Вопросов у Всеволода практически не было, так как все было для него не сложно, внешне корректно и безукоризненно четко. Любая рабочая деятельность осуществлялась в электронном виде, причем все данные, как ему объяснили, передавались в соответствующие службы и незамедлительно оценивались или корректировались, то есть принимались или возвращались на доработку.

Система управления качеством менеджмента ограничивалась лишь кругом его обязанностей, не давая возможности знать, чем занимаются другие сотрудники, столы которых были рядом. На самом деле только казалось, что каждый сотрудник работал самостоятельно и без визуального контроля.

Внешнее отсутствие этого контроля сразу обрадовало Всеволода, придавая ему уверенности, и поэтому он легко перенес первые дни адаптации на рабочем месте.

Прошла неделя, и он свободно и незаметно для самого себя вошел в общую струю взаимодействия отдела. Его уже знали не только «коллеги по цеху». Многие узнавали его и кивали при встречах. Всеволоду импонировало, что он не ощущает напряжения ни в себе самом, ни в лицах окружающих.

Никаких «оперативок» или собраний на производственную тему в отделе не проводилось. Все его познавательные навыки применялись в области знакомства с типовыми договорами и контрактами фирмы, которые автоматически переносились в проекты будущих документов и проходили согласование. В электронном виде осуществлять это можно было достаточно просто, быстро, не утруждая себя даже погружением в суть заранее отработанных формулировок.

Все это устраивало Всеволода, и он быстро освоился. Более того, через полмесяца он чувствовал уже свою незаменимость и в глубине души очень раздражался, когда какая-то его «бумага» возвращалась на доработку.

К тому же у него наладился тесный контакт с «Риммой», которую так за глаза называли в отделе. Она иногда подходила к его столу.

Всеволода все восхищало в ней. То, что она была несколько старше и имела легкую склонность к полноте, совершенно ускользало от его завороженного внимания. И это было вполне естественно: выглядела она очень молодо, ходила легко и быстро, говорила мягко, в меру наставительно, всегда с легкой улыбкой.

Когда она наклонялась к нему, чтобы посмотреть документ, от нее исходил непередаваемый аромат свежести и женственности.

Духи каждый раз были очень похожи, но в тоже время с неповторимыми оттенками и вызывали острые желания.

Всеволод едва сдерживался и просто млел, чтобы не смотреть на соблазнительно открывающуюся грудь, которую «Римма» чуть обнажала, как бы случайно. К косынке на шее, которую она часто добавляла к своему туалету, он уже беспрестанно ревновал.

Почти каждый день она меняла наряды, которым позавидовали бы самые гламурные журналы. Надо сказать, что вкусы Риммы Леонидовны в этой части были отменны.

Необычного фасона дамские костюмы, темные со стразами и слегка отороченным разрезом юбки, Всеволод не видел ни у кого.

Ее белые кудри восхитительно сочетались с черным или другими яркими тонами трико, высокими сапогами или золотистыми необычной формы туфлями на невероятно высоком каблуке. Фигура становилась безупречной, едва уловимая полнота в этом сочетании работала на сексуальность. Она умела прекрасно сидеть и ходить, даже когда поворачивалась спиной, ярко обнажала удивительно притягивающий стан, облаченный в безукоризненно сочетающуюся одежду.

В мечтах Всеволоду постоянно являлись ее ноги, влекущая грудь и талия.

Даже кофе в нежной фарфоровой чашке в ее руке было приятным дополнением к улыбке и свободной позе львицы, будто бы готовой к безудержной любви и ласке.

Он тоже стал покупать дорогие рубашки, поменял костюм, на который она обратила внимание, заметив с мягкой улыбкой:

– Всеволод Петрович, строгие костюмы вас не портят.

Трудно было понять одобрение это или нет, но насмешки явно не было.

