Словом, форс-мажор, трагическое стечение обстоятельств.
Как показал пожар, ни жильцы, ни персонал «России» к этому готовы не были. Подавить первоначальный очаг силами двух радистов и дежурной по этажу не удалось. Люди в панике распахивали двери и окна, словно приглашая огонь к себе. О самодельных платках-респираторах, как о путях спасения, мало кто имел представления…»
Между тем параллельно официальной версии — случайное возгорание — существовала и другая — диверсия. Одним из тех, кому эта мысль первому пришла в голову, был автор проекта гостиницы Виталий Мазурин (он же станет и главным архитектором проекта восстановления «России»). После того как на второй день после пожара ему на стол легли схемы всех этажей гостиницы, он сделал вывод о том, что сплошного фронта огня не было и заключения экспертов по этому поводу — липа. По мнению Мазурина, распространение огня по горизонтали или по вертикали невозможно не только с большой скоростью — оно невозможно вообще. Согласно схемам, вентиляционные шахты были проложены таким образом, что магистральные воздухоходы пронизывали санузлы номеров снизу доверху, то есть отрезали воздушный (или дымовой) поток от соседних комнат и выводили его к чердаку, где огню тоже никак было не разгуляться — вентиляция проходила внутри огнеупорных железобетонных блоков.
Главным доводом в пользу умышленного поджога было то, что пожар возник не в одном месте, а сразу в нескольких. Об этом говорили многочисленные свидетели, а также имелись вещественные доказательства. Например, было известно, что наиболее сильно пострадали от огня 5-й и 13-й этажи (последний особенно), но в промежутках между ними были этажи, которые огнем вообще не были тронуты. Значит, можно было предположить, что злоумышленники подожгли 5-й этаж (оттуда подавалось электропитание) и 13-й (там располагалась автоматика, приводящая в действие систему дымоудаления). Кстати, версией о диверсии занимались МВД и КГБ, но их представители позднее заявили, что подтверждения эта версия не нашла. Но так могло произойти по причине боязни официальных властей побеспокоить общественность: в таком случае это было бы очередным провалом спецслужб, которые за полтора месяца «проспали» сразу несколько ЧП — сначала взрывы в Москве, теперь вот пожар в крупнейшей гостинице.
По слухам, которые распространяли независимые источники, пожар в «России» был результатом интриг между КГБ и МВД. В последнем совсем недавно была создана оперативно-розыскная часть (ОРЧ), которая собирала компромат на расхитителей социалистической собственности и коррупционеров. Одна из штаб-квартир ОРЧ располагалась именно в «России», что не давало покоя КГБ, который тоже имел свои «очаги влияния» в гостинице. Поджог в «России» и мог явиться результатом этой борьбы: его могла организовать как одна, так и другая сторона, заинтересованная в вытеснении конкурента с выгодной территории. Другое дело, что поджигатели, видимо, надеялись обойтись малым уроном и совсем не рассчитывали, что пожар примет столь катастрофические размеры. Кстати, все документы по расследованию этого ЧП будут спрятаны в спецчасти Мосгорсуда и доступ к ним будет засекречен.
Еще одна версия пожара — поджог организовала внутренняя оппозиция. Версия тоже вполне правдоподобная, если учитывать последние события — ужесточение репрессий против диссидентов. Устроив такую акцию, ее организаторы из числа оппозиционеров убивали сразу двух зайцев: и спецслужбы подставляли, и в то же время имели возможность свалить этот пожар на них же.
Тем временем КГБ продолжает репрессии против диссидентов. Его очередной жертвой стал активист еврейского движения за эмиграцию Анатолий Щаранский. О том, что над ним реально нависла угроза ареста, Щаранский знал за несколько дней до этого. Знали об этом и его друзья: например, дочь Сахарова Таня предлагала Щаранскому спрятаться у себя на даче. Но тот сослался на то, что ему необходимо уладить в городе срочные дела. КГБ, прознав о том, что друзья пытаются спрятать Щаранского от ареста, тут же форсировал события. Утром 15 марта, когда Щаранский выбежал на пару минут на улицу, чтобы позвонить из телефона-автомата, на его руках защелкнулись наручники.
Самое время взглянуть на киношную афишу столицы. 1 марта на широкий экран вышла лента Валерия Чечунова «Иван и Коломбина», рассказывающая о том, как демобилизованный солдат (актер Александр Харитонов) возвращается на «гражданку» и приходит работать в автоколонну. Фильм стал дебютом для молодого сценариста Валерия Приемыхова, который ждал его выхода буквально с замиранием сердца. А потом едва со стыда не сгорел — так не понравилось ему увиденное. Кстати, не только ему: критики назовут эту ленту «худшим фильмом года».
