Съемочная группа фильма «Два капитана» работает на натуре в Ленинграде. 12 мая там сняли эпизод, где Саня Григорьев и Катя Татаринова гуляют по набережной Невы и счастливый от своей любви Саня читает своей возлюбленной стихи.
В тот же день Леонид Брежнев встретился со своими однополчанами — ветеранами 18-й армии. Встреча проходила в Москве, в Центральном доме офицеров, что на Суворовском бульваре. В его зале были поставлены несколько десятков столиков, за которые и рассадили участников встречи. На небольшом постаменте установили стол для президиума, куда должен был сесть Брежнев. Перед самым началом торжества произошел забавный эпизод. Один из членов президиума рассказал о том, как готовилась встреча. По его словам, со всех ветеранов собрали по десять рублей, и, когда Брежнева еще раз спросили, не отменяется ли встреча, он ответил с улыбкой «нет», а потом спросил: «Не на сухую же мы собираемся? По скольку скинулись?» Услышав ответ, извлек на свет десятку и передал ее организатору. При этом рассказе зал взрывается излишне подчеркнутым смехом. Вместе со всеми смеется и Брежнев.
Эта встреча была закрытой, и от прессы на нее был допущен всего лишь один человек — работник ТАСС Евгений Иванов. Это задание ему дал сам директор Телеграфного агентства Леонид Замятин. Он сказал, чтобы Иванов ехал на встречу и подготовил протокольную информацию для печати. А в случае если возникнут вопросы, он сможет найти его в Театре имени Маяковского, где он с женой будет на спектакле. Отправляясь на встречу, Иванов рассчитывал, что его миссия не будет слишком сложной и связываться с Замятиным не придется. Но ошибся. Далее послушаем его собственный рассказ:
«Стоя в зале у подоконника, я записывал речь генсека. Говорил он медленно, и я успевал. Одна страница заполнена, вторая, кончается пятая. И вдруг — о боже, что я слышу?!
— Вот и все, дорогие товарищи! А то, что вы хотели мне сказать, я послушаю, когда получу звание генералиссимуса.
Меня бросило в холодный пот. Я не ослышался? Он сказал «генералиссимус»? Как на это реагировать? Немедленно к Замятину, в Театр Маяковского!
Пулей лечу в театр. Спектакль еще не окончился, прошу дежурную вызвать из 7-го ряда генерального директора ТАСС. Та упирается, нельзя, скоро будет антракт. Как на иголках жду, переминаюсь с ноги на ногу. А вот и мой шеф. «Ну что там у тебя?» — «Да вот Брежнев сказал такое, что не знаю, как быть». Тут же идем в ТАСС, заходим в кабинет Замятина. Гендир долго читает. Молчит. Потом медленно говорит:
— Продиктуй текст машинистке. Но только в одном экземпляре. В одном. Отдашь его сразу мне.
Но я уже решил для себя иначе.
Прихожу к машинистке, прошу заложить копирку. Мне показалось, что волей-неволей я причастен к некоему историческому курьезу. Не верилось, что Брежневу мало было тех званий и наград, которые он уже имел. Текст отпечатан. Забираю экземпляры, второй кладу к себе в карман, копирку рву на мелкие кусочки.
Текст с «генералиссимусом» так и не опубликовали. Ему тогда только что присвоили маршала. Видно, у Брежнева уже не срабатывали тормоза, и собственный культ личности был у него в мыслях в полном разгаре. И в Доме офицеров, расслабившись перед своими, впервые публично он так анекдотически не сдержал себя…»
В ту же среду, 12 мая, группой видных диссидентов в лице Юрия Орлова, Елены Боннэр, Петра Григоренко, Анатолия Щаранского и других была создана правозащитная организация Московская Хельсинкская группа (МХГ). В программном документе группы было указано, что она создается для того, чтобы информировать всех глав правительств, подписавших Заключительный акт от 1 августа 1975 года, а также общественность о случаях прямых нарушений гуманитарных статей Заключительного акта. КГБ, естественно, не оставит это событие без внимания и уже в скором времени предпримет против зачинщиков МХГ репрессивные меры.
