Я провела рукой по его крепкой груди и плоскому животу, воображая, будто ногти мои превращаются в когти и с легкостью раздирают белую рубашку, стремясь добраться до кожи.

– Ручаюсь, ты вырубишься, едва голова коснется подушки, – шепнула я ему на ухо.

Он по-хозяйски прихватил меня за шею и оскалился:

– Тогда, любовь моя, ты точно проиграешь, потому что я решительно, решительно принимаю вызов.

Я впилась в его ягодицы, заставив бедра напрячься, как будто мы уже разделись и лежим в постели. Мне было наплевать, что вокруг полно народу.

Музыка взвилась, и повсюду заплясали огни, заставляя кровь буквально кипеть в жилах. Райан коварно скользил пальцем по моей шее, горлу, к ложбинке между грудей. Я представляла, как он одолевает тот же маршрут языком.

Райан, почти опечаленный, сокрушенно вздохнул:

– Тяжелее всего знать, что под этим несказанно сексуальным платьем скрывается обалденное кружевное бюстье и прозрачные трусики, которые ты надела, думая, что я не вижу. Но должен признаться… я смотрел во все глаза.

Я слегка пихнула его:

– Это был сюрприз!

Игривость улетучилась, сменившись голодной решимостью. Райан припал ко мне губами и завладел моим ртом и всеми чувствами. Одного касания языка было достаточно, чтобы я раскрылась и впустила его.

– Не глупи, – пробормотал он, напоминая о своем полном контроле над моим телом. – Забыла, что я актер? Я могу разыграть удивление.

Я вся плыла, воображая его длинное крепкое тело, прижимающее меня к постели. Он хочет прикинуться удивленным? Я его удивлю.

– Плохой же из тебя вуайер, коли ты даже не сказал, что я надела твою любимую вещь.

Райан глянул под ноги:

– Туфли на шпильках?

Я помотала головой.

Он распахнул глаза, сверкнувшие надеждой, как будто я объявила ему, что Санта-Клаус существует. Рука порхнула к моему бедру в поисках подтверждения, а когда он нашарил кромку нейлонового чулка, из горла вырвался утробный стон.

Я нежно куснула его за мочку уха:

– Сыграл бы ты лучше со мной в злого доктора.

Для него это было уже чересчур.

– Я трахну тебя в этих туфлях. И в этих чулках. Когда вернемся домой, ты их не снимешь.

Оглядевшись, мы увидели, что праздник в самом разгаре. Райан схватил меня за руку и стремительно поволок сквозь толпу. На пути к цели его ничто не могло остановить.

Глава 5. Oui[4]

Мои веки блаженно отяжелели, и я с трудом воспринимала очередной пышный гостиничный номер, едва освещенный настольной лампой. Последние одиннадцать дней слились в единую мешанину из торопливых переездов, изысканных яств, назойливых папарацци, лимузинов, слепящих фотовспышек и орущих фанатов, от которой меня укачало.

Тяжело дыша, словно после напряженного физического труда, Райан нежно целовал основание моей шеи. Легкие у меня болели, готовые лопнуть от множества мелких вздохов.

Мускулистая спина Райана выгнулась, позволяя свежему воздуху проникнуть между нашими разгоряченными телами и хоть немного их остудить. Прижав мои руки к постели, он продолжал вращать тазом, одновременно не прекращая толчков, пронизывавших все мое существо. Он поднял голову, царапнув по щеке щетиной, и встретился со мной взглядом.

– Добро пожаловать в Париж, – тихо произнес он и провел языком по моей шее, пробуя ее на вкус, прежде чем снова слиться со мной в поцелуе.

Наш самолет, взлетевший в Хитроу, приземлился лишь два с половиной часа назад, а из аэропорта мы поехали прямиком в этот великолепный отель, так что увидеть Париж я еще не успела. После нескольких часов разнузданного флирта на борту единственное, что нам было необходимо, – это немедленно раздеться и предаться любви на здешних девственных простынях.

Я знала, что он глубоко гордится способностью довести меня до полного изнеможения и с ответом на его мелкие дразнилки следовало повременить. Подушки полетели на пол, простыни пришли в беспорядок, а я продолжала содрогаться от мощных отзвуков всепоглощающего оргазма.

