– Здравствуйте! Извините, вы Анатолий Васильевич Симаков? – спросил солдат.
– Да, это я, – ответил Симаков.
– С вами Кулаков Геннадий Петрович? – опять спросил солдат.
– Да, это он, – с улыбкой ответил Симаков и посмотрел на растерянного Генку.
– Разрешите, пожалуйста, ваши пропуска, – протянул руку солдат.
– Пожалуйста, вот они, – и Симаков достал из нагрудного кармана рубашки две небольшие карточки с ярко-красной полосой по диагонали.
– Всё в порядке, – сказал солдат, забрав пропуска, – прошу в машину. У меня приказ от майора Коцаренко доставить вас на базу.
– Так Владимир Николаевич Коцаренко на базе? – с удивлением спросил Симаков, – и что же он там делает?
– Майор Коцаренко у нас, что-то вроде директора, если говорить гражданским языком, – улыбнулся солдат.
– Понятно! Ну, ладно, поехали! Я его уже больше года не видел. Всё думал, куда он исчез? А он вон где! Повезло нам Генка! – громко сказал Симаков, поудобней усаживаясь на сидение в УАЗике, пристраивая на коленях рюкзак.
Генка сел рядом с Симаковым и пристроил свой рюкзак у себя на коленях. УАЗ зарычал и проехав метров 200 по асфальтовой дороге, стал спускаться к руслу реки. Дальше участок асфальтированной дороги на протяжении двух километров был размыт ещё 9 лет назад селевым потоком. Импровизированная дорога, расчищенная мощным бульдозером, петляла между камней вдоль русла реки километра три, а потом выходила опять на асфальт и уже четыре километра по крутому серпантину шла прямо до озера Иссык.
Шлагбаум перед турбазой начал подниматься, как только УАЗ появился из-за поворота. Солдат в будке что-то говорил в трубку полевого телефона. Возле административного здания машину уже ждал офицер с погонами майора. Майор был ростом около двух метров и достаточно плотного телосложения. Если бы не армейская форма, его можно было бы принять за былинного богатыря. Майор широко улыбался и сам открыл дверку УАЗа, когда тот остановился около него.
– Ба! Кого я вижу? Анатолий Васильевич собственной персоной! Как я рад тебя видеть! – забасил громовым голосом богатырь и одной рукой снял с колен Симакова довольно увесистый рюкзак, – Дай-ка я тебя обниму! – поставив рюкзак на асфальт, он развёл руки в разные стороны, давая понять, что сейчас обхватит своими лапищами Симакова.
– Ну-ну-ну! Знаю я твои нежные объятия! После них три дня кости болят! – с наигранным испугом возразил Симаков.
– Да не бойся, не помну! – И майор действительно нежно обнял Симакова.
– Знакомься, Володя, это мой друг, Гена Кулаков, инструктор горного туризма. На этой самой турбазе больше десяти сезонов отработал. А это, Гена, мой старый товарищ, Володя Коцаренко. Мы вместе когда-то альпинизмом занимались. Не одно восхождение вместе совершили, – представил Симаков своих друзей друг другу.
– Очень приятно, – протянул руку для приветствия Генка и почувствовал, как его, не очень-то и маленькая кисть утонула в огромной клешне майора.
– Мне тоже очень приятно, – сказал майор и крепко, но не сильно пожал руку Генке, – пошли в апартаменты, у меня там всё готово! Семёнов! – обратился он к водителю, – возьми ещё кого-нибудь, и отнесите рюкзаки в двенадцатый номер!
– Есть, товарищ майор! – козырнул водитель.
– В какие апартаменты, Володя? – спросил недоуменно Симаков.
– А, это я так называю твой бывший методический кабинет. Сейчас там стол накрыт для дорогих гостей. Пойдём, всё нормально! Сегодня вы у меня в гостях, а гости – это святое! Да и время уже обеденное. Так что, вперёд и без всяких возражений! – басил Коцаренко, пропуская вперёд гостей сзади легонько подталкивая их в спины огромными ручищами.
Методический кабинет, почти совсем не изменился. На стене большая схема Заилийского Алатау, с нанесённой на ней разноцветными пунктирами ниточками маршрутов. Всё та же мебель. Только посреди кабинета стояли сдвинутые вместе два стола, принесённые из столовой и застеленные чистой скатертью. По приборам, расставленных на столе можно было определить, что сидеть за столом будет три человека.
