Кинорежиссер Владимир Меньшов продолжает работу над фильмом «Розыгрыш». Работа дается буквально с кровью. Как мы помним, фильм рассказывает о жизни старшеклассников одной из столичных школ, но по причине поднятия в нем некоторых актуальных проблем, он безжалостно купируется цензурой. Меньшову приходится буквально грудью вставать на защиту отдельных эпизодов, но отстоять удается не все. В итоге уже пересняты сцены «с физкультурником» {актера, игравшего учителя физкультуры, по требованию цензоров пришлось заменить), «с милиционером», «диалог Комаровскаго с отцом». В четверг, 1 июля, в 8-м мосфильмовском павильоне переснимали эпизод «вечеринка». Суть его была в следующем: десятиклассники собирались на квартире своей одноклассницы Алисы Суливар и, в отсутствие родителей девушки, оттягивались, что называется, на полную катушку. Нет, пьянки там не было, но многие из присутствующих вели себя отнюдь не как честные комсомольцы: щеголяли друг перед другом в шикарных нарядах, вели светские разговоры и т. д. Особенно преуспевала в этом сама хозяйка дома — девочка из весьма обеспеченной семьи, квартира который выглядела как богатый музей антикварного искусства. Короче, эпизод был снят весьма смело и поднимал очень актуальную по тем временам проблему — охвативший советскую молодежь вещизм. Но именно эта смелость и не понравилась цензорам Госкино, которые заставили Меньшова переснимать этот эпизод полностью. Причина пересъемки объяснялась так: «Из-за неправильной трактовки в изобразительном решении, неточного исполнения своих ролей учениками-школьниками. Царящая в доме атмосфера роскоши и элитности, вечерние наряды девочек, манера их поведения дают неверное представление о советской молодежи». Да что говорить, если та же цензура заставила Меньшова выбросить из фильма любое упоминание о таких колоссах мировой рок-музыки, как «Битлз» и «Роллинг Стоунз»! А ведь весь сюжет фильма строился вокруг школьного ВИА, где его участники просто обязаны были упоминать эти популярные коллективы хотя бы в разговорах. Упоминуть-то они упоминули, но бдительные цензоры эти реплики из окончательного варианта ленты изъяли. Чик ножницами — и нету. Между тем продолжается скандал вокруг вратаря киевского «Динамо» и сборной СССР по футболу Алексанра Прохорова. Как мы помним, суть скандала заключалась в следующем: Прохоров самовольно покинул свою предыдущую команду — столичный «Спартак» — и уехал в Киев. В конце мая в футболке тамошних динамовцев он вышел на матч с динамовцами из Тбилиси, после чего те подали протест в СТК: дескать, он не имел права играть за киевлян, так как не был своевременно внесен в заявочный лист и не получил билета участника первенства. 2 июля Федерация футбола вынесла этот вопрос на свое заседание. Обсуждение выдалось бурным. Киевляне защищались как могли: зампред киевского совета «Динамо» всю вину за несвоевременное оформление документов на Прохорова взял на себя и просил наказать его, а не команду. Грузинская сторона требовала засчитать киевлянам поражение (в той игре в конце мая тбилиссцы проиграли 0:1). Были и другие предложения: например, Николай Озеров от имени Андрея Старостина предложил матч переиграть. Однако Федерация встала на сторону грузинской стороны: киевлянам засчитали поражение, тбилисцам — победу. В итоге конфискация двух очков, случившаяся незадолго до завершения чемпионата, самым существенным образом скажется на турнирном положении киевлян — они вылетят из списка кандидатов на медали. Говорят, это было результатом заговора в высших футбольных сферах, где у «Динамо» (Киев) было много недоброжелателей. Кстати, в результате такого же заговора в этом же году высшую лигу покинет и столичный «Спартак», но об этом рассказ впереди.

