3) генерал от инфантерии Кондратович, тем же приказом Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта, удален от командования XXIII армейским корпусом за то, что «он, будучи назначен командующим 2-й армией начальником боевого участка на левом фланге XV корпуса на линии Нейденбург-Орлау, оставил подчиненные ему войска, а сам уехал в тыл, в Прасныш, за 40 верст от своих передовых частей».

Расследованием устанавливается, что генералу Кондратовичу в бою 15 августа были подчинены 2-я пехотная дивизия, Кексгольмский полк и бригада 6-й кавалерийской дивизии. Командующим 2-й армией было, между прочим, поручено лично руководить действиями начальника 2-й пехотной дивизии, генерал-лейтенанта Мингина. Между 6-ю и 7-ю часами вечера 15 августа, когда положение отряда генерал-лейтенанта Мингина стало исключительно тяжелым, генерал Кондратович приказав генерал-лейтенанту Мингину отступать в направлении левым флангом на Нейденбург, а если бы он оказался занятым, то на шоссе Нейденбург-Мушакен. Сам генерал Кондратович уехал с позиции и более на нее не возвращался.

Отъезд свой генерал Кондратович объясняет тем, что он придавал важное значение Нейденбургу, удержание которого в наших руках обеспечивало бы, по его мнению, тыл нашей армии; вследствие этого, отдав генерал-лейтенанту Мингину приведенное выше приказание, он сам поехал на автомобиле в Нейденбург, чтобы организовать оборону этого города. Предварительно же он решил о своем намерении доложить командующему армией и с этой целью направился в Орлау. Не найдя там следов генерала Самсонова, он оттуда отправился на Нейденбург, но дорогой узнал о занятии Нейденбурга противником, тогда он решил вернуться на позицию генерал-лейтенанта Мингина, а так как прямая дорога к позиции уже обстреливалась противником, то он направился туда окружным путем через расположение корпусов, бывших правее 2-й пехотной дивизии.

Двигаясь на автомобиле, для проезда которого приходилось пользоваться лишь соответствующими дорогами, он вынужден был несколько раз менять направление, так как все дороги оказывались уже прегражденными противником.

Таким образом он ездил всю ночь, безуспешно пытаясь проехать к отряду генерал-лейтенанта Мингина и к утру достиг Хоржеле. Так как, по полученным там сведениям, дорога на север тоже была преграждена противником, то он отправился оттуда через Прасныш в Млаву, где должны были, по его предположению, находиться другие части его корпуса (3-я гвардейская пехотная дивизия и 1-я стрелковая бригада).

В Прасныш он прибыл вечером 16 августа, а в Млаву – 17-го утром.

Бывший при генерале Кондратовиче 15-го и 16 августа, – исполняющий должность инспектора артиллерии ХХIII армейского корпуса, генерал-майор князь Кантакузин и чины штаба корпуса: штабс-ротмистр Готовский, капитан Гончаренко, поручик Салов и поручик Бек-Мамедов, в своих показаниях, в общем, подтверждают объяснения генерала Кондратовича.

Расследование не дало никаких оснований для предположения, чтобы генерал Кондратович оставил свои части по иным каким-либо соображениям, кроме тех, которые указываются в его объяснениях. Вместе с тем выяснилось, что, не попав в Нейденбург, генерал Кондратович, несмотря на все свои усилия, не мог вернуться обратно, так как все дороги в этом направлении были уже действительно заняты противником.

Признавая все это достаточно установленным, нельзя в то же время не отметить, что, во всяком случае, генерал от инфантерии Кондратович не проявил надлежащей заботливости о вверенных ему частях войск, оставив позицию генерал-лейтенанта Мингина в то самое время, когда расположенные на ней войска вынуждены были отступать в исключительно тяжелых условиях, под давлением превосходных сил охватывающего их противника;

4) генерал от инфантерии Благовещенский тем же приказом Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта удален от командования VI армейским корпусом за то, что «неумелым ведением корпуса подставил под огонь противника одну бригаду, притом так, что остальные подчиненные ему войска не только не оказали содействия названной бригаде, но, не ведя сами боя, пришли в полное расстройство; результатом всего этого был глубокий отход корпуса, хотя и с незначительными потерями, с линии развертывания 2-й армии, причем правый фланг ее оказался обнаженным, что и послужило одной из причин неуспеха операций XIII и XV корпусов».