Кино по ТВ: «Доверие» (1—2-го), «Выбор цели» (с субтитрами, 1-я серия, 3-го), «Необыкновенное лето» (4-го), «Дубравка», «Служили два товарища» (5-го), «Снегурочка», «Прощание с Петербургом», «Два капитана» (премьера т/ф, 6—7-го, 12—13-го), «Сюжет для небольшого рассказа» (7-го), «Мы вместе, мама» (премьера т/ф), «Евдокия» (8-го), «Журавушка», «Москва, любовь моя» (впервые по ТВ 9-го), «Сибирячка» (9—10-го), «Три товарища» (10-го), «Молодо-зелено» (11-го), «Кукла» (Польша) (12—13-го), «Коммунист», «Всадник с молнией в руке» (15-го) и др.
Из других передач назову следующие: Праздничный концерт в Большом театре (5-го), «Шире круг» (6-го), «Ритмы зарубежной эстрады» (7-го), «Для вас, женщины!» (8-го, концерт с участием Муслима Магомаева, Татьяны Шмыги, Беллы Руденко, ВИА «Пламя», «Орэра» и др.), «Голубой огонек» (8-го, с участием Эдуарда Хиля, Майи Плисецкой, Ларисы Голубкиной, Людмилы Гурченко, Розы Рымбаевой, Ирины Понаровской, Сергея Захарова, Геннадия Хазанова, Савелия Крамарова, Александра Белявского, Ивана Дыховичного и др.), Заключительный концерт лауреатов и дипломантов VI Всероссийского конкурса артистов эстрады (11-го).
Из театральных премьер выделю одну. 10-го в Театре на Малой Бронной был показан спектакль «Обвинительное заключение» с участием Геннадия Сайфулина, Леонида Каневского, Георгия Мартынюка и др.
Эстрадные представления: 4—6-го — в «Октябре» пела Людмила Зыкина; 6-го в ЦДКЖ — Нина Дорда; 11-12-го в ЦДСА — ВИА «Поющие сердца»; 12—13-го в ГЦКЗ «Россия» — Мичел (Испания); 13-го в ЦДСА — Александра Стрельченко; 13-го — в «Варшаве» состоялся творческий вечер Сергея Михалкова; 14-го там же выступал Лев Лещенко.
В четверг, 17 марта, на страницах «Комсомольской правды» было опубликовано письмо, вызвавшее потом бурную дискуссию. Авторами письма (комментарий к нему написала Инна Руденко, озаглавив материал «Моя хата… с кафелем») была молодая супружеская чета Андрей и Лариса К. (обоим — по 24 года). Они писали, что делом всей своей жизни избрали борьбу за собственное материальное благополучие. Получив в наследство старый деревенский домик, они сумели создать из него нечто вроде дворца, эдакий «полированный роскошный рай». Деньги на обустройство своего «гнездышка» супруги находили, где только возможно: колымили на сельской стройке, экономили на жизненно необходимом и т. д.
Эта публикация не останется незамеченной, и в «Комсомолку» посыплются сотни писем, где их авторы будут соглашаться, либо, наоборот, осуждать героев. К примеру, супруги Мамаевы напишут: «А дальше что? Ну, машина. А потом? Что они вспоминать будут лет через 10–20? Как кафель доставали? Самые лучшие годы убить на «хату»!» А вот отклик иного рода — от О. Иваненко: «В их письме — вызов нытикам. Всем, кто вечно жалуется на свою «несчастную судьбу», кто считает, что квартиру, мебель и пр. пр. им кто-то должен преподнести на подносе. Считаю, что Андрей и Лариса — очень волевые люди…»
Через год эта история разрешится самым неожиданным образом: Лариса заберет с собой дочь и уйдет от Андрея к родителям. А он продаст свою «хату с кафелем», о чем и сообщит в ту же «Комсомолку». Но вернемся в март 77-го.
В Москве очередное ЧП: неизвестный молодой человек ограбил сберкассу. Преступление произошло вечером, перед самым закрытием банковского учреждения. В зале в тот момент находилась одна из работниц кассы — заведующая Людмила Кувшинова. Незнакомец через кассовое окошко схватил ее за кофту и, ткнув под нос пистолет, потребовал отдать ему всю наличность. Кувшинова сделала вид, что согласилась выполнить требование преступника, а сама незаметно нажала на кнопку тревоги. Грабитель, видимо, догадался об этой хитрости, поэтому стал действовать в три раза быстрее. Рассовав пачки с вожделенными купюрами по всем карманам, он бросился вон из кассы. А Кувшинова… бросилась за ним, причем не с пустыми руками — с табельным пистолетом, который до этого покоился в ее сейфе.
