Редакция газеты «Бостон америкэн» в тот же вечер передала сенатору Смиту полный текст заявления Гилла. На следующий день, то есть 25 апреля, «Бостон америкэн» опубликовала это заявление вместе с комментарием, в котором указывалось, что Гилл подтвердил его в присутствии четырех членов команды, и, кроме того, оно было подтверждено в доверительной беседе, состоявшейся у работников редакции с одним из офицеров «Калифорниан». Имена этих четырех членов команды и офицера опубликованы не были. «Калифорниан», писала «Бостон америкэн», «и был тем судном, которое видели с «Титаника» и которое не ответило на его сигналы бедствия. Капитан Лорд считал, что это небольшое судно, и решил не подвергать свое собственное опасности, двигаясь ночью во льдах».

Сенатор Смит еще раньше намеревался вызвать в подкомитет капитана Лорда и его радиста Сирила Ф. Эванса для дачи показаний относительно предупреждений о ледовой опасности, которые «Калифорниан» направил «Титанику». Теперь он вызвал и Эрнеста Гилла.

Лорд, Эванс и Гилл прибыли в Вашингтон в час дня в пятницу 26 апреля. Вначале сенатор Смит опасался, как бы заявление Гилла не стало еще одним в ряду сенсационных утверждений, которые при ближайшем рассмотрении оказывались очень далекими от истины, а потому решил сначала поговорить с Гиллом в частном порядке. Ему хотелось составить представление о достоверности утверждений Гилла, чтобы в случае, если все окажется вымыслом, не утруждать весь подкомитет и не ставить в затруднительное положение. Поэтому он вызвал Гилла для беседы в свой кабинет. Помощник механика решительно настаивал на том, что все изложенное им — чистая правда. Тогда Смит спросил его, сколько ему заплатили в «Бостон америкэн». Гилл, не колеблясь, назвал сумму 500 долларов и объяснил, что ему обязаны были заплатить, поскольку, как он считал, стоит капитану узнать о его заявлении, как он уволит его, и ему нужны будут какие-то деньги, прежде чем он найдет работу. Уильяма Олдена Смита беседа удовлетворила настолько, что через двадцать минут он проводил Гилла в помещение, где проходило заседание, для дачи официальных свидетельских показаний. Гилл повторил все, что он изложил в своем заявлении, не изменив ни слова даже в ходе детального допроса, который учинил ему сенатор Флетчер.

После Гилла давал показания капитан Стэнли Лорд. Вначале сенатор Смит расспрашивал о его опыте плавания во льдах, о мерах, которые тот предпринимает в подобной ситуации, и о том, что конкретно было сделано им в ту трагическую ночь. Лорд отвечал спокойно, несколько монотонно, совершенно конкретно и охотно давал объяснения всему, что интересовало сенатора. Было ясно, что капитан Лорд — весьма опытный и осмотрительный моряк. Но присутствовавшие уже выслушали заявление помощника механика Гилла, а потому всем не давал покоя один и тот же вопрос: честен ли капитан Лорд?

Сенатор Смит перешел к делу. Он начал с радиограммы, которую Лорд распорядился передать на «Титаник» в 22.50 в воскресенье 14 апреля и в которой сообщал, что «Калифорниан» остановился перед ледяным полем.

Смит. Когда вы сообщили «Титанику» о своем положении и какими соображениями руководствовались?

Лорд. Это было только долгом вежливости. Я был уверен, что «Титаник» далеко от места, где находились мы. Я и не предполагал, что он так близко от льда. Судя по всему, он должен был быть милях в 18-19 южнее нас. Я не мог даже предположить, что лед простирался так далеко на юг.

Смит. Но вы передали ему эту информацию?

Лорд. Только из вежливости. Мы всегда передаем такие сообщения, когда случается что-то подобное.

Смит. Капитан Лорд, чтобы несколько прояснить дело, каковы были ваши координаты на 22.50 в воскресенье 14 апреля?

Лорд. Они были теми же, что и тогда, когда мы остановились в 22.21, то есть 42° 05' северной широты и 50° 07' западной долготы.

Смит. После остановки ваши координаты не менялись?

Лорд. Нет.

Смит. В течение какого времени?

Лорд. До 5.15 утра 15 апреля, когда заработали машины и мы дали ход.

