Бути прижала к груди руки.

— О Господи! Ведь Джейн не хотела, чтобы ее портрет выставляли на продажу!

— Да ну? — нахмурилась Кора. — Но мне никто ничего не сказал.

Мем не могла отвести глаз от портрета Уэбба. Тия изобразила его верхом на мустанге, когда он возвращался в лагерь после целого дня, проведенного в седле. Он скакал впереди каравана. Голова его была высоко поднята, тело расслаблено. Тия уловила в оригинале горделивость индейского воина и изящество англичанина.

Мем вытащила пятицентовую монету из своего маленького ридикюля и опустила ее на деревянный прилавок.

— Я беру вот этот, — сказала она, покраснев до корней волос.

Кора поспешно взяла монету. Затем осторожно скатала рисунок трубочкой и перевязала его куском суровой нитки.

— Здесь есть еще один очень хороший рисунок, — сказала она, улыбаясь, и пододвинула к ним изображение Мем и Бути, которые несли стирать белье к ручью. Рукава их были закатаны, а юбки подоткнуты. Бути была хорошенькой и суетливой, и Мем подумала, что ее собственное изображение слишком романтизировано, она тоже казалась почти хорошенькой.

— Зачем платить пять центов за рисунки Тии, когда она отдает их нам бесплатно? — сказала Бути, поднимая бровь и косясь на Мем. — А зачем тебе понадобился портрет этого… — она заметила, как Мем нахмурилась, — нашего проводника?

«Потому что я его люблю», — подумала Мем.

— Я хочу запомнить все, что связано с нашим путешествием, — сказала она, пристально взглянув на сестру.

Иногда трудно сохранить чужие секреты. И ей сейчас очень захотелось сказать, кем же был на самом деле Уэбб, сказать, чтобы посмотреть на выражение лица Бути. Грудь Мем приподнялась от вздоха. Она поправила свою шляпку. У нее не было головных болей вот уже несколько дней, и она надеялась, что они оставили ее навсегда. Но сейчас в висках у нее снова застучало.

— Скажи мне, Мем, — сказала Бути, когда они возвращались к своему фургону, — куда ты ходишь по ночам?

Румянец окрасил щеки Мем.

— Не пойму тебя. Ты о чем?

— Случайно я проснулась, а тебя в палатке нет. — Бути крепко вцепилась в мешочек с картошкой, за которую заплатила целое состояние. Она шла, не поднимая взгляда от земли. — Надеюсь, ты не натворишь глупостей, — проворчала Бути тоном, которого Мем давно не слышала.

— Глупостей… каких?

— Нас в Орегоне ждут мужья. Мы будем жить с тобой по соседству, я настаиваю на этом. У нас будет счастливая жизнь. — Она подняла на сестру глаза, серые и ласковые. — Пожалуйста, не делай того, что может испортить наше будущее. Не делай ничего, о чем будешь жалеть. Мистер Коут кажется тебе необычным и интересным — я знаю, ты проявляешь к нему внимание, — но, Мем, он всего лишь проводник-полукровка. Человек, который живет в седле. Он не может дать тебе дом и все, что делает жизнь удобной.

— Но почему ты… — Мем умолкла. Неужели Бути выследила ее? Знает ли еще кто-нибудь о том, что она встречается с Уэббом у костра Копченого Джо?

Они прошли еще немного, и Мем тихо сказала:

— А что, если я скажу тебе, что я… что мы с Уэббом Коутом всего лишь друзья? Хорошие друзья.

Бути не взорвалась, как того ожидала Мем.

— Меня бы это очень обеспокоило, — наконец изрекла Бути, наклоняя голову, чтобы понюхать драгоценные картофелины. — Мистер Коут не такой уж дикарь, каким я считала его раньше, — продолжала она, немного помолчав. — Он вежлив, и одевается чисто, и хорошо делает свое дело, — перечисляла Бути качества, которые ее привлекали в мужчинах. — Он кажется довольно приличным и респектабельным.

— Но он — индеец, это ты хочешь сказать?

— Неприлично бегать за одним мужчиной, когда пообещала выйти замуж за другого. Вот что я хочу сказать. Мем в изумлении уставилась на сестру.

— Ты считаешь, что я бегаю за мистером Коутом? — Румянец стыда залил ее шею. — Да, ты права. Он — индеец. И он не такой, как мы, — произнесла Мем почти с облегчением. Ей вдруг показалось, что она говорит с незнакомкой. — Знаешь, — сказала она, нахмурившись, — я только что поняла кое-что… Ты ведь самостоятельно делаешь свою часть работы!

