«Под действие Декрета от 23 января 1918 года подходят церкви, религиозные группы, толки, религиозные течения и прочие культовые объединения всех наименований»[8].

То есть все это различие наименований закон связывает знаком равенства. Декрет находит для них общий знаменатель в термине «церковь», а Постановление в качестве общего знаменателя пользуется выражением «религиозное объединение».

«Религиозные объединения верующих граждан всех культов регистрируются в виде религиозных обществ»[9].

«Религиозное общество есть местное объединение верующих»…[10]

Вот о чем идет речь в Декрете. О церкви с маленькой буквы — местном объединении верующих. Обычно мы называем его приход. Государство регистрирует его и отделяет Декретом. Только он существует «на определенных юридических основаниях».

«Исходя из принципа, что религия есть частное дело отдельного верующего, декрет об отделении церкви от государства от 23 января 1918 года не признает церкви как юридического института, а допускает существование лишь отдельных религиозных групп граждан, объединяющихся для удовлетворения религиозных потребностей. Группа эта правами юридического лица не пользуется и не может владеть собственностью. По духу советского законодательства каждая такая группа верующих — это вольная самодовлеющая церковь»[11].

Законодательство не знает другой «церкви» кроме местного объединения верующих, зарегистрированного местными органами власти.

Но авторы письма обращаются не к отдельной церковной общине:

«Ваше Святейшество! Мы сочли необходимым обратиться к Вам и в Вашем лице к общей матери нашей Русской Православной Церкви»[12].

Имеет ее в виду Декрет, говоря «церковь отделяется от государства»? РПЦ, Церковь с большой буквы слагается из множества приходских общин — церквей с маленькой буквы. Это не сумма самодовлеющих единиц. Это живые клеточки, связанные в один организм иерархической структурой. Декрет не имеет в виду «церковь» как целое, как РПЦ с ее патриархией, епархиальными управлениями, архиереями и благочинными. Ни один законодательный документ не говорит о ней ни слова. Советское законодательство не знает Церковь как общесоюзный религиозный центр, осуществляющий постоянное руководство всеми православными общинами на территории СССР. Советское государство оставило Церковь как общесоюзный религиозный центр за пределами общественной жизни и гражданского законодательства.

О. Глеб и о. Николай допускают логическую ошибку, называемую «подменой понятия». Термином «Церковь» они обозначают не то понятие, которое имеет в виду Декрет. Логическая ошибка влечет за собой принципиальную ошибку в занятой ими позиции. Опираясь на права, предоставленные религиозной общине, авторы предъявляют претензии Московской Патриархии, которой таковые права не предоставлены. Нет «законов, определяющих отношение государства к церкви», которую имеют в виду авторы письма.

Московская Патриархия лишена признаков религиозного объединения верующих граждан, которое регистрируется в качестве религиозного общества и отделяется от государства. Она не является местным объединением верующих граждан. И вообще не является объединением граждан. Она имеет другое происхождение, другую структуру, иные задачи, чем религиозные объединения, жизнь и деятельность которых Постановление подводит под действие Декрета и конкретизирует в своих статьях. Московскую Патриархию в лучшем случае можно рассматривать как частное общество. Как таковое, оно не отделяется от государства.

Положение иерархии во главе с Патриархом закон не определил. Никакие права, вытекающие из его фактического положения, Патриарху не предоставлены законом. Для Советского государства Патриарх — частное лицо. Такой же гражданин как тысячи других. В Совете по делам религий Патриарха и других архиереев не величают соответственно их положению и сану. Зовут по имени, отчеству и фамилии. Закон признает и отделяет от государства только местное религиозное объединение, зарегистрированное в горисполкоме. Едва ли государство с самого начала предполагало такую подмену: допустить центральное церковное управление на практике и лишить законных оснований. Отделение церкви в смысле местной общины вероятнее было вызвано намерением раздробить Церковь, чтобы легче уничтожить. Никто не думал тогда, что употребленный Декретом термин «церковь» лишен сакраментального смысла Поместной Церкви, в котором все привыкли его понимать. Сегодня РПЦ в ее целостности поставлена вне закона.

На помощь московским священникам приходят советские правоведы. Оказывается, «с разрешения Совета по делам религий при СМ СССР религиозные объединения могут созывать свои съезды и совещания, избирать на них духовные центры и управления»[13]. Намек на Московскую Патриархию А. Седюлин усматривает в Постановлении[14]. Фактическое положение Церкви позволяет предполагать, что Седюлин высказывает отнюдь не частное мнение. Действительно ли отражена такая точка зрения в советском законодательстве? Прочтем эти пункты.

«Религиозные общества верующих могут организовывать местные и всесоюзные съезды и совещания на основании особых в каждом отдельном случае разрешений, получаемых от МВД СССР»…[15]

«Религиозные съезды и совещания могут избирать из среды своих участников исполнительные органы для проведения в жизнь постановлений съезда»[16].

Возникает несколько вопросов:

1. Постановление ничего не говорит о «религиозном центре и управлении».

Неясно, кто его представляет: съезд или его исполнительный орган?

2. Постановление не рассматривает съезд в качестве высшего органа церковного управления, регулярно собирающегося на манер парламентских сессий.

а) Не предусмотрены регулярные сроки съездов.

б) Зависимость съезда от «особого в каждом отдельном случае разрешения, получаемого от МВД», совершенно исключает систематический характер управления.

в) В практике такие съезды не являются регулярными. После 1918 года их было всего пять за 60 лет: Собор 1943 года, Собор 1945 года, Собор 1948 года, Собор 1961 года, Собор 1971 года с промежутками в 25 лет, 2 года, 3 года, 13 лет, 10 лет.

3. Постановление не рассматривает исполнительный орган съезда в качестве «религиозного центра и управления». Оно ограничивает его полномочия проведением в жизнь решений съезда. Требуется большая натяжка, чтобы в органе с такими ограниченными функциями увидеть правильно и регулярно функционирующую Московскую Патриархию. Мы имеем так же мало оснований узнатъ ее в исполнительном органе съезда, как Остап Бендер, «узнав» брата Васю в сыне лейтенанта Шмидта.

4. Московская Патриархия не ограничивает своей деятельности «проведением в жизнь решений съезда». Московская Патриархия является фактическим религиозным центром и управлением. Для контактов с религиозным центром Советское государство учредило специальный орган — «Совет по делам РПЦ». Патриарх назначает и перемещает архиереев. Архиереи назначают и перемещают приходское духовенство. Патриархия представляет РПЦ в международных форумах. Существует иностранный отдел под названием «отдел внешних церковных сношений» во главе с митрополитом Ювеналием для зарубежного представительства. Патриархия централизованно выплачивает пенсии духовенству. Содержит Академии, семинарии, издательство. Имеет свой периодический орган «Журнал Московской Патриархии» и журналы для заграничных приходов. Она содержит свечные заводы и мастерские для производства церковной утвари и жертвует миллионы рублей в фонд мира. Государство выделяет для нужд Патриархии дома в Москве, Ленинграде и других городах, обеспечивает ее «Чайками», «Зилами», «Волгами»…