С 1 по 4 июля по ЦТ демонстрируют фильм «Крах инженера Гарина», где главную роль исполняет Олег Борисов. Поскольку картина демонстрируется поздно вечером — в 21.30, Борисову удается ее посмотреть. Но аккурат в дни показа в семье актера случается несчастье — внезапно умирает всеобщая любимица кошка Машка, или Матильда (последнее имя получила из-за того, что по весне все время рвалась на свободу). Животное появилось в доме актера девять лет назад благодаря стараниям тестя актера. Тот работал на территории Кремля в Дирекции фестивалей искусств и однажды, когда он садился на Манежной площади в свой автомобиль, к нему в салон запрыгнула кошка. Потерлась о его щеку и уселась у заднего окна. Высадить ее тесть не решился и увез домой. А чуть позже она переехала в Ленинград, к Борисовым. Как вспоминал сам актер:

«Машка сопровождает нас куда бы мы ни тронулись. На некоторых вещах оставлены неизгладимые, несмываемые отпечатки — например, на моем английском свитере. Вся синяя мягкая мебель на Кабинетной превратилась в букле, но она продолжает ее «месить». Она не подпустит к себе, когда ее душеньке неугодно. Зато если у тебя выкроится часок отдохнуть перед спектаклем, она снизойдет и сама явится, «замесит» твой плед и уляжется на грудь. Я люблю поспать на спине, поэтому наши желания часто совпадают. Для меня это хороший признак — значит, спектакль вечером пройдет хорошо…»

Умерла Машка по нелепости — съела отравленную мышь на даче актера в Комарове. Домой вернулась, еле волоча лапы. Аппетита никакого, моча черная. Повезли ее в город, в лечебницу, где врач выписал ей какие-то лекарства. Но они Машке не понадобились: пока жена Борисова ходила за ними в аптеку, кошка умерла на руках хозяина. Похоронили ее в Комарове, недалеко от дачи.

В понедельник, 5 июля, в «Вечерней Москве» появилась заметка В. Ермишина о задержании в Москве особо опасного преступника — некоего М. Кайриса. Тот, совершив тяжкое преступление в одной из союзных республик, скрылся в неизвестном направлении и был объявлен во всесоюзный розыск. В оперативке, отправленной во все крупные города Советского Союза, сообщались его приметы: среднего роста, темноволосый, одет в коричневое пальто, светлые туфли, черную кепи-фуражку. Благодаря столь подробному описанию преступника и удалось задержать. Отличился столичный милиционер сержант Иван Ком-баров. В тот памятный день он нес дежурство на станции метро «Фрунзенская». Дежурство только началось, когда страж порядка обратил внимание на мужчину, который стоял в глубине платформы и ждал поезда. На нем была точно такая же кепи-фуражка, что значилась в оперативке. Сержант решил проверить свои подозрения. Подойдя к мужчине, вежливо попросил его показать документы. От внимательного взгляда милиционера не скрылось, как незнакомец заметно стушевался после этого. Рука мужчины полезла в карман и извлекла оттуда… нож. Сержант отпрянул назад, а преступник спрыгнул на пути и помчался в сторону тоннеля. В этот момент в противоположном конце тоннеля показались огни приближающейся электрички. Но преступнику повезло: машинист издали заметил на путях человека и нажал на тормоз за несколько десятков метров до него. После чего сам спрыгнул на пути, чтобы поговорить «по душам» с нарушителем (видимо, он принял его за обычного пьянчужку, свалившегося на рельсы). Каково же было удивление машиниста, когда «пьянчужка» на справедливые упреки ударил его ножом в руку. Согнувшись от боли, машинист отпрянул в сторону, а преступник продолжил свой путь к тоннелю. Еще минута — и он скрылся в его чреве, направляясь с сторону станции «Спортивная».

Тем временем сержант Комбаров попросил одного из станционных сотрудников связаться по телефону с коллегами на «Спортивной» и предупредить о происшедшем. А сам бросился в погоню за бандитом. В сущности, шансов спастись у последнего практически не было. Из оружия у него был всего лишь один нож, а спрятаться в тоннеле было негде. Поэтому, когда его с двух сторон обступили милиционеры — с одной Комбаров, с другой — его коллеги со «Спортивной» — он предпочел сдаться. Но шуму это происшествие наделало в городе немалого.

6 июля на корабле «Союз-21» в космос был отправлен очередной экипаж космонавтов: Борис Волынов и Виталий Жолобов. Последний был первым из советских космонавтов, кто отправился в полет… усатым. Вроде бы мелочь, но особо суеверным людям из Центра управления именно эта примета больше всего не понравилась. «Как бы чего не вышло, — попробовали они робко намекнуть руководителям полета. — Лучше бы Жолобов того… сбрил свою растительность на лице». Но в руководстве к этому мнению отнеслись как к неудачной шутке. Дескать, это же мракобесие какое-то — заставлять космонавта сбривать усы перед полетом из-за каких-то примет. В итоге в космос Жолобов отправился с усами. Что из этого вышло, я расскажу чуть позже, а пока продолжим знакомство с другими событиями июля 76-го.