Стив Тернер – это американский аналог гитариста «Blur» Грэма Коксона. Это не значит, что он валялся пьяным на сцене во время концерта Билли Чайлдиша[97], пытаясь одновременно приставать к участницам группы «Huggy Bear»[98]. Нет, скорее это говорит о том, что на протяжении всей своей карьеры в «Mudhoney» он постоянно экспериментировал, шел далеко за предполагаемые пределы своей музыки. Кроме того, говорят, что он все-таки падал пьяным на сцене во время концертов Билли Чайлдиша. А у Марка Арма, между прочим, ученая степень по английской литературе, и он работает в магазине «Фантаграфикс комикс».

Курт боготворил Марка Арма. До 1991 года, когда Кортни Лав встретила Курта Кобейна (не в 1990-м, как везде ошибочно пишут[99]), она пыталась завязать отношения с Марком. В те времена вокалист «Mudhoney», вне всяких сомнений, был звездой Сиэтла. Завораживающие выступления на сцене, невероятные песни, энергия, едкая ирония, огромная эрудиция в области рок-музыки, пристрастие к наркотикам, массивный нос… Он был олицетворением Сиэтла. Кортни даже сказала мне, что назвала свою группу «Hole» («Дыра») в честь Марка Арма – «дыра в центре его существа», что-то вроде того.

– Когда мы с Марком расстались, Курт был потрясен, – говорит бывшая подружка Марка Арма Кэрри Монтгомери. – Мы с ним встретились как-то вечером и он спросил: «Но вы ведь опять будете вместе, да?» Меня удивило, что он так на это отреагировал. Он поспорил со мной на литр текилы, что я вернусь к Марку. До этого мы с Марком жили вместе, поэтому у меня оставались какие-то ящики с его вещами, какие-то блокноты, в которых он начинал писать песни. Однажды Курт спросил: «Слушай, ты не против, если я взгляну на эти блокноты?» В одной из песен «Nirvana» есть строчки – я всегда считала, что они именно об этом. Нет, не скажу, что это за песня, – смеется она. – Я могу ошибаться.

Я: Считал ли Курт тебя с Марком своими вторыми родителями?

– До некоторой степени, – отвечает Кэрри, – но мы ведь были ровесниками! Кроме того, и без меня хватало подобных людей – как, например, Ким Гордон [«Sonic Youth»], которая очень по-матерински относилась к Марку и Курту. Однажды Курт пришел к нам домой, я как раз покрасила волосы в темно-красный цвет. Так получилось, что на лбу образовался клин в форме буквы «V», как у Эдди из «Семейки Манстеров». Курт думал, что это будет реально круто и прикольно. Но едва он увидел меня, когда я открыла дверь, то так напугался, что в буквальном смысле отпрыгнул. Я две недели после этого смеялась. Осваиваться в новой обстановке всегда тяжело.

Датой образования «Mudhoney» считается Хэллоуин 1987 года. В 1989 году я писал о том, как они звучали: «Motorhead», «Spacemen 3»[100], «Blue Cheer» и Игги прогуливаются вместе после концерта «MC5». Их первая репетиция состоялась 1 января 1988 года. Марку Арму было 29 лет. Их первый концерт в Сиэтле прошел 19 апреля, за пять дней до первого выступления «Nirvana» в клубе «The Vogue».

– Я даже не знал, как мы называемся, пока не увидел нашу фотографию в «Рокет», – смеется Дэн. – Я позвонил Марку и спросил: «Так что, мы называемся „Mudhoney“?»

Дебютный сингл «Mudhoney» – «Touch Me I’m Sick» – является квинтэссенцией…

– Настоящего гранжа, не так ли? – прерывает меня Джек Эндино. – Это была их первая сессия. Мы записали пять или шесть песен, и в конце концов две из них попали на сингл. На их первой песне «Twenty Four» обе гитары были дико расстроены, поэтому я вежливо попросил чуваков настроить их. На запись пяти песен ушло полдня.

Я: Когда вы записывали эту песню, вы понимали, насколько мощной она окажется?

– Нет. Я знал, что это крутая песня, но в то время мне нравились вещи типа «The Witch» [группы «The Sonics»]. Я был молод, только начинал свою карьеру и еще не привык к мысли о том, что можно петь с помощью гитарного усилителя.