Бути удивленно закатила глаза:

— Господи, Боже мой! Конечно же, делаю!

— Вначале ты этого не умела.

Почему она не заметила раньше, что Бути делала огромные успехи, что она повзрослела. По-другому и не скажешь. Гордость за сестру и удивление отразились на лице Мем. Она еще раз похвалила Бути, а затем коснулась ее руки.

— Не беспокойся обо мне, — сказала Мем уверенно. — Мы с мистером Коутом действительно всего лишь друзья. Мне нравится его компания, и, кажется, ему со мной тоже интересно. Только и всего. Ничего другого между нами нет.

Как ни больно ей было это сознавать, она понимала, что сказала сестре правду. Она продолжала встречаться с Уэббом каждую ночь у костра Копченого Джо, но он не делал больше попыток повторить поцелуй, который соединил их в деревне индейцев сну. Чувства Мем оставались без ответа.

Зато их встречи были интеллектуальным пиром. Они с Уэббом говорили о религии, политике, литературе, об искусстве — говорили обо всем на свете.

Иногда Мем замечала на себе его задумчивый взгляд. И тогда сердце ее начинало учащенно биться, и она ждала затаив дыхание, что Уэбб потянется к ней. Но он, казалось, видел в ней лишь интересного собеседника.

Как она и обещала Бути, они оставались друзьями — только и всего. Правда, один из друзей был страстно влюблен в другого.

Когда они подошли к своему фургону, Бути остановилась в смятении. Они разглядели погонщиков, оставшихся охранять фургон с оружием, и Джейн, проходившую мимо них и направляющуюся к речке с корзинкой белья, приготовленного для стирки. Все остальные покинули лагерь.

— Они до сих пор у прохода! Мы слишком быстро ушли! — воскликнула Бути. — Мне нужно было все же купить тот маленький чугунок, который мне понравился.

— Вернись и купи. А я останусь здесь. У меня что-то голова разболелась. — В действительности же Мем хотелось улучить минутку, чтобы получше рассмотреть рисунок, купленный у Коры.

Убедив Бути вернуться на праздник, Мем сменила свою парадную шаль на более старую и теплую, убралась у фургона, а затем направилась к ивам, скрывающим ручей. Она хотела усесться на берегу, спрятавшись от любопытных взглядов, и немного помечтать над портретом Уэбба.

— Вот ты где, шлюха!

Мем застыла, скрытая зарослями ивняка. Встав на цыпочки, она увидела тулью мужской шляпы — незнакомец стремительно шел вдоль зеленой линии ивняка. Мем, раздвигая ветви, бросилась к песчаному берегу.

В двадцати ярдах от нее, на мелководье, стояла Джейн, державшая в руках намыленную нижнюю юбку, с которой стекала вода. Она резко выпрямилась, лицо ее побелело, когда мужчина с треском вырвался из кустов. Он в ярости потрясал листом бумаги, затем отбросил его прочь.

— Это ты! Я так и знал!

— Хэнк!

Бумага, кружась, поплыла по воде, и Мем узнала один из рисунков Тии. Мужчина же бросился к Джейн, схватил ее за плечи и принялся трясти изо всех сил. Мем с трудом перевела дыхание и замерла, ошеломленная, не веря своим глазам.

Резко выбросив вперед руку, мужчина ударил Джейн по лицу. Причем это был именно удар, а не пощечина. И Джейн упала бы в воду, если бы он не схватил ее за руку.

Слюна брызгала с его губ, и лицо стало бордовым от гнева, когда мужчина выплевывал ругательства в лицо Джейн. Она съежилась, но не теряла достоинства.

— Хэнк, подожди. Позволь мне все объяснить.

Кровь сочилась из ее разбитой губы. Глаза Джейн расширились и стали черными. Она отчаянно вырывалась. Тогда он притянул ее к себе и стал выворачивать ей руку.

— Никто не убежит от Хэнка Беррингера! Ты думаешь, что можешь меня унизить и удрать безнаказанно? Ты, сука! — Он дернул руку Джейн, и Мем услышала жуткий треск.

Этот звук вывел ее из шокового состояния. Подобрав юбки, Мем бросилась вперед. Она закричала:

— Отпусти ее, негодяй! Ты сломал ей руку!

Мужчина глянул на Мем через плечо: