Магнитофонная лента не двигалась, но для пущей убедительности Алекс вытащила из диктофона микрокассету и положила на стол рядом с диктофоном. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, а Алекс взяла серебристо-красную банку с водой и сделала большой глоток.

— В «Зверинце» заключенные и тюремщики одержимы демоном. Я хочу, чтобы полиция отправила туда священников. Пусть они там хорошенько поработают и очистят больницу от бесов, пока зараза не распространилась.

Алекс явно не ожидала услышать от меня что-то подобное. Она вытаращила глаза, захлебнулась колой, закашлялась, и часть напитка пролилась на стол. Мне удалось вовремя откатиться на кресле от стола, и брызги не попали на мой джемпер. Я набрала из коробки пригоршню салфеток и принялась вытирать кока-колу с полированного дерева, а также с кассеты и диктофона. Кашель Алекс в других обстоятельствах меня рассмешил бы. Но не сегодня. Наконец она овладела собой и проговорила:

— Прошу прощения. Почему ты так думаешь?

Я откинулась на спинку кресла. Мысли заметались у меня в голове. Так много было того, о чем я сказать не могла.

— Об этом я тебе сказать не могу. А могу сказать, что присутствие демона зарегистрировал сканер, а потом я получила визуальное подтверждение. — Я беспомощно подняла руки вверх и посмотрела в большие зеленые глаза Алекс. Я понимала, что многого от нее хочу. Для того чтобы детектив из городского отдела полиции затребовал сведения об учреждении, находящегося в подчинении властям штата, нужно было преодолеть порядка десяти уровней бюрократических барьеров. Да, я могла бы позвонить в один из боевых монашеских орденов, но тогда мне пришлось назвать себя и ждать, пока до проверки моего заявления дойдет очередь. Запрос от Алекс все-таки мог пойти в обход всяких очередей. — Боюсь, тебе придется поверить мне на слово. Ты же знаешь, я не стала бы просить, если бы не чувствовала, что это очень важно.

Алекс начала барабанить пальцами по столу. А я не знала, что она грызет ногти. Раньше я этого не замечала, а сейчас на некоторых пальцах ногти были отгрызены чуть не до крови. Алекс сильно нервничала. Я должна была убедить ее, но как?

— Погоди! Вики тоже там побывала! Ты поможешь, если она подтвердит мои слова?

Алекс просияла. Законом давно было установлено и признано, что духи лгать не умеют.

Алекс пристально посмотрела на меня и перешла на восторженный шепот:

— Вики? Ты здесь, дорогая?

Ответа не последовало. В комнате не стало холоднее, и ветерок не пошевелил мои волосы. Я огорчилась, но не удивилась.

— Она ужасно устала. Она вчера вообще навещала тебя?

Алекс кивнула.

— Она явилась сразу после сумерек и слушала мой рассказ о том, как прошел день. Все не так… как было раньше, но хотя бы что-то. А потом она внезапно исчезла. Наверное, потому что ты ее позвала?

В голосе Алекс прозвучала боль, но я ничем не могла ей помочь. Я не знала, что Вики предпочтет помочь мне в беде, а не останется со своей страдающей и одинокой возлюбленной. Королевы сирен утверждают, что Вики — мой дух-хранитель. Я в этом ничего не понимаю. Я знаю только, что наша дружба была не только «до могилы», но и после. Мне этого достаточно.

— Может быть, она еще явится сегодня, попозже. Вот тогда и расспросишь ее обо всем, да и я не сумею дать ей никаких намеков. Если все подтвердится, ты согласишься действовать?

— Это — твое единственное условие? Если я это сделаю, ты пожертвуешь биологический материал?

Настала моя очередь задумчиво побарабанить пальцами по столу.

— Я еще должна выяснить, что собираются делать с помощью этих амулетов. И мне нужна гарантия, что будут приняты меры предосторожности, чтобы мои пробы не были использованы для других целей. Но к завтрашнему дню мы обе должны все прояснить. Договорились?

Алекс кивнула.