По содержанию настоящего пункта приказа расследованием выясняется, что хотя крупные потери в бою 13 августа были лишь в 1-й бригаде 4-й пехотной дивизии, участие в этом бою принимала не только одна эта бригада, но и вся 4-я пехотная дивизия, а также и бригада 16-й пехотной дивизии, причем все подчиненные генералу Благовещенскому части войск, за исключением 1-й бригады 4-й пехотной дивизии, вполне сохранили свою боеспособность, и, таким образом, расстройства в этих частях корпуса не усматривается.

Руководство же боевыми действиями 4-й пехотной дивизии было возложено на начальника этой дивизии, генерал-лейтенанта Комарова, распоряжения которого, как будет указано ниже, особых нареканий не вызывают.

Расследованием выяснено, что 16-я пехотная дивизия, направленная 13 августа, по приказанию командующего 2-й армией, генерала от кавалерии Самсонова, к Алленштейну и прошедшая уже 12 верст, была по распоряжению генерала Благовещенского двинута обратно к Бишофсбургу для поддержки 4-й пехотной дивизии; не доходя семи верст до Бишофсбурга, одна бригада этой дивизии была направлена в обход озера Дадеи с запада, для противодействия обнаружившемуся обходу неприятеля, с которым и имела авангардный бой у деревни Рамзау. Вечером того же числа бригада эта, также по приказанию генерала Благовещенского, была направлена на Мертинсдорф-Рилбах-Ингельгейм, куда прибыла лишь в 10 часов утра 14 августа. Таким образом, бригада эта совершила непрерывный утомительный марш с часу дня 13 августа до 10 часов утра 14 августа.

По представленному генералом Благовещенским объяснению распоряжения его о передвижении этой бригады вызывались обстоятельствами сложившейся боевой обстановки.

Создавшаяся обнаженность правого фланга 2-й армии также не может быть отнесена к вине генерала Благовещенского, так как расположение VI корпуса, указанное директивой генерала Жилинского и отделявшее этот корпус на расстояние около 40 верст от главных сил, само по себе затрудняло возможность прикрывать правый фланг армии со стороны Растенбурга. Выполнить эту задачу после отхода VI корпуса от Бишофсбурга к югу генерал Благовещенский также не мог, так как, потеряв всякую связь со штабом 2-й армии и с остальными корпусами, он не имел никаких сведений о положении армии.

Однако в отношении генерала Благовещенского выяснено, что, признав необходимым произвести отход своих частей 14 августа из Менсгута в Ортельсбург, он не принял надлежащих мер к упорядочению этой сложной операции и что, следуя в автомобиле, в колонне обозов, при возникшей в обозе панике, в результате которой были потери в людях и в материальной части, он не принял немедленно самых энергичных мер к прекращению возникшего беспорядка.

Сверх того, из данных расследования видно, что, отведя в ночь на 14 августа VI корпус к линии Гродзискен-Щепанкен, генерал Благовещенский не остановился на этой линии, а отвел корпус, 14-го и 15 августа, еще дальше к нашей границе, за Ортельсбург.

Генерал Благовещенский объясняет это свое распоряжение тем, что на линии Гродзискен-Щепанкен VI корпус был, по сравнению с XIII и XV корпусами, находившимися на линии Нейденбург-Гогенштейн, значительно выдвинут к северу и что ввиду отдаленности VI корпуса от XIII и XV корпусов и выяснившегося наступления противника на VI корпус с севера и с запада, корпус этот подвергался опасности быть отрезанным и окруженным. Вследствие этого, чтобы вывести корпус из опасного положения, он признал необходимым отвести его за Ортельсбург и таким образом выровнять положение корпусов армии.

Признавая это распоряжение целесообразным в интересах самого VI корпуса, нельзя, однако, не прийти к заключению, что столь глубокий отход корпуса дал возможность противнику, действовавшему против VI корпуса, маневрировать против XIII и XV корпусов;