Мой бронежилет, одежда и запястные чехлы с ножами были аккуратно сложены на моем письменном столе. Первая мысль была такая: проверить сейф. На замке по-прежнему горел красный огонек, но откуда мне было знать — вдруг кто-то приложил мою ладонь к панели и деактивировал магический компонент замка? Хотелось верить, что ничего такого не произошло, но Джонсу я не слишком доверяла.

Я осторожно повернулась на бок, медленно приподнялась и села. Зашуршала бумага. Я оглядела себя и сунула руку в карман запачканных кровью джинсов. Я надеялась, что кровь на них высохла к тому моменту, когда меня укладывали на диван. Наконец я извлекла из кармана сложенный в несколько раз листок бумаги.

Далее значился номер телефона — и что не удивительно, местный. А как иначе Гаэтано мог уже второй раз за месяц оказаться там, где надо, по первому зову и с полной медицинской экипировкой?

Не было ни гроша, и вдруг… Вот у меня всегда так. Целых пять лет я даже на спор не могла ни с кем закрутить роман. А теперь мужики полетели на меня стаей — совсем как чайки, наверняка кружившие за окнами моего кабинета.

Беда была в том, что жизненный опыт мне подсказывал: это не торт, а только глазурь. Роман с мужчиной, который магически обречен поклоняться земле у тебя под ногами, — для меня не то же самое, что уважение ко мне и оценка меня как личности. И не важно, могла я с этим что-то поделать или нет. Мне вовсе не хотелось уподобиться одной из голливудских старлеток, жалующихся на то, что никто не уважает их недюжинный ум. Причем жалобы эти они чаще всего излагают по пути к пластическому хирургу, намереваясь в очередной раз увеличить размер сисек. Возможно, мне стоило приобрести побольше антисиренских амулетов и выдавать их всем встречным и поперечным.

Я встала и подошла к письменному столу. Первым делом я проверила все карманы бронежилета. Пуля прошла там, где и следовало ожидать: между двумя пластинами кевлара. Ткань в этом месте почернела и слегка обуглилась. Ну и ну! Трассирующими пулями стреляли, что ли? В дырку пролезал мой безымянный палец. Я решила, что стреляли калибром.30–06,[6] но по идее охотничья пуля должна была пробить меня насквозь. Пожалуй, стоило-таки звякнуть Гаэтано и просить, что он вытащил из моего плеча.

Из карманов не пропало ничего, кроме того, что я истратила в бою. Плохо это было или хорошо — трудно сказать. О, будь проклята моя паранойя. Я помнила не меньше тысячи жутких заклятий, которые могли содержаться внутри невинных с виду керамических дисков. То есть я могла решить, что швыряю грязевую бомбу, а в итоге чуть не задохнуться из-за того, что рядом со мной исчез кислород.

Я вздохнула. «Лучше перестраховаться, чем потом огорчаться» — моя любимая поговорка. У меня в сейфе есть полочка для разной неопознанной хрени. Я всякое такое там храню, пока не выпадает возможность показать экспертам, чтобы мне растолковали, что это такое. Все мои керамические диски отправятся на эту полочку.

Я прижала ладонь к сенсорной панели оружейного сейфа и ввела код. Последовала долгая пауза. Я к ней успела привыкнуть. Раньше мой сейф открывался моментально, но это было до укуса вампира. После этого моя ДНК изменилась, но технари заставили сейф открываться — его «убедили» в том, что я беременна. Что будет, когда минует девять месяцев, не знает никто. «Нужно будет ввести в компьютерный календарь-напоминание, — решила я, — на дату накануне „родов“, чтобы за день до этого все вытащить из сейфа». Просто жутко было подумать, что я не сумею взять из сейфа то, что мне нужно, только из-за того, что забуду про этот день. Наконец механизм издал подтверждающий сигнал. Кувалды замка клацнули. Технари говорили мне, что этот звук должен слышаться везде, по всему зданию. Я открыла дверцу. Все выглядело в точности так, как тогда, когда я запирала сейф. На сердце у меня полегчало.

Я уложила не слишком надежные керамические диски на полочку и принялась рассовывать по карманам бронежилета другие, когда в дверь тихонько постучали. Мы с Минни одновременно обернулись. Кошка вопросительно мяукнула, а я в то же мгновение произнесла:

— Да?