— Вот чем я могу помочь до тех пор, как появится Вики: я просмотрю всю поступавшую за последнее время информацию — не было ли сообщений о чем-то странном и непонятном в тюремной больнице. Я смогу это сделать скрытно. По работе нам всем полагается просматривать эти сведения, так что все будет в рамках моих обязанностей. — Алекс разгладила юбку и встала. — Если то, о чем ты говоришь, правда, я сделаю все, что сумею, для того чтобы туда отправились священники, даже если мне придется самолично их отвезти. — С этими словами она взяла кассету, вставила ее в диктофон, нажала клавишу записи и проговорила таким тоном, словно запись не прерывалась. — Плюс для тебя будет в том, чтобы сделать доброе дело. Для себя, для жителей нашего города, для всех, кто их оберегает.

Так все и было, и мне трудно было возразить. Я сделала подобающую паузу.

— Мне нужно поговорить со знакомым магом, чтобы кое-что уточнить насчет процесса… и последствий. Позвони мне завтра в это же время, я дам тебе ответ. Договорились?

Алекс протянула к диктофону правую руку и одарила меня взглядом, который на записи фигурировать никак не мог.

— Договорились.

После того как мы сказали друг дружке еще несколько приятных фраз, призванных подтвердить, что был записан весь наш разговор целиком, Алекс ушла. А я еще долго сидела в кресле и размышляла о тысяче разных вещей.

К тому времени как я спустилась вниз, чтобы немного размяться и выбросить в главное мусорное ведро кучу пропитанных кока-колой салфеток (мусор из ведра, стоявшего в кухне, выбрасывали каждый день, в отличие от ведерка для бумаг в моем кабинете, которое я опорожняла лишь время от времени), прибыл детектив. Прежде я имела дело с Шоном Билом только один раз, но свое дело он сделал превосходно, а плату взял только за потраченное время. Когда ты сам себе хозяин, деньги — дело десятое, независимо от платежеспособности клиента. Моя цель состояла не в том, чтобы обманным путем присвоить себе имущество Вики. Мне нужна была правда — и мне было не важно, как она мне достанется — дорого или дешево. Но лучше бы подешевле, конечно.

Мы с Шоном поднялись ко мне в кабинет, и он сел в то самое кресло, где до него сидела Алекс. Шон — из тех мужчин, на которых смотреть не очень приятно. Он похож на ботаника-компьютерщика… да он такой и есть. Но за его низкорослостью, растрепанными темными волосами и толстенными очками прячется пронырливый, почти криминальный ум, а сложен он на удивление атлетично. Он жилист и подвижен, как бегун на длинные дистанции. Добавьте к этому решительность питбуля. Просто-таки золотой стандарт для классного сыщика.

— Ну, что у вас есть для меня?

Шон достал из внутреннего кармана куртки конверт и протянул мне.

— Хотелось бы сообщить еще что-нибудь, но тупиков оказалось больше, чем прямых дорог. Поглядите. Я отвечу на все вопросы, на какие смогу.

Я открыла конверт и вытащила из него несколько листков бумаги.

Первый листок представлял собой досье некоего Майкла Мерфи, которого родные и друзья называли Мики или Миком. На фотографии Майкл выглядел в точности таким, каким я его запомнила на зачтении завещания Вики. Морковно-рыжие волосы аккуратно расчесаны на боковой пробор, лицо усеяно крупными веснушками. Зеленые глаза. Еще я помнила, что говорил Майкл с ярко выраженным южным акцентом, и этот акцент усиливался, когда он волновался от каких-либо неожиданностей. А неожиданностей в тот день было много. Единственным, кто удивился тому, что Вики оставила четверть своего многомиллионного капитала совершенно незнакомому человеку, сильнее родителей Вики, ее лучшей подружки и возлюбленной, был сам этот незнакомец.

И мне было поручено узнать, почему Вики так поступила.

Я все еще не очень понимала, как Вики могла настолько довериться своему дару ясновидения и составить завещание, которое наверняка будет оспорено. Нет, конечно, никто не говорил, что завещать деньги незнакомому человеку — преступление, но выглядело это довольно странно и могло вызвать доверие к заявлению матери Вики о том, что ее дочь была не в своем уме.

Итак, моя цель был в том, чтобы доказать, что у действий моей покойной подруги была веская и основательная причина, и сделать это было надо до того, как дело дойдет до суда. К счастью, адвокатская фирма, к услугам которой обратилась Вики, была одной из лучших в штате, и поэтому я почти не сомневалась, что успею провести расследование без дикой спешки.