— Я просто сохраняю огонь, — сказал Жиллиман. — Если нам нужен другой столичный мир, другой номинальный глава, тогда пусть он будет, если это сохранит мечту отца об Империуме. Если Терра сгорела, тогда Макрагг выживет. Империум выстоит. Ты знаешь, в чем заключается разница между мной и Гором Луперкалем, брат?

— Скажи мне.

— Я не хочу быть Императором, — сказал Жиллиман.

Лев не ответил.

— Помоги мне сделать это, брат, — обратился повелитель Ультрамара. — Помоги сохранить то, что осталось, сберечь предназначение человечества. Не ссорься со мной и не перевирай мои мотивы.

— Я хочу доверять тебе, Робаут, — ответил Лев, — но я всегда опасался твоих амбиций.

Жиллиман вздохнул и покачал головой.

— Я не могу быть более откровенным с тобой. Какая ирония. Со всем уважением, мой дорогой брат, ты прибыл, одолеваемый сомнениями на мой счет, однако именно ты всегда был одним из самых скрытных из нас. Ты человек-загадка, Лев, или, по крайней мере, замкнутый молчун. Никто не знает твоих целей и не понимает твоих замыслов, даже наш отец. И несмотря на это, ты сомневаешься во мне?

По благородному лицу Льва пробежала легкая тень раздражения.

— Резкие слова, — заметил он.

— Но верные, — ответил Жиллиман, — и, наверное, мне следовало сказать их раньше, намного раньше. Я не сомневаюсь в твоей верности и мастерстве, но ты и твои Темные Ангелы — скрытные создания, мой брат, а Калибан — мир тайн. Мне неприятно, что ты прибыл ко мне с недоверием, в то время как никто не знает, что у тебя на душе.

— Ты никогда прежде не говорил об этом, — заметил Лев.

— Никогда не выпадал подходящий момент, — ответил Жиллиман. — Вселенная ни разу не давала нам возможность сказать об этом. Я буду откровенен. Раньше мне не хватало смелости. Я всегда слишком благоговел перед благородным повелителем Первого.

— Повелитель Пятисот Миров благоговеет предо мной? — засмеялся Лев.

— Ты знаешь об этом. Это касается всех. Когда Гора провозгласили магистром войны, его не сильно волновало, что он превзошел меня, Рогала или Ферруса. Он искренне наслаждался тем, что его предпочли тебе.

Жиллиман почувствовал необычное облегчение от такой откровенности. Он видел, что Льву было не по себе от такой прямоты. Хотя примарх Тринадцатого не исключал варианта, что это ему только казалось.

— Значит, этот Империум Секундус, — произнес Лев, — этот великий проект выживания — это твой Империум… Что ты собираешься делать дальше? Объявишь себя регентом?

— Нет, — ответил Жиллиман. — Я не стану создавать империю, а потом короновать себя. Такое высокомерие подтвердит каждое сомнение и подозрение, таящиеся в умах подобных тебе людей. Мне нужен номинальный глава, чтобы сплотить народ, пока я борюсь над обновлением и защитой системы Империума.

— Но… — начал Лев. Он многозначительно посмотрел на большое кресло в центре, украшенное штандартом Терры. — Тогда кто? Несомненно, это должен быть наш родич.

— Согласен, — сказал Жиллиман. — Это должен быть примарх.

— Мой дорогой Робаут, — ответил Лев. — Здесь только двое из нас. Что именно ты предлагаешь?

— Признаюсь, что смущён вашим предложением, — сказал Тит Прейто.

— Понимаю, — кивнул Жиллиман. — Значит, ты отказываешься?

— Я не отказываюсь исполнять приказы, повелитель, — поспешно ответил библиарий.

— Это не приказ. Это просьба, от которой ты можешь отказаться.

Прейто посмотрел на примарха. Они были одни в Резиденции, их не слышал никто, включая Города и терминаторов-телохранителей, и они были защищены от сканирования любого псайкера.

— Также я не отказываюсь исполнять просьбы, повелитель.

— Но она поставила тебя в трудное положение?