Губы мои на миг освободились, и я воспользовалась этим, чтобы выдохнуть единственное известное мне французское слово:

– Oui.

Даже сей малый звук был для меня великим подвигом.

Райан смотрел задумчиво и пытливо, безмолвно высказывая мне все, что не могло быть выражено словами. Желание съесть его целиком затопило меня, и я сомкнула зубы на мощном бицепсе, после чего за волосы притянула к себе голову, чтобы всосать мочку уха. Райан издал стон наслаждения и вновь приковался к моим губам.

Он был далек от финиша, и предвосхищение дальнейшего придало моим ощущениям новую остроту. Он был чутким любовником и давал мне время прийти в себя, прежде чем обрушиться на меня со всем неистовством.

Я постаралась выровнять дыхание и пульс, чувствуя, как на лбу выступают бисерины страстного пота. Разгоряченные и мокрые, мы сплелись, не оставив открытым ни единого места. Я мяла ему спину и плечи, обхватывая крепче, как будто стремясь глубже вобрать его своим существом.

Когда я спустилась ладонями ниже в стремлении оценить его неподражаемые ягодицы, он стиснул меня и вторгся опять – медленно и в то же время жестко. Его бедра наддали вновь, потрясая мое существо плотским напором.

Я запрокинула голову, предоставляя ему доступ к горлу. Наступи сейчас конец света, я отошла бы в мир иной полнее удовлетворенной. Райан прикусил мне кожу, его первобытные страстные желания требовали удовлетворения.

Внезапно тело Райана застыло, и он смахнул с моего лица выбившиеся пряди. Взгляд его, приковавшийся к моему, был безмятежен и в то же время серьезен.

– Je t’aime. Je t’adore. Veux-tu m’épouser? – сглотнув и набрав в грудь воздуха, произнес он.

Мои бедра дрогнули под руками, знавшими каждый дюйм моего тела, и под действием завораживающе соблазнительного звучания незнакомых слов.

Я запустила пальцы в его шевелюру, а он покрывал нежными, чувственными поцелуями мое лицо, уголки рта, шею.

– Я не знала… что ты говоришь… по-французски… – с трудом выдавила я, ибо в эти мгновения близости рту было трудно заняться чем-то, помимо поцелуев.

Райан поймал мою нижнюю губу, окуная меня в водоворот страсти с каждым поцелуем, каждым касанием языка, каждым сосущим движением колдовского рта. Он повертел бедрами, напоминая, что еще очень даже в игре.

– Не говорю. Но выучил несколько слов, чтобы сказать их тебе в Париже. Вот так. В минуты любви.

Я задохнулась, обуреваемая чувствами.

– Ты это спланировал?

Он потерся носом о мой и вместо ответа поцеловал, а его глубоко вторгшийся в меня язык сказал «да».

– Скажи, – потребовала я, хватая ртом воздух. – Переведи, что сказал.

Я напрягла внутренние мышцы, отвечая на толчок, и Райан застонал. Он отвел волосы с моего лица и заключил его в ладони.

– «Je t’aime» означает «я тебя люблю», – чувственным шепотом объяснил он.

Стопы Райана уперлись в постель, и мощные бедра снова пришли в движение, в то время как мои раскинулись шире, чтобы принять его. Он ткнулся головкой, доставив мне сильнейшее наслаждение. Ни с кем у меня такого не было. Всеми возможными способами Райан метил меня как свою собственность даже изнутри. Он забросил мне руки за голову и переплел наши пальцы.

– «Je t’adore» – «я тебя обожаю», – задыхаясь, но уже гораздо увереннее продолжил он.

Под его взглядом меня разрывали эмоции – я ощущала всю полноту любви этого мужчины, благоговела перед ним, восторгалась его нежностью. Он навсегда завоевал мое сердце. Слезы радости замутили мой взор и капнули на подушку.

– И я тебя обожаю. Ты мой навеки, mon amour.

Губы Райана впечатались в мои, бедра трудились подобно неуемному приливу. Внутри меня росло напряжение, требовавшее очередной разрядки.

Внезапно Райан словно погрузился в раздумье, бедра его замерли, и он несколько раз откашлялся.

– «Veux-tu m’épouser» означает, согласна ли ты… – Райан стер большими пальцами дорожки слез с моих щек. – Согласна ли ты выйти за меня замуж?