О его смерти сразу распространились разные слухи. Одни говорили, что Сципиона умертвила мать Гракхов, Корнелия (теперь, конечно же, она приобрела известность), чтобы предотвратить отмену закона, принятого ее сыном. Другие рассказывали, что Корнелию подстрекала ее дочь, Семпрония, которая была замужем за Сципионом, а тот не любил ее из-за внешнего уродства и бесплодия. Третьи утверждали, что Сципион покончил собой, так как он понимал, что будет не в состоянии сдержать данные им обещания. Говорили также, что рабов Сципиона подвергли пытке (так всегда делали в случае смерти хозяина дома), и они сообщили, что его задушили какие-то иноземцы, проникшие к нему в помещение через заднюю часть дома.
Возможно, что Сципиона убили, но если сообщения о том, как было найдено и как выглядело его тело, верны, то скорее всего он умер от сердечного приступа или припадка. В любом случае он был мертв. Поскольку о его деятельности на государственной службе высказывались неоднозначно, то Сципиона не удостоили похорон за государственный счет.
В течение нескольких лет после убийства своего брата Гай Гракх не появлялся на Форуме и не участвовал в общественной жизни. Он был чужд праздности, не участвовал в распутных вечеринках, не имел страсти к вину и накоплению денег, и это отличало его от многих своих сверстников. Ему нравилась армейская служба, однако он сильно возмутился, когда ему незаконно продлили срок службы в Сардинии, где он был квестором. В гневе он прибыл в Рим. Там его обвинили в неисполнении своих обязанностей, но он легко оправдался, произнеся убедительную речь в свою защиту. Он уже прослужил дольше, чем того требовал закон. Кроме этого он добавил: «Я — единственный из всего войска взял с собою в Сардинию полный кошелек и увез его оттуда пустым, тогда как остальные, выпив взятое из дому вино, везут в Рим амфоры, доверху насыпанные серебром и золотом».
Сторонники реформы неоднократно призывали его выставить свою кандидатуру на должность трибуна, а консервативные сенаторы презирали его, так как опасались, что его изберут. Говорили, что Тиберий явился Гаю во сне и сказал: «Рано или поздно ты должен будешь умереть той же смертью, что и я». Его мать не хотела повторения прошлого и не одобрила его поступок. Сохранилось ее письмо, в котором она увещевала своего сына: «Кроме убийц Тиберия Гракха ни один враг не принес мне столько страданий и создал столько трудностей, сколько ты. Поскольку ты остался моим единственным сыном, ты должен сделать все возможное, чтобы в своей старости я пережила как можно меньше страданий».
Гай не послушался Корнелии и покорился неизбежности. В 123 году его избрали трибуном.
Можно сказать, что времена постепенно менялись, поскольку Гай не испытывал никаких затруднений в своей деятельности, и его переизбрали на второй год. Гай начал проведение радикальных реформ. Прежде всего, для успокоения духа своего покойного брата, он ввел два новых закона. Первый закон запрещал тому, кого однажды сместили с государственной должности, впредь занимать любую другую. Скорее всего, этот закон был нацелен на Октавия, но, как пишет Плутарх, против этого закона выступила Корнелия и убедила своего сына не принимать его. Народ был восхищен таким великодушным поступком.
Второй закон касался судов. Гай запретил проводить любые судебные заседания без одобрения народного собрания. Если какой-нибудь чиновник лишил гражданина его гражданских прав путем наказания или изгнания, то его необходимо привлечь к суду перед народом, как если бы он был врагом государства. Действие этого закона распространялось на прошлые события, поэтому бывшего консула, который в 132 году организовал преследование сторонников Тиберия, отправили в изгнание. Гай действовал не только из-за желания отомстить. Он хотел напомнить реакционным сенаторам о тех опасностях, с которыми они могут столкнуться, если не будут считаться с волей народа.