Тит кивнул:

— Сомневаюсь, что хотел бы копаться в разуме примарха.

— Не сомневаюсь, что ты постоянно копаешься в моём разуме, — улыбнулся Жиллиман.

— Нет, повелитель. Только поверхностные мысли и только в тех случаях, когда они слишком яркие, и я не могу их не заметить. Я никогда не действую без приглашения.

— Тогда, пожалуй, мне не следовало делать это предложение и высказывать мои мысли.

Робаут присел и посмотрел в одно из заменённых окон на далёкую мерцающую новую звезду.

— Мы стоим перед выбором. Для объединения Империума Секундус нужен номинальный руководитель. Я откладывал этот выбор, потому что нужен примарх, а единственный примарх здесь — я. Это было бы неуместно…

— Никто бы не стал возражать, повелитель.

— Это было бы неуместно, — упорствовал Жиллиман. — Я молил о том, чтобы из Шторма явился верный брат. Когда казалось, что все надежды напрасны, я со всем возможным смирением согласился с тем, что придётся принять регентство. И тут появился Лев.

— Вы хотите провозгласить его регентом?

— Конечно… но…

— Вы не доверяете ему?

— Да, не доверяю. Дело не в том, что он близко держит карты. Проблема в том, что я не верю, что он доверяет мне. Если я собираюсь принять его, Тит, если я собираюсь дать ему власть, которую не смогу отобрать, то я должен быть уверен в его намерениях. Как только Льва утвердят регентом, то мы не сможем сместить его, если разочаруемся в том, что нам откроется.

— Не сможем сместить без восстания, — заметил Прейто.

— На которое мы не пойдём из-за соображений едкой иронии, даже если не останется иных сдерживающих факторов. Я должен знать его мысли, Тит.

— Понимаю, фактически мы проверяем нового Повелителя Человечества.

Библиарий задумчиво потёр переносицу.

— Это трудно, — продолжил он. — Это как с Волками, только в сложнее. Как и Волки, благородный Лев, без сомнений, понимает власть Никейского Эдикта. Библиариум Ультрадесанта и так уже показывает, что вы готовы отменить слово Императора. Если меня поймают во время изучения его разума…

— Если тебя поймают?

— Я постараюсь избежать такого развития событий. Сегодня на праздничном пире я использую фоновый поток мыслей собравшихся, чтобы подобраться поближе. Поймите, я не знаю его возможностей, и он великолепно закрыт. Также…

— Да?

— Во второй половине дня во время парада Астра Телепатика зафиксировала два странных происшествия. Мы продолжаем изучать полученные данные, но, возможно, в городе свободно действуют один или два сильных псайкера.

Жиллиман кивнул.

— Держи меня в курсе. Тит, если ты сможешь сказать, что Лев в достаточной мере мне доверяет, то я объявлю его. Он — единственный возможный выбор… если, конечно, ты не скажешь мне, что бедный Вулкан больше не безумен?

— Не скажу, повелитель.

— Не важно, кто из них, Тит, — произнёс Робаут. — Исследуй разум одного примарха или излечи разум другого. Неважно, что окажется легче. Неважно, кто послужит нам лучше.

Поверхность. Вот его следующая цель.

Кёрз прыгнул, тени взметнулись, словно крылья ворона, и приземлился на ноги рядом с глубокой вентиляционной трубой, которая возвышалась над одной из восьми огромных стартовых палуб “Непобедимого Разума”.

Под ним, подобно приготовленным к посеву семенам, расположились сотни десантных капсул, установленных в ложементы спусковых каналов у пустотных люков.

Он мог захватить одну из них и приземлиться…

Нет. Возникло видение, и оно было правдивым. Великолепное изображение. Город Жиллимана защищён от воздушного и орбитального штурма полями щитов и многочисленными автоматическими батареями. Своим мысленным взором Кёрз видел, как летит одинокая десантная капсула. Быстро, но недостаточно быстро. Системы обнаружения пробудились. Ауспик задрожал. Системы управления огнём вычислили точку перехвата. Разряд зелёной энергии с поверхности врезался в капсулу и превратил её в растущее облако огня и кружащихся обломков.