Получилось немного страшновато, но все же довольно мило.

— У тебя тут все в порядке?

В дверь заглянула Дона, а за ней — Дотти, — такие разные и внешне, и внутренне.

— Мы услышали, как открылся сейф, — добавила Дотти.

Дона — наша секретарша и администратор. Она моя ровесница, наполовину вьетнамка, невероятная модница. Она потрясающе смотрелась в пиджаке и юбке вишнево-красного цвета и кожаных туфлях на высоченных шпильках. А Дотти — очаровательно-рассеянная старушка, пользующаяся «ходунками». Сегодня на ней был ярко-красный велюровый джемпер. Две половинки целого… или видение, в котором каждый мог увидеть собственное будущее. Дотти — наш запасной администратор. Она пришла к нам работать, когда Дона некоторое время лечилась от нервного расстройства в клинике. Насколько мне было известно, теперь она продолжала лечение амбулаторно. А Эмма находилась в клинике постоянно.

— Двигаюсь кое-как, но хожу. Который час? — Судя по солнечным пятнам на полу, было никак не меньше десяти утра, но я могла ошибаться. — Надеюсь, я хотя бы точно знаю, какой сегодня день. Кто-нибудь подскажет, когда меня сюда привезли?

Дона пожала плечами, а Дотти сказала:

— Судя по протоколу системы безопасности, трое мужчин и одна женщина вошли в здание сегодня в семь тридцать утра.

«Кто именно были эти трое?» — сразу же возник у меня вопрос. Но тут я заметила, что другие слова Дотти удивили Дону не меньше меня.

— А у нас теперь есть протокол системы безопасности? — спросила я.

— И определяется пол вошедшего? — спросила Дона.

Дотти кивнула. Я встретилась взглядом с Доной, и мы тоже кивнули — в унисон.

— Мило, — произнесли мы с ней одновременно и дружно расхохотались втроем.

Я решила, что нужно проверить, что еще фиксирует наша система безопасности.

— Да, — спохватилась Дона, — и сейчас двадцать минут одиннадцатого. Кое-кто тебе звонит, а кое-кто ждет в приемной. Мне их отфутболить или ты с кем-то из них поговоришь?

Хотела ли я с кем-нибудь видеться? Честно говоря, чувствовала я себя не так уж плохо. По идее, я должна была проголодаться, но голода я не ощущала. «Что бы это могло означать? — на миг задумалась я. — Может быть, Джонс или Гаэтано влили в меня что-нибудь питательное?» Да, я была немного слаба, но не настолько, чтобы послать куда подальше работу.

— Смотря о ком речь, — ответила я Доне.

— Звонит твой бывший психотерапевт, Гвен. Говорит — что-то важное. А в приемной ждет детектив Александра. Она уже почти час ждет, но говорит, что если потребуется, будет ждать хоть весь день.

Черт. Но, с другой стороны, меня могли ждать люди и похуже. К примеру, моя мать. Но она сидела в тюрьме, и это одна из тех причин, почему я некогда посещала психотерапевта.

— Я ей сказала, что у тебя выдалась трудная ночь. Успешная, кстати? Я до Эммы не смогла дозвониться.

Дона решила не углубляться в подробности, поскольку рядом была Дотти. Я Дону поняла, но в скрытности не было особой необходимости. Дотти, как и Эмма, была ясновидящей. Как-то уж так получилось, что среди моих знакомых было немало пророчиц. Ясновидящей была и покойная Вики. На самом деле я была уверена в том, что Дотти заранее видела все, что произошло ночью. Она мне говорила, что, с тех пор как познакомилась со мной, ей стали являться образы моего будущего — как правило, из разряда грозящих мне опасностей. А как же иначе? В детстве на меня наложили смертельное проклятие.

Я кивнула.

— Мы вывели Кевина, и когда я его видела в последний раз, с ним все было в порядке. Больше я ничего не знаю. А с Эммой ты наверняка не можешь связаться, потому что она вернулась в Берчвудз. Так… Сначала поговорю с Гвен, потом приму Алекс. Все остальное нормально? Есть причина, почему вы обе сегодня в офисе?