Всеволоду хотелось иметь и свободную одежду, которая нравилась бы ей, но это было не просто. Его сотрудники порой ходили совсем не в новых вещах, но держали себя независимо, будто носили фраки. Всеволод пока этого не мог себе позволить, но безудержно тянулся ко всей этой оболочке и в этом безмятежном желании уже чувствовал себя рожденным для гламура. Откуда это было у него, он не понимал, но испытывал непреодолимую тягу к этой обволакивающей красоте и таял в этих поисках, как весенний снег.

Почувствовав желаемую реакцию на свою персону, Римма Леонидовна стала чаще приглашать его в свой кабинет.

Сначала Всеволод входил робко, но скоро осмелел.

Когда ему казалось, что службы фирмы предвзято не понимают его предложения и проработки, он в порыве отстаивания своих доводов иногда заходил даже без предварительного звонка.

Вот и сегодня Всеволод не выдержал и постучал в заветный кабинет.

При его появлении Римма Леонидовна ласково улыбнулась:

– Входите, не стесняйтесь.

– Я хотел сказать… – неожиданно запнулся Всеволод.

– Ну, смелее, – продолжала она улыбаться.

– Просто возмутительно, Римма Леонидовна, эти финансисты заворачивают мой проект договора, – выпалил Всеволод.

– Не волнуйтесь. Перешлите мне бумаги. Я посмотрю и, если вы правы, поговорю с ними.

Все в фирме, а теперь уже и Всеволод, знали, что Римма Леонидовна входила «в узкий круг лиц». Причины этого обстоятельства никого не волновали: важен был сам факт.

– Спасибо, Римма Леонидовна, – удовлетворенно произнес Всеволод и направился к выходу.

Он сделал шаг к двери и услышал:

– Всеволод Петрович, подождите… не спешите… Я собираюсь послезавтра в командировку в Красноярск для оформления договора на поставку сырья и… прошу вас сопровождать меня и помогать мне при его согласовании и подписании.

– Я готов, Римма Леонидовна.

– Приятно… что вы готовы. И еще… Сделайте быстренько проект договора по закупке руды.

– Хорошо. Все будет исполнено.

Римма Леонидовна, увидев рвение своего подчиненного, мягко улыбнулась:

– Я рада…

«Проверим, достаточна ли эта готовность», – подумала она про себя.

Всеволод обрадовано возбужденный вышел из кабинета.

В глубине души его даже нисколько не удивило неожиданное известие о командировке. Он еще раз убеждался, что сбывались его надежды, и расценивал это предложение, как признак большого доверия и признания.

В этот день Всеволод, готовя документы, задержался на работе и не поехал, как обычно, прогуляться или к друзьям. Домой он поехал на метро, благо пересаживаться было не надо и, выйдя на улицу, к дому пошел пешком. Набирающий тепло свежий ветерок будоражил легкие.

Весь следующий день он уже мечтал о том, как скорое подписание договора позволит ему быть ближе к начальнице и утвердиться в фирме.

Успехи фирмы, в которую попал Всеволод, были стремительными, как поговаривали, благодаря экономическому таланту ее руководителя, Альберта Иосифовича Либермана. Правда, все, кто знали Альберта Иосифовича, при общении с ним удивлялись закрытости, скорее даже замкнутости его характера, немногословности и при более детальной оценке определенной скрытности. Он не устраивал открытых оперативок и уж тем более собраний коллектива, а только молча передавал «узкому кругу» или секретарю свои решения, из которых рождались конкретные планы и приказы.

Кадровую политику верхнего звена он определял сам в зависимости от прошлых заслуг претендентов и старых наработанных связей. В случае предоставления кому-либо большой значимой должности он считал необходимым получить немалую компенсацию либо в денежном выражении, либо перспективу участия в сооружении крупного проекта с бюджетным финансированием. В случае, когда результаты не оправдывали его ожидания, он смело менял людей.

И посему среди руководящего персонала фирмы были известные люди: и бывшие госчиновники, и, конечно, множество родственников вышеназванных лиц.

Правда, надо отдать должное то ли его консервативности, то ли врожденной осторожности: все-таки новых лиц в фирме появлялось сравнительно не много.