И еще одно событие датировано 12 мая: в «Литературной газете» был опубликован судебный очерк Аркадия Ваксберга «Баня». В нем впервые советскому читателю была показана криминальная изнанка жизни сильных мира сего. Речь в очерке шла о том, как в Чебоксарах руководители строительного треста превратили городок для студенческих стройотрядов в базу для своих сладких утех. В тамошней баньке, строительство которой обошлось в 15 тысяч государственных рублей, они привечали нужных людей: кормили и поили их, поставляли девочек. За банькой присматривали 17 спортсменов-самбистов, которые сами под шумок не гнушались проворачивать свои темные делишки, а однажды даже участвовали в групповом изнасиловании. Короче, дым в баньке стоял коромыслом. Проницательный советский читатель сразу смекнул, что на месте упомянутых в очерке руководителей строительного треста могли стоять любые фигуры рангом повыше, имевшие точно такие же «баньки» во всех уголках необъятного Союза. Многочисленными фактами диких оргий в среде партийной, комсомольской и хозяйственной номенклатуры уже тогда полнилась земля советская, и очерк «Баня» послужил как бы первым официальным подтверждением всех этих слухов. Не случайно и на Западе к этому очерку было проявлено повышенное внимание: его суть перепечатали крупнейшие мировые газеты.
Между тем статья в «ЛГ» появилась неспроста: это была реакция на суд, который в те дни завершился в Чебоксарах над устроителями «баньки». Результаты Суда были более чем странными: все стрелки были переведены на спортсменов-самбистов. Двое из них были приговорены к 15 годам тюрьмы, один — к 14, другой — к 8 и т. д. А вот непосредственные виновники всего случившегося, так сказать, идейные вдохновители и организаторы «баньки» — руководители строительного треста — сурового наказания избежали: управляющий трестом получил 6 лет тюрьмы за злоупотребление служебным положением, а два его подельника и вовсе отделались мизером — годом заключения в колонии общего режима. Статья в «ЛГ» ставила перед собой цель привлечь внимание центральных властей к результатам этого суда, и она этого добилась. Однако о том, как развивались события вокруг этого дела, рассказ впереди, а пока вернемся к хронике мая 76-го.
В пятницу, 14 мая, женился популярный хоккеист Валерий Харламов. Как мы помним, со своей невестой Ириной Смирновой он встречается уже больше года, и у них в январе этого года родился сын Александр. Поэтому это бракосочетание можно было считать обыкновенной формальностью. После посещения загса молодожены отправились в ресторан «Звездное небо», располагавшийся в самой модной гостинице того времени — «Интуристе», где их уже ждали больше сотни гостей. Веселье продолжалось до глубокой ночи. Уже под утро, когда мать невесты Нина Васильевна будет разбирать многочисленные подарки, преподнесенные молодоженам гостями, ей в руки попадется бюстик Харламова. «О боже! — всплеснула руками теща. — Это кто же додумался? Будто на могилку Валеры». К сожалению, дурные предчувствия не обманут женщину, о чем разговор будет впереди.
В столичных кинотеатрах демонстрируются новые фильмы. 3 мая в прокат вышла совместная советско-югославская военная драма режиссера Владимира Павловича «Единственная дорога» с участием: Анатолия Кузнецова, Владимира Высоцкого (он все еще находится за границей, в Москву вернется 15 мая), Ирины Мирошниченко и др.; 10-го — спортивная драма «Чудо с косичками» Виктора Титова с участием: Ирины Мазуркевич, Анны Жаровой, Игоря Ясуловича и др.; детская мелодрама «Рикки-Тикки-Тави» Александра Згуриди; 14-го — документальный фильм «Григорий Александров и Любовь Орлова». Из зарубежных лент выделю масштабное полотно польского режиссера Ежи Гоффмана «Потоп»: 1-ю серию в 2 частях начали демонстрировать в кинотеатре «Октябрь» с 14 мая.
Кино по ТВ: «Цирк», «Расписание на завтра» (премьера т/ф), «Орлята Чапая» (1-го), «Мелодии Верийского квартала» (впервые по ТВ), «Зеленый огонек» (2-го), «Мое дело» (3-го), «Прыжок на заре» (4-го), «Долгие версты войны» (премьера т/ф 4—7-го), «Взрыв замедленного действия» (5-го), «Всадники» (5—6-го), «Все начинается с дороги» (6-го), «Минута молчания» (8-го), «В бой идут одни «старики» (впервые по ТВ), «Летят журавли» (9-го), «Солдатские мемуары» (премьера д/ф 9, 12, 14-го), «Летят журавли» (9-го), «Рассказы о Кешке и его друзьях» (10, 12, 14-го), «Беспокойное хозяйство», «Длинный путь» (13—14-го), «Старик Хоттабыч», «Кавказский пленник», «Конь, ружье и вольный ветер» (15-го) и др.
