2.12.76. Пришел вечером Костин. Рассказы о Коктебеле. Хотят устроить вечер Н. А. Дмитриевой. О ней говорит с большим уважением. О Достоевском — говорю отвлеченно, как о некоторой идее. Читаю сейчас Чехова, и мне невольно приходят мысли их сравнивать. Не в пользу Д. Но чтение очень грустное, жалко почему-то этого человека, и начинаешь кругом видеть все жалкое.

3.12.76. Утром я успела написать с белым снегом и дорожными знаками, которыми почему-то увлекаюсь — можно употреблять в зимнем пейзаже любимую красную краску. Беру с белилами. Нет, не надо читать Чехова — от него насморк будет.

28.12.76. Катя умерла вчера в 10.30 — звонила Лида. Вечером она зашла, дала мне фотографии и Катины акварели со стихами на обороте. Дала 200 руб. — «Хватит?» — «Хватит». Немного поплачу, но смотреть на мертвую не поеду. Пишу поздравления.

2.1.77. Вспоминаю Катю, когда одеваю чулки и когда иду в туалет — она этого уже не делает. Как странно! Я не видала ее давно, не слыхала ее голоса, лишь письма, потому и смерть прошла где-то далеко. Но какая нелепая ассоциация!

10.1.77. Пишу письмо Рыбакову и Лихачеву о заговорах. В Гослите задвигались эпиграммы Пушкина <с илл.> Н. В. с приходом к должности главного художника Клодта.

3.2.77. Кончила читать Апулея. Вначале поразилась очень умелой прозой, вроде Л. Толстой пишет. Разговор распределен прекрасно. Но потом все-таки стилизация. Много аналогий с нашими сказками. Как все непрерывно течет отсюда сюда и дальше.

6.2.77. Книга с картинками буддийских богов. Более непонятного искусства, по-моему, на земле нет. Такая возвышенная религия, вегетарианское питание, йоги и пр., а боги полны сладострастия.

3.8.77. Переписала заново плакун-траву с заговором и монастыри в трех видах. Как-то легче жить.

12.8.77. Страшный сон, как я помирала от дурноты во всем теле, просила повременить с концом, дать мне дописать обложку. Скука до сих пор.

18.8.77. Мы видали, как красивый блаженный слепой бежал на поезд под руку со своей носатой женой в красном. Бежит слепой!

19.8.77. Атомный ледокол «Арктика» достиг Северного полюса. Вот бы отец порадовался. Я вечером читала Катеринин архив, для писателя интересные документы, а мне читать не очень хотелось бедственные письма нашей семьи.

20.8.77. Явился Сазонов из Перми, просидел два часа. Тут же с ходу продиктовали ему статью для «Вечорки» из всех знаемых штампов. Как живут и работают два художника в Абрамцеве. Особенно мастер на это Н. В. Пародия на любую статью в газете, недаром он их читает каждый день. Он живет в доме творчества в Челюскинской (по нашей дороге). Хочет, чтобы я им продала масляные картинки и еще выставку моих работ. А мне некогда.

23.8.77. Ездили в Юрьев Польский. И Н. В. с удовольствием поехал и выдержал дорогу с помощью красоты и пилюль. Эта последняя, может, поездка в волшебное царство, за тридевять земель. Так еще хорошо сохранилось в нем очарование.

25.8.77. Ходили в Барбизон — проститься. Как там красиво. Но почему-то свои пейзажи я не пишу, а только с машины — путешествия.

28.8.77. Беру с собой две масляных картинки и «Москву 44 года». Вчера занималась наколачиванием на подрамник и реставрацией. Доделали делишки дачные и поехали в Москву.

28.9.77. Все вечера усердно читаю об иконах, Грабаря, Муратова, Грищенко, а последние два вечера каталог ГТГ, два тома. Там все красоты, которыми я восхищалась, уже есть. Выходит, что с него надо было начинать, зря я старалась, читала Библию, жития.

5.10.77. Звонила в Дирекцию выставок, сговорилась отправить через них 5 вещей в Болонью.

9.10.77. Читала Ахматову о пушкинской трагедии. С каким удовольствием копается она в бабьих делах! В ДИ нашла интересные страницы — металлические бляшки прикамской чуди — так называемые пермские древности. Собирательство началось с подарка Демидовыми царице коллекции этих золотых блях — Петр I поместил их в свою кунсткамеру. Хорошие снимки, хорошие бляхи. Триединое женское божество, птицы, лоси.

10.10.77. Н. В. наконец-то повезло. Директор велел делать его книгу, но мы скисли, когда увидали эту серию. («Пунин» и др.). Скучное оформление, бесцветное, макет как в издательстве «Наука», даже хуже.

