Летний сезон 69 года прошёл без приключений. Кулаков, как обычно, отработал два месяца на турбазе с середины июня и до середины августа. Как и обещал Симаков, Генке выпала возможность утром 23 июня побывать возле скал, но они были холодными и неприветливыми. Никаких изменений за прошедший год они не претерпели. С одной стороны, жалко ещё одного потерянного года, а с другой, всё больше появлялась уверенность в правильности расчётов появления зелёного луча от лунных фаз. Кулаков с Симаковым сдружились настолько, что почти все свободные выходные проводили вместе. Правда, разговоров о загадочных скалах и летающих тарелках, не заводили. Установилось какое-то молчаливое согласие, до поры до времени разговоров о таинственных скалах не заводить.

В начале 70-го года вышло Постановление ВЦСПС о закрытии на всех спортивных турбазах СССР плановых маршрутов выше второй категории сложности. Основной причиной для появления такого Постановления явилось, якобы, большое количество несчастных случаев, которые стали происходить на плановых маршрутах в последние годы. Всем турбазам пришлось срочно менять расписания и графики заездов туристов, изменять схемы уже давно испытанных и отлаженных маршрутов. Турбазы «Озеро Иссык» эти изменения тоже коснулись. В частности, 326 маршрут поделили на две части и теперь туристов водили только в одну сторону. Либо на Иссык-Куль пешком, а оттуда на автобусе, либо наоборот. Интересные путешествия 3—4 категории сложности, превратились в заурядные походы первой категории сложности. Интерес к плановому туризму резко упал. Турбазы по инерции ещё работали в прежнем режиме, но инструкторов стало катастрофически не хватать.

Не понравились эти изменения и Генке Кулакову, и он решил, что в новом сезоне работать на турбазе не будет. Но Симаков уговорил приятеля провести хотя бы один заезд со школьниками. Группа намечалась человек под 60 и ни одного инструктора на это время. Генка не смог отказать приятелю и на две недели поднялся на турбазу. Довольные походом школьники покинули турбазу 20-го июня, а 21-го Генка собрался в уже ставшее привычным для него путешествие, к таинственным скалам. Как и в прошлом году скалы встретили Генку холодным молчанием.

Летний сезон 70-го года для многих спортивных турбаз стал последним. Их нерентабельность привела к тому, что турбазы стали передавать с баланса ВЦСПС, на баланс крупных процветающих предприятий и военных структур. Турбазу «Озеро Иссык» передали на баланс новому военному округу. Так спортивная турбаза «Озеро Иссык» постепенно превратилась в зону отдыха для военных. Симаков перешёл работать в Областной Совет профсоюзов, где стал начальником отдела культуры и спорта. В 71 году Кулаков впервые за много лет не взял отпуск в летний период и всё лето провёл на своей работе. Даже в июне у него не появилось желание сбегать к загадочным скалам. Приятели часто встречались, но, как и раньше, разговор о зелёном луче и скалах не затевали.

Старик прилёг на кровать и вытянул уставшие ноги. С непривычки ноги гудели. Ещё бы, лет пять без всяких тренировок, да и возраст давал о себе знать. Однако через полчаса он был опять на ногах. Ему хотелось побродить по старым улочкам родного города, но улицы стали не те и давно преобразились до неузнаваемости. В центре города не осталось ни одного старого здания за исключением тех, что были занесены в список памятников архитектуры. Генри Кулен не спеша оделся, взял с собой фотоаппарат и вышел в суету вечернего города.

Было ещё светло, солнце только собиралось опускаться к горизонту, но он видеть этого не мог. Из-за больших зданий и огромных деревьев картину заката солнца в большом городе наблюдать не представлялось возможным. Совсем недалеко от гостиницы, где он остановился, на берегу речки когда-то стоял дом с большим, по детским меркам, двором. Дом не был даже двухэтажным, так, один этаж с полуподвалом, да во дворе стояла пара времянок. В том дворе проживало семей 10. Хотя условия для проживания были очень уж далеки от всяких норм, но все жили как бы одной дружной семьёй.