Смит. У вас есть какие-нибудь собственные соображения по поводу катастрофы «Титаника»? Вы видели его в воскресенье?

Лорд. Нет, сэр.

Смит. А его сигналы?

Лорд. Только не «Титаника».

Смит. «Титаник» находился вне пределов вашей видимости?

Лорд. Я думаю, он был удален от нас на 19—20 миль.

Смит. Сколько времени прошло, прежде чем в понедельник утром вы достигли места катастрофы?

Лорд (заглянув в судовой журнал). 6.00 — мы идем малым ходом, преодолевая массы льда, 6.20 — оказываемся за пределами самого большого скопления льдов, продолжаем идти через ледовую массу полным ходом, 8.30 — ложимся в дрейф неподалеку от «Карпатии».

Смит. Значит, с шести часов вы шли в направлении «Титаника» два с половиной часа?

Лорд. Да, сэр.

Задав еще несколько вопросов, сенатор начал интересоваться работой радиотелеграфиста «Калифорниан».

Смит. Когда вы обнаруживаете, что находитесь вблизи льда, устанавливается ли вами или кем-либо другим конкретное время вахты радиотелеграфиста?

Лорд. Нет.

Смит. Допустим, ваш радист был бы на месте, когда «Титаник» посылал сигналы бедствия, услышанные «Карпатией» и другими судами. Узнало бы ваше судно о положении «Титаника»? Я хочу сказать, поймала бы ваша радиостанция эти сообщения?

Лорд. С предельной вероятностью.

В допрос включился другой член следственного подкомитета, сенатор Флетчер.

Флетчер. Если бы радист «Калифорниан», находясь на вахте, поймал сигнал бедствия «Титаника», поднял бы он тревогу?

Лорд. Да.

Флетчер. И вы пошли бы на помощь «Титанику» в ту же минуту?

Лорд. Безусловно.

Вновь вопрос сенатора Смита.

Смит. Капитан, вы заметили в воскресенье ночью какие-нибудь сигналы бедствия, огни или световые сигналы Морзе?

Лорд. Нет, сэр, не заметил. Вахтенный офицер видел какие-то сигналы, но сказал, что они не были сигналами бедствия.

Смит. Не были сигналами бедствия?

Лорд. Не были.

Смит. Но он говорил вам о них?

Капитан Лорд уже знал, конечно, в чем обвиняет его помощник механика Гилл, и понял, что наступила кульминация допроса. Поэтому он предложил изложить все по порядку. Смит согласился, и Лорд спокойным деловым тоном преподнес свою версию событий:

— Когда в половине десятого вечера я уходил с мостика, то сказал вахтенному офицеру, что, как мне кажется, я видел огонь. Ночь была необычная, очень звездная, и мы все время принимали звезды за судовые огни. Трудно было определить, где кончается небо и начинается абсолютно спокойная водная поверхность. Вахтенный офицер считал, что это была звезда. Я ничего не сказал и пошел вниз. По дороге поговорил со старшим механиком, и в это время мы увидели, что огни стали приближаться. Примерно в половине одиннадцатого судно остановилось недалеко от нас, и я уверен, что до четверти второго ночи оно находилось на расстоянии примерно четырех миль. Мы все отчетливо его видели, я имею в виду огни. Мы попытались вызвать его сигнальным фонарем, но оно не ответило. Это было между 23.30 и 23.40. Мы снова попытались вызвать его в десять минут первого ночи, потом в половине первого, без четверти час и в час ночи. У меня очень мощный сигнальный фонарь. Думаю, его видно на расстоянии до десяти миль. А это судно находилось от нас примерно в четырех милях и никак не реагировало. Когда в полночь или минут десять первого на мостике появился второй помощник, я приказал ему наблюдать за стоявшим судном и обратил внимание на лед, окружавший нас. Без двадцати час я спросил вахтенного офицера в переговорную трубу, не приблизилось ли судно. Он ответил: «Нет». Я сказал: «Я ненадолго лягу». В четверть второго вахтенный офицер сообщил мне: «Мне кажется, они пустили ракету». Затем добавил: «Они не отвечают на наши сигналы и начинают удаляться». Я приказал: «Вызовите судно снова и сообщите мне его название». Вахтенный офицер, видимо, принялся выполнять приказание, потому что я услышал, как заработали створки фонаря. Потом я уснул.