Вечером был Львов. Н. В. передал ему с гримасами свою статью о «Дюрере» Львова. Львову же решили предложить писать предисловие к Н. В., но азарт как-то пропал от серии. Я сказала Л.: «Читала летом „12“ Блока, я не люблю эту вещь, она не его, но она гениальна. А не кажется ли Вам, что Блок так и не стал взрослым, умер гимназистом?» — «Не думал».

13.10.77. Поехали на выставку «Мозаик Равенны» в Музее архитектуры. Все так невероятно прекрасно, новый мир из жестких кусков смальты, боннаровские фигуры, мягкие. Вот это, верно, продолжение античности, «веселая религия»; видимо, всего этого не коснулись «Отцы церкви», иконоборцы. Какое счастье, какая сияющая радость! Христос без усов и бороды, с розовыми губами, прорисованными кармином. Глазища у всех громадные, тени на лице с обеих сторон в цвете. Носы толстые, губы очерчены резко. Одежды уже не драпировка, а какие-то хитоны с каймами. И жемчуга с уборов. Лица портретные, и то, что их видишь нос к носу, а не где-то далеко на потолке, — самое замечательное в этой выставке. Это отличные копии с оригиналов.

И золотые фоны, которые вовсе не делают изображение потусторонними, нереальными, а преспокойно дают «красивое пространство» вокруг фигуры. Похоже на продолжение «фаюмских портретов», но там техника энкаустики, нет вдохновения, а здесь Боннар! Не могу остановиться от восторга.

У меня день рождения 12.10. и юбилей 75 лет, но мне правда некогда заниматься гостями, и я преспокойно юбилей замотала, потому что выставки МОСХ не делает.

22.10.77. Была Н. П. Крупный разговор о распоряжении деньгами из ВААПа, в результате ее истерик я отказалась от ее помощи, уж очень она напористая.

25.10.77. Над. Пав. принесла духи за 50 руб., запах хороший, но тут же исчезает, и флакон открытый — на деньги наплевать, а в дурах быть неприятно.

27.10.77. С утра пошли к Мире. Смотрели телевизор, где среди текущей жизни 1975 года показано, как мне вручают премию, выставка в ГТГ, как я работаю. Это все я еще не видала. Ан. считает, что я вошла в историю.

30.10.77. Играли по радио симфонию Щедрина из «новых» звуков. Не противно, но и не увлекательно.

8.11.77. Когда рисую, уже пишу мысленно карандашом.

10.11.77. Вечер отъела Лия Кудрявцева, ей вынь да положь несколько илл. для ее книжки о художниках в «Малыше», сначала было — Васнецов, Рачев, Маврина. Рачев устроил интермедию, что ему-де неудобно в своем же издательстве. Заменила Чарушиным, ездила в Ленинград, еле набрала сказочных зверей. «Что же Вы меня с покойниками поместили, я помру!» — Она опешила.

11.11.77. Рассказы об убийстве в Абрамцеве Куприяновой, 42 лет. Собаки привели в психдиспансер. Нашли убийцу.

21.11.77. Пришел Мямлин, принес церковный «лубок» — икону на бумаге, от руки раскрашенная гравюра густо и аккуратно, монастырская работа. Сидел, беседовал, от чаю отказался — «Зачем тратить на чай дорогое время». Подарила ему две акварели 40-х годов на ватмане: котеночка, виден маленький табак (сейчас жалко стало) и красную лилию. Дыхание молодое.

22.11.77. Ан. принесла тюбики «парижской сини», но это не берлинская лазурь, и вряд ли заменит ее, типа кобальта.

23.11.77. Вчера лифтерша засекла двух мальчишек, вытаскивающих из нашего почтового ящика бандероль — был это каталог собрания Гольца, но моей картинки не было, зато был чудный Шагал, кистью, синяя, малиновая, контур кое-где — красиво. Надо бы по такой погоде приняться за сказки, но что-то мешает внутри.

25.11.77. Забраковали в «Советском художнике» выбранную картинку — цветы и бюст Вольтера: «Что Вы нас дураками считаете?! Это же на 15 лет позднее написано, а надо для книги ВХУТЕМАС — картинку цветную тех лет». Дала Анимаисе целую папку — пусть сами выбирают. Но и на самом деле, не все ли равно, какого года картинка, я тогда не подписывала и годов не ставила. Времени было охапка, писала — играла. Все, что до войны, — «ВХУТЕМАС». Рисовала по старым карандашным рисункам, пером для удовольствия руки и сердца.