– Насреддинов! – Окликнул майор, суетившегося около столов, солдата, – у тебя всё в порядке?
– Так точно, товарищ майор! – откликнулся солдат.
– Молодец! Теперь покажи, в каком термосе у тебя что есть, и можешь быть до вечера свободен, – распорядился майор.
– Здесь лапша дунганская, горячая. Положите в пиалушки сколько надо, а потом из вот этого термоса нальёте подлив. В этом термосе шницеля, а здесь гарнир, картофельное пюре. Холодная закуска и салаты на столе. Вот и всё, товарищ майор, – отрапортовал солдат.
– Хорошо, можешь идти, если что-то понадобиться, я тебя позову, – сказал майор.
– Есть! – Козырнул солдат и исчез за дверью.
– Ну, давайте, рассаживайтесь дорогие гости, сейчас и выпьем, и закусим, и поговорим, – приглашая садиться за стол, сказал майор. – Ох чёрт! Совсем забыл, вы пока располагайтесь, я на минутку выйду.
– Гена, ты только ничего не говори о цели нашего визита, – прошептал Симаков, как только за майором закрылась дверь, – хоть он мне и друг, но ему не обязательно знать всю правду. Зайдёт разговор скажем, что просто соскучились по местным красотам.
– Хорошо, Васильич. Я и сам тебе это хотел сказать, – кивнул в ответ Генка.
– Вот, теперь всё в порядке! – В дверном проёме, почти полностью его закрывая, показался здоровенный Коцаренко, – совсем вылетело из головы. По осени баньку соорудили там, где душевые были, помнишь Толя? За дизельной. Распорядился, чтоб часам к восьми вечера готова была.
– Да и не обязательно это, Володя! – попробовал возразить Симаков.
– Нет! Банька входит в комплект гостеприимства. А я на правах хозяина определяю этот комплект! – сразу же пресёк всякие возражения майор.
– Банька, так банька. Подчиняемся воле хозяина, – засмеялся Симаков.
Обед растянулся часа на четыре. Было выпито две бутылки трёхзвёздочного «Арарата» и полбутылки «Столичной». Еда тоже значительно поубавилась. Раскрасневшиеся от спиртного, приятели вели непринуждённую беседу. Временами вспоминая различные приключения из своей жизни, перемешивая эти воспоминания с анекдотами. Часов около шести вечера Симаков предложил прогуляться, мотивируя это тем, что перед банькой необходимо немного протрястись. Возражений не последовало и все дружно встали из-за стола. Симаков с Генкой решили спуститься к озеру и побродить по берегу, а майор, сославшись на свои дела оставил их вдвоём, предупредив, что без четверти восемь он их будет ждать в методкабинете. Прогулка на свежем воздухе отрезвила приятелей и ощущение тяжести в желудках от выпитого и съеденного, постепенно исчезало. Без пятнадцати восемь они поднялись в методкабинет, где их ждал майор. Грязная посуда со стола была уже убрана, а чистая стояла на столе, готовая к употреблению. В центре стола появились ещё бутылка «Арарата» и бутылка «Столичной».
– Слушай, Володя, мы так сопьёмся, сколько же можно? – с наигранным недовольством сказал Симаков.
– А чего здесь пить? Тут совсем немного! Сейчас не будем, а после баньки, сам Бог велел, – пророкотал майор, – пошли в баню, там всё готово.
– Полотенца же надо взять, – робко заметил Кулаков.
– Ничего не надо! И полотенца, и простыни, всё уже в бане! И даже квас холодный есть. Всё на месте, вас только там нет! А ну, пошли быстро! – скомандовал майор и подтолкнул друзей к выходу.
Баню построили отменную. Небольшая парилка и просторный предбанник могли принять одновременно человек 10—12. На столе в предбаннике стояла трёхлитровая запотевшая банка с квасом и несколько чистых солдатских кружек. На стене висели свежие берёзовые веники, а в углу на скамейке, высилась стопка оцинкованных шаек.
– Молодец, Вова! Я тоже мечтал построить на турбазе баньку, но, ни средств, ни времени не было, – с сожалением заметил Симаков.
– Не печалься, Толик! Ну, у тебя не было возможности, у меня появилась. Пойдём, я тебя лучше веничком отхлестаю, – засмеялся майор.