Минут через 10 старик стоял около того места, где когда-то был его старый детский двор. Здесь давно уже был построен многоквартирный жилой дом, и о старом дворе напоминали лишь несколько уцелевших старых карагачей и клёнов. Он помнил каждое дерево и даже те, которых давно нет. По берегу речки пошёл в сторону родной школы и вновь детские воспоминания заполнили всю душу. Погуляв часа два по знакомым, и в тоже время ставших совсем чужими улицам, он вернулся в гостиницу. Есть ему не хотелось. Детские воспоминания вроде и грели душу, но была какая-то тоска по давно ушедшему времени. Старик открыл шкаф и достал из своего нехитрого багажа бутылку французского коньяка, привезённого с собой. Налив полстакана пахучей жидкости, медленно, маленькими глоточками выпил всё до капли. Буквально через минуту он почувствовал, как приятное тепло разлилось по всему телу. Тоскливое настроение стало постепенно уступать мыслям о предстоящей завтра поездке. Достав из шкафа рюкзак, он тщательно перебрал привезённые с собой вещи и отложил кое-какие из них, как ему показалось, ненужные для поездки на бывшую турбазу. Переложил их в спортивную сумку и поставил её вместе с рюкзаком обратно в шкаф. Ещё раз налил себе полстакана коньяку и также смакуя, медленно выпил. В отличие от советских коньяков, которые когда-то давно ему приходилось употреблять и которые нещадно драли глотку, этот коньяк пился легко. Закусывать его совсем не хотелось. Через полчаса под воздействием коньячных паров старику снилось, как он мальчишкой лазает по деревьям детства, устраивая на них с товарищами что-то наподобие балагана.

*****

В конце мая 72 года Генка неожиданно появился в рабочем кабинете Симакова.

– Привет Васильич! Всё работаешь? И не надоела тебе, эта писанина? – с напускной весёлостью поприветствовал Кулаков.

– О, привет Гена! – Симаков оторвался от своих бумаг, поднялся со стула и протянул Генке руку, – Ты как это забрёл ко мне?

– Пробегал я тут мимо, вот решил посмотреть, как старый приятель трудится. Если честно, то у меня к тебе дело. Ты же не забыл, какой год на дворе? Согласно нашим расчётам есть какая-то надежда. Давай вместе прогуляемся в горы. А то ты засиделся тут в бумажной пыли. Мне одному что-то боязно в этот раз идти. Ещё и военные там, без пропуска не сунешься. Да и отвык я в одиночку ходить, – выпалил одним духом Кулаков.

– Я не знаю как получиться, но желание у меня есть. С пропуском проблем не будет, это я тебе обещаю в любом случае. Есть у меня знакомые в штабе округа. Давай я со своими делами немного управлюсь, а потом выясню у своего начальства насчёт того, чтобы недельку выкроить. Что у нас там получается? Так, смотрим календарь… 22 июня четверг. Да, придётся на полную неделю отпрашиваться. Ничего, думаю, что отпустят. Хорошо, договорились! Я свяжусь с тобой дня через три-четыре и сообщу результат. Думаю, он будет положительный, – убедительно произнёс Симаков.

– Это было бы здорово! Смотри Васильич, не передумай! Ну, всего хорошего! Мне ещё в одно место забежать надо, а времени в обрез! Бывай, Васильич! Жду твоего звонка!

– Беги-беги, я обязательно позвоню, – сказал Симаков и пожал на прощанье Генке руку.

Через неделю Симаков позвонил Генке на работу и сообщил, что со своим начальством договорился и теперь займётся вплотную оформлением пропусков. Генка тоже на своей работе взял неделю отпуска и начал готовиться к небольшому, но такому желанному походу. 19 июня около часа дня, Симаков и Кулаков сошли на конечной остановке рейсового, поселкового автобуса. Кроме них в автобусе до конечной остановки никто уже не ехал. Автобус развернулся возле шлагбаума и покатил вниз. Шлагбаум перекрывал дорогу, а дальше без специального пропуска проезд был запрещён. Ключ от большого замка, который висел на шлагбауме, находился у лесника, который жил рядом со шлагбаумом. С другой стороны шлагбаума, на обочине дороги, стоял военный УАЗ, и молоденький солдатик лениво прогуливался от машины до шлагбаума и обратно. Завидев сошедших с автобуса двух приятелей, солдатик встрепенулся и подошёл к Симакову.