Гай еще раз подтвердил закон о земле Тиберия, однако он не стал распределять некоторые общественные земли, по-видимому, для того, чтобы сдать их в аренду неримлянам. Он также объявил об основании трех колоний в Италии и одной — в Северной Африке на опустошенных землях Карфагена. Последнюю колонию назвали Юнония или «Место Юноны» (быть может, он хотел угодить этой богине?). Этот проект признали неудачным, поскольку его осуществление отменяло проклятие недавно умершего Эмилиана. В конце концов, на месте Карфагена оставили находившееся там пастбище для скота. Тогда Гай Гракх предложил план строительства новых дорог по всей Италии. Все эти меры могли привести к сокращению безработицы.
Непрерывно растущий Рим требовал увеличения поставок зерна, а также непрерывности этих поставок. Зерно закупали в Африке и на Сицилии. Если там случались неурожаи, то в городе начинался голод. Голодные бунты представляли собой большую угрозу для государства. Гай создал постоянные запасы зерна на случай его недостатка и установил фиксированную цену для продажи этого зерна гражданам.
Трибун обратил свое внимание на распространившееся в обществе взяточничество. Он принял законы против мошенничества и воровства наместниками провинций и учредил специальный суд по делам о взятках и вымогательствах должностных лиц (quaestio de repetundis), который разбирал дела в присутствии сенаторов. Однако этот суд очень редко выносил приговоры, потому что судьи часто оказывались друзьями ответчиков. Гай решил исправить это. Он ввел в состав судов всадников (equites), которые когда-то составляли римскую конницу, а теперь стали сословием, по имущественному цензу стоящим на одну ступень ниже сенаторов. Это привело к тому, что вскоре сенаторы вообще оказались вытеснены с судебных заседаний, где теперь заправляли только представители всадников.
Гай сделал для всадников еще много всего. В последние годы это сословие приобрело большое экономическое значение. Некоторые всадники стали землевладельцами, их не интересовала государственная деятельность, а значительная часть превратилась в преуспевающих деловых людей. В Римской республике было немного государственных должностей и косвенные источники дохода (таможенные сборы и т. п.) отдавали на откуп разным компаниям (societates equites). Эти компании также получали подряды на выполнение государственных заказов — строительства общественных зданий и дорог, организации военных поставок. Сенаторам, конечно же, не разрешалось самим заниматься торговлей, но наместники провинций, проконсулы и пропреторы, ответственные за сбор прямых налогов, имели широкие возможности для вымогательства. Чтобы гарантировать приток денежных средств, необходимых для проведения реформы, трибун выставил на аукцион право сбора прямых налогов в новой богатой провинции Азия. С одной стороны это делалось в интересах компаний, а с другой явилось отражением недоверия в честность сенаторов.
Эти меры проводились для решения каких-то срочных насущных вопросов, но в конечном итоге Гай, по-видимому, стремился укрепить и расширить богатое сословие, не связанное с государственной службой. Оно должно было стать противовесом сенатской аристократии. Если это не являлось его намерением, то результат был именно такой.
Во время реформы проводились и другие изменения в государственном устройстве и управлении. Как всегда, главными принципами были честность и эффективность. Гай обладал гораздо большей дальновидностью, чем его брат. Реформы Гая Гракха представляли собой всестороннюю политическую программу. Когда он появлялся на Форуме, то казалось, что он являет собой все правительство Рима. Плутарх пишет, что его постоянно видели «окруженным подрядчиками, мастеровыми, послами, должностными лицами, воинами, учеными». Гай явно пытался переустроить систему государственной власти в направлении народного правления, однако он нигде не говорил об этом.
У нас нет никаких доказательств, что он собирался как-то ограничить или даже ликвидировать сенат. Скорее всего, он хотел очистить сенат и сделать его более восприимчивым к интересам народа. Он сочетал в себе отвращение Катона к действиям правящей элиты и приверженность Сципиона Эмилиана к справедливым отношениям с провинциями. Гай был убежденным сторонником перемен, но не революционером.