Впервые я увидел «Mudhoney» в феврале 1989 года в гостинице «Virginia Inn», находящейся напротив главного офиса «Sub Pop World». Сейчас я понимаю, что тогда они дали мне искаженное представление обо всех американских группах – это было мое первое посещение Америки, и тогда казалось, что здесь у всех блестяще развитое, злое чувство юмора и бесконечные запасы энергии. Большую часть своих первых заграничных интервью «Mudhoney» выдумывали всякую чушь – и мне это нравилось.

«Улицы здесь покрыты гранжем», – позже Марк Арм жалел о том, что произнес эту шутку.

Именно от «Mudhoney» ничего не подозревающий мир – в первую очередь Великобритания – узнает о гранже. Их концерты превращались в настоящий разгром: пот, угар, стейдждайвинг, секс и спонтанность. Не было ни одного студенческого союза в начале 90-х, который не сходил бы с ума, услышав первые аккорды «Touch Me I’m Sick». В свой непродолжительный период расцвета «Mudhoney» были неприкасаемыми.

Джек передал демозапись «Nirvana» нескольким своим друзьям, среди прочих – Доун Андерсон, Ширли Карлсон и Джонатану Поунмэну. Так группа получила первые рецензии в прессе, первый радиоэфир в Сиэтле и соответственно первый контракт.

– Мне очень понравилось, – говорит Доун Андерсон. – Я как раз основала «Бэклэш» [фан-журнал о рок-музыке] и искала группы, про которые было бы интересно написать. Мне очень нравились «Malfunkshun», «Green River», «Melvins», «Soundgarden», «Skin Yard» и группы такого же толка. Я помню, как впервые объявили, что рок в Сиэтле умер. Это было в начале 1988 года, когда распались «Green River», из «Melvins» ушел Мэтт, а сами они уехали в Сан-Франциско. Распались и «Feast». Потом, конечно, появились «Mudhoney», «Mother Love Bone», «Tad» и «Nirvana». Это было прекрасное время для открытия журнала.

Тираж «Бэклэш» составлял 10 000 экземпляров, и по уровню продаж журнал немного отставал от «Рокет», но тем не менее всегда был на грани банкротства. Среди музыкального истеблишмента города и в среде поклонников «Рокет» «Бэклэш» получил репутацию «журнала, который всегда пишет про плохие гаражные группы» – например, про «Soundgarden» и «Nirvana».

– Джек сидел в моей комнате, когда звонил в «Sub Pop», чтобы узнать, послушали ли они кассету, – продолжает Доун. – Джонатан сказал Джеку, что ему понравилось, но Брюс заявил, что это «слишком интеллектуально». На что Джек воскликнул: «Он работает только с посредственностью!» Кажется странным, что про те ранние вещи говорили, будто они «слишком интеллектуальны», но это не совсем неправда. Они были намного более изобретательны, чем большинство песен тогдашних групп, игравших гранж.

– Меня вдохновляла идея, что в этой части света может произойти музыкальная революция, – объясняет Джонатан Поунмэн. – Я знал, что там появляется множество великих групп, потому что я и организовывал эти концерты. Я постоянно спрашивал Джека, есть ли у него что-нибудь новое. И вдруг он говорит: «Дэйл Кровер приходил с парнем из Абердина. Это восхитительно. Но я никогда не слышал ничего подобного». Он записал для меня кассету. Я помню, как я слушал первую песню «If You Must» и думал: «Да, классный гитарный рифф, бормотание в стиле Тома Петти…» и вдруг – крещендо и это «РАААААА…»! Тогда я в первый раз услышал крик Курта. Я сидел, глядя на кассету, и думал: «Боже мой». Я в буквальном смысле выхватил кассету из магнитофона и сбежал вниз, в офис «Yesco», где работал Брюс: «Ты должен послушать эту запись!»

Сиэтлская «Yesco» купила компанию «Muzak», производившую синтетическую фоновую музыку для лифтов и супермаркетов. «Когда я только пришел в эту компанию, мне досталась самая худшая работа, – рассказывал Марк Арм. – Нам давали большие старые кассеты, и мы оттирали с них наклейки, чтобы их можно было повторно использовать. Мы работали в маленькой комнате – повсюду летала пыль и ничего не было слышно, потому что целыми днями работали шлифовальные станки. Это было ужасно. Но забавно. Там работал Крис из „Swallow“, Грант из „The Walk-abouts“, Тэд и Рон из „Love Battery“[101]…»