубые формы личных нападок на Джимми Картера. Одновременно советские журналисты уверяли своих читателей, что «антисоветское словоизвержение из Конгресса и Белого дома» — это «всего лишь трескотня горстки политиканов». Этой «горстке политиканов» противопоставлялись «хорошие американцы» из финансовых и промышленных кругов, из некоторых политических кругов. Советские руководители рассчитывали на то, что администрация Картера «на деле», а не на словах будет продолжать внешнюю политику Киссинджера…

Привыкшие вести переговоры с Киссинджером, который всегда, в любых обстоятельствах старался достичь соглашения, даже если приходилось жертвовать своими интересами, советские руководители отвергли предложения президента Картера о сокращении вооружений. Они увидели в этих предложениях попытку нарушить положение, которое кажется им очень выгодным для них, достигнутое в результате соглашения, подписанного во Владивостоке президентом Фордом и Брежневым в 1974 году…»

Тем временем банда грабителей, замышляющих нападение на кассу в МИХМе, продолжает готовиться к операции. Как мы помним, они планировали осуществить ее в начале февраля, но она сорвалась по не зависящим от преступников причинам. То же самое случилось и во второй раз — 30 марта. Грабители опять пришли в МИХМ, вооруженные до зубов, но в тот день деньги в кассу не привезли, перенеся это мероприятие на 1 апреля. Тогда, чтобы не терять времени даром, преступники решили еще раз опробовать свое оружие. Неподалеку от МИХМа они нашли строительную площадку, на которой и произвели испытания: сначала Качурин выстрелил в забор с расстояния 30–40 метров, а затем Прохоров проделал то же самое, но стрелял уже в дерево, стоявшее от него в 5–6 метрах. Результатами испытаний будущие грабители остались довольны: пистолет и трубки стреляли исправно, без осечек.

Вечером накануне преступления — 31 марта — главарь банды Величко навестил дома Качурина. Поскольку последний, являясь работником МИХМа, участвовать в предстоящем ограблении непосредственно не мог, он передал своему подельнику все оружие: три огнестрельные трубки, окленные газетой, пистолет, а также пули. Расставаясь, подельники договорились встретиться завтра уже после ограбления.

Между тем город живет обычной жизнью. Из киношных премьер второй половины марта, которые состоялись в столичных кинотеатрах, назову следующие. Отечественный кинематограф был представлен продолжением (3—4-я серии) политического боевика Анатолия Бобровского «Жизнь и смерть Фердинанда Люса» с Донатасом Банионисом в главной роли и фильмом Игоря Шешукова «Офицер запаса», где главную роль сыграл Николай Гринько (с 21-го). Из новинок зарубежного экрана назову «Дефа-вестерн» Дина Рида «Братья по крови», в котором главные роли исполнили сам режиссер картины и главный индеец Советского Союза Гойко Митич (с 21-го широкий прокат).

В эти же дни на экраны вышел 10-й выпуск (предыдущий вышел в сентябре прошлого года) популярного мультика «Ну, погоди!» (Волк и Заяц на стройке). Мало кто из зрителей знал, что роль Волка в нем озвучивал не Анатолий Папанов, который говорил за него в девяти предыдущих сериях, а пародист Геннадий Дудник. Замена произошла по банальной причине: во время «озвучки» Папанов находился на гастролях и никак не мог вырваться в Москву. Тогда и пригласили Дудника, который славился своими пародиями не только на Папанова, но и на других популярных актеров: Николая Крючкова, Михаила Жарова, Эраста Гарина и др. Вспоминает В. Котеночкин:

«Мне до сих пор кажется, что настоящего папановского Волка у нас в приключениях на стройке не получилось. В движениях — он. Его наши художники изучили до мелочи. А голос чуть-чуть ненастоящий. Впрочем, это я, возможно, вдолбил себе тогда в голову и с тех пор не могу от этой мысли отделаться. Вижу на экране, как тяжеленная чугунная чушка, подвешенная на кране, бьет в стену дома, слышу, как при этом милый голосок Клавдии Шульженко мурлычет: «Любимый мой, родной…», а голос Волка, его рык, мне опять напоминает, что Анатолий Дмитриевич был тогда где-то на гастролях…»

Кино по ТВ: «Выстрел», «Рудобельская республика» (16-го), «Сказание о земле сибирской», «Еще раз про любовь» (17-го), «Три толстяка», «Эти разные, разные, разные лица», «Хозяин тайги» (19-го), «Первый учитель», «Ксения, любимая жена Федора» (20-го), «Непридуманная история» (22-го), «Семья Зацепиных» (премьера т/ф 22—23-го), «Волга-Волга», «Семь невест ефрейтора Збруева» (с субтитрами), «Родная кровь» (24-го), «Огниво», «Вертикаль» (27-го), «Максим Перепелица» (27-го), «Свадьба с приданым» (29-го), «Под крышами Монмартра» (30—31-го), «Врача вызывали?» (31-го) и др.

Из других передач назову следующие: «Поет Далида» (16-го), «А ну-ка, девушки!» (17-го), «Кинопанорама» (25-го; ведущий Г. Капралов представил новые фильмы: «Деревня Утка», «Несовершеннолетние», «Жизнь и смерть Фердинанда Люса», рассказал о съемках фильма «Абсолютный слух», поговорил по душам с гостьей передачи Ириной Купченко, побывал на выставке фотографа Николая Гнисюка в Доме кино), «Артлото» (26-го, с участием Евгения Мартынова, Роксаны Бабаян, Светланы Кал южной и др.).

Эстрадные представления: 19—27-го — во Дворце спорта в Лужниках выступал ВИА «Самоцветы»; 23—31-го в ГТЭ — ВИА «Поющие сердца»; 24—27-го в ГЦКЗ «Россия» — Радмила Караклаич, Ненад Райчевич и другие звезды югославской эстрады.

Новинки фирмы «Мелодия»: диск-гигант «Поет ВИА «Ариэль» с песнями: «Русские картинки» (В. Ярушин), «Народное гуляние», «Аленушка», «Я на камушке сижу» и др.

Из зарубежных новинок выделю диски двух западных супергрупп, впервые издаваемых в СССР. Начну со шведского квартета «АББА». С апреля 1974 года, с тех пор как этот ансамбль победил на конкурсе Евровидения, весь мир с удовольствием слушал его новые шлягеры. Даже в странах соцлагеря выходили их пластинки: например, в Польше, Венгрии. И только у нас их стоически игнорировали. Так продолжалось почти три года — до марта 77-го, когда «Мелодия» наконец выпустила у нас 3-й по счету диск «АББЫ» (этот одноименный альбом вышел в Швеции в июне 1975 года). На нем звучали песни: «Мамма мия», «Элен», «SOS», «Бумеранг», «Ай ду, ай ду», «Танцуй со мной», «